Вот и сегодня ровно в десять Зинаида Львовна была на месте. Она внимательно оглядела себя в высокое зеркало. Может, причиной тому ресторанный полумрак, но выглядит она недурственно, даже молодо. Лицо загорелое, а темное платье с короткими рукавами стройнит. Женщина поправила высокую прическу. Нет, и все-таки крест на себе ставить рано.

Возможно, для дискотеки она старовата. Третьяковская галерея и Пушкинский музей сами собой отпадают. Туда ходят только дремучие провинциалы и нищие эстеты. Ни бедных эстетов, ни провинциалов Зинаида Львовна не желала. Возраст не позволяет размениваться на подобные сомнительные варианты. Иностранцы тоже не привлекают внимания. Уже пару раз с ними накалывалась. С виду прикинутые и лощеные, а под дорогими тряпками одна гнилая труха. И по-русски ни бе, ни ме.

Вообще же, за хорошим мужиком необязательно в Москву ездить. Сергиев Посад – туристическая мека. Среди приезжих попадаются вполне приличные состоятельные господа. А ресторан подходящее место для знакомств. Курляева последний раз глянула в зеркало, вошла в зал и заняла столик у окна с видом на центральную площадь.

Она заказала холодную закуску, бутылку десертного вина и выглянула в окно. В высоком небе рассыпались звезды, синие сумерки раскрасили площадь в живописные неземные цвета. Курляева повернула голову в зал и стала без видимого интереса показного разглядывать посетителей.

Так, что у нас тут сегодня? За ближайшим столиком ужинает какой-то сомнительный тип. Ножом пользоваться не умеет, ест неряшливо. Простоватое лицо, облепленное веснушками, лоб прикрыт рязанским чубчиком. И как только в приличное заведение пускают таких вахлаков?

За вторым столиком в этом же ряду другой мужик, посолиднее, одет неплохо. Но этот приперся в ресторан, видимо, в компании собственной жены, толстой бесформенной клуши. Называется: в Тулу с самоваром приехал. Вот уж эти мужики.

А вот дальше, за третьим столом, сидит настоящий красавец. Широкоплечий брюнет с точеным лицом. Прекрасный костюм, золотые часы. С приборами управляется так, будто всю жизнь этикет изучал. Женское сердце сжалось в сладостной истоме. Вот только напротив красавца за столом, спиной к Курляевой, присливился какой-то молодой парень в дешевом мятом пиджачке. Интересно, они вместе? Или жизнь случайно свела двух посторонних людей за одним столом?

Оркестр на эстраде заиграл какую-то джазовую импровизацию. Курляева взглянула на часики. Без четверти одиннадцать объявляют белый танец. Это её шанс. А пока есть время, она затеет с незнакомцем волнительную игру взглядами.

* * *

Тимонин, на которого Зинаида Львовна положила глаз, торчал в ресторане уже третий час. Он обильно поужинал и много выпил, а затем ещё раз поужинал и ещё выпил. Четверть часа назад за его столик подсел студент Сережа, приехавший в Сергиев Посад из Питера осмотреть достопримечательности. Тимонин затеял с парнем приятный разговор.

– Никогда не расслабляйся, – говорил Тимонин. – В этой жизни всегда так: стоит только немного расслабиться…

– И что?

– И тебе сразу оторвут яйца.

– Кто оторвет? – студент выпучил глаза.

– Кто-нибудь. Не важно, кто. А без яиц плохо молодому человеку живется. Как думаешь?

– Разумеется, плохо. Даже очень.

Вежливый молодой человек кивал головой и внимательно слушал собеседника. В другое время Сережа не стал бы тратить время на всю эту ахинею про оторванные яйца, давно бы послал мужика куда дальше, но Тимонин угощал водкой с пивом и, кажется, собирался оплатить скромный студенческий ужин. В этой ситуации оставалось только поддакивать. Накануне на территории Лавры студент встретил приличную чистенькую девочку.

Девочка училась в московском институте и, как выяснилось позже, подрабатывала проституцией. Правда, теперь это в прошлом. В смысле, учеба в институте. Сережа потратил на плотское удовольствие отцовские деньги, выданные исключительно на образовательную экскурсию. И вообще студент сильно поиздержался в дороге. Сережа пришел в ресторан и подсел к подвыпившему, но солидному Тимонину. Дармовой ужин и выпивка сейчас – очень кстати.

Из– за своего столика, как капитан с мостика, Курляева наблюдала за красавцем мужчиной и его юным собеседником. Когда заиграли белый танец, Зинаида Львовна встала и пошла в наступление. Она подкатила к столику, смерила студента презрительным взглядом.

Наклонилась к уху Тимонина и прошептала заранее приготовленные слова. Тимонин поднялся, взял женщину за руку. И они закружились в танце на тесном пятачке возле эстрады.

– Вы так напряженно смотрите по сторонам, будто что-то ищите, – спросила Зинаида Львовна. – Правда, ищите?

– Ищу, – подтвердил Тимонин.

– И что же?

– Маяк на краю вечности.

– Возможно, этим маяком стану я?

– Возможно.

Через полчаса Тимонин позвал официанта и бросил на стол деньги. Студент доел ужин, поблагодарил нового знакомого за угощение и удалился. Тимонин спустился вниз, рассчитался за постой, потом поднялся в номер, забрал портфель и вернулся в ресторан.

Еще через полчаса Тимонин и Курляева вышли из «Интуриста». Над центральной площадью, над городскими улицами стелилась светлая мглистая дымка. Тимонин повел носом. Эта дымка имела свой особый запах, так пахнет, когда в соседнем доме занимается пожар. Но пожара было не видно.

– Что это? – спросил он. – Туман? Нет, не туман.

– Ну, ты как с Луны свалился, – удивилась Зинаида Львовна. – Жара какая стоит. За городом горят леса. Сюда дым достает.

– Леса горят? – переспросил Тимонин.

Действительно, и принюхиваться не надо. Пахнет дымом, удушливой гарью.

Через пару минут спутники взяли машину и отправились осматривать двухкомнатное гнездышко, свитое в типовом девятиэтажном доме.

* * *

Уже в квартире Курляева поняла, то неё гость немного не в себе, слишком сонный и задумчивый. Видимо, выпил лишнего. Чтобы немного расшевелить Тимонина, Зинаида Львовна пошла на одну из женских хитростей. Она усадила гостя на низкий диванчик, сама переоделась в короткую юбку и облегающую кофточку, забралась на подоконник якобы прицепить свалившуюся с крючка занавеску.

С дивана гостю хорошо видны ноги хозяйки, молодые и стройные. Действительно, Тимонин увидел не только коленную чашечку, но и весь сервиз, плохо скрытый полупрозрачными трусиками. Однако мужское начало гостя было слишком подавлено алкоголем, кажется, он вообще не понимал, зачем пришел в гости к женщине.

Тимонин скинул пиджак, взял на колени рыжего кота Мурзика, страшно располневшего после кастрации, и уставился в телевизор. Программа закончилась, гость немного протрезвел. Но когда Курляева отправилась в ванну, Тимонин забрался в холодильник, нашел там водку и вино.

К поздней ночи он напился как свинья, даже хуже. Взяв бутылку с вином, он расхаживал из комнаты в комнату, на ходу прикладывался к голышку, и повторял: