class="p1">– Скажите, товарищ Мещерская, – громко произнес кто-то. – У нас есть улица Мещерского. Это к вам имеет отношение?

– Имеет! – гордо ответила девушка. – Мещерский Михаил Григорьевич – это мой отец, старый большевик, член партии с девятьсот пятого года. К сожалению, он умер три года назад.

Зал одобрительно загудел.

Секретарь Коробков сидел, насупившись. Теперь ему было ясно, что исключение Званцева не состоится.

Оно и не состоялось. Он получил строгача с занесением в учетную карточку.

Риту провожала группа комсомольцев во главе с секретарем. Пошли расспросы о громких московских процессах, о врагах народа, о международном положении, об отце Михаиле Мещерском. Особенно усердствовал в этом Коробков, у которого была заветная мечта попасть в Москву на комсомольскую работу.

Вскоре вдали показалась автобусная остановка. Сообщение между городком и заводом было регулярное. Автобус отходил каждые полчаса и находился в пути десять-пятнадцать минут.

– Спасибо, товарищи, дальше я сама, – сказала Рита, остановилась и улыбкой проводила комсомольцев завода. – Рада знакомству. Завтра у меня заканчивается практика, отбываю в Москву. Может, когда-нибудь встретимся.

– Конечно, – заверил ее Коробков.

Вечер выдался теплым. Пахло сиренью и тополиными почками.

«С первым выступлением вас, адвокат Мещерская», – нашептывала Рита сама себе, неторопливо шагая в сторону автобуса.

Настроение у нее было хорошее, но подступала усталость. Ей хотелось побыть одной.

Она почувствовала за спиной шаги, остановилась и обернулась.

– Это вы, Званцев? Что-то хотите сказать?

Игорь стоял перед ней. На нем были летние парусиновые брюки и клетчатая рубашка с засученными по локоть рукавами. Ростом Рита была не обижена, но он смотрел на нее свысока.

«Как такой жердяй вмещается в кабину самолета?» – с усмешкой подумала она.

Он посмотрел на нее как на старую знакомую, непринужденно улыбнулся и заявил:

– Хочу сказать только одно: я восхищен! Поэтому из чувства благодарности отвешиваю вам низкий поклон.

– Спасибо. Это все?

– Нет, не все. Не будет ли сударыня столь любезна…

Она резко прервала его:

– Комсомолец Званцев, сударыни и судари были до семнадцатого года!

Он изобразил удивление.

– Ах, какой же я политически неграмотный! В таком случае исправлюсь. Не будете ли вы, уважаемая член бюро Замоскворецкого райкома комсомола, столь любезны, что разрешите мне, рядовому комсомольцу, проводить вас до автобусной остановки?

– Не только рядовому, но и нерадивому комсомольцу Званцеву.

Игорь покачал головой, вздохнул и обиженным тоном произнес:

– В детстве я в таких случаях говорил: «Кто как обзывается, тот так и называется». Но сейчас я стал старше и, конечно же, промолчу.

Она снова вспыхнула.

– Что вы себе позволяете?!! Ведите себя прилично.

– Я хочу всего лишь проводить вас до автобусной остановки. Больше ничего. – Он показал рукой на автобус, издававший дребезжащий гул. – Кстати, мы уже пришли.

Она повернулась к нему лицом.

– Вот и отлично. Прощайте, подзащитный!

– Подзащитный? А ведь верно, из вас получился бы неплохой адвокат.

– А я и буду адвокатом. Я заканчиваю юридический факультет университета.

– Вот как? Прекрасно! В таком случае я обязательно обращусь к вам, если мне снова будут шить персоналку.

Она смерила его презрительным взглядом.

– Что за выражения, Званцев? Как вам не стыдно? Следите за своей речью.

– С завтрашнего дня начну следить.

Не сказав ни слова в ответ, Рита резко повернулась и зашагала к автобусу. Он был полупустой.

Она устало опустилась в мягкое кресло, раскрыла сумочку, чтобы достать деньги и оплатить проезд кондуктору, подошедшему к ней, и вдруг услышала за спиной:

– Два билета до центра.

Игорь присел рядом с ней.

Она намеренно не смотрела в его сторону, но была уверена, что он усмехается, неожиданно поймала себя на мысли о том, что тон и настойчивость этого парня начинают ей нравиться. Ведь это повод для того, чтобы его воспитывать. Ей, будущему юристу, нужно уметь это делать.

– Вы же хотели проводить меня только до автобуса, – сказала она, продолжая смотреть за окно.

– Я передумал. Тут, у завода, тихо-спокойно, а в городке хулиганы, могут пристать.

– Я не раз возвращалась поздно, однако хулиганов что-то не заметила.

Хулиганы не повстречались им и в этот вечер. Тем более что от городской автобусной остановки до дома, в котором временно проживала Рита, было недалеко. Она, прибывшая на двухнедельную практику, поселилась у дяди, младшего брата отца.

Рита шла неторопливо и молча. Тем самым она давала ему понять, что он ей совершенно безразличен и жутко надоел.

Но около одного дома с палисадником девушка вдруг остановилась и сказала:

– Какая прелесть! Совершенно обворожительный запах сирени!

Игорь тоже не удержался:

– Ну вот, наконец-то!

– Что значит наконец-то?

– Наконец-то я вижу, что вас, женщину, интересуют не только комсомольские собрания и международное положение.

Маргарита, сильно уязвленная, переменилась в лице, но ничего на это не ответила.

Он тем временем лихо перемахнул через палисадник и скрылся за густыми кустами сирени. Минута, другая, шум листвы, треск ломаемых веток…

Званцев уже собирался возвращаться назад, предвкушая восторг своей очаровательной спутницы, как вдруг совсем рядом послышалось грозное рычание собаки.

– Ах ты, зараза! Пошла вон! – выкрикнул он и понял, что пора убираться отсюда, пока не поздно.

Игорь хотел было выскочить из палисадника, но здоровенный пес крепко ухватил его за ногу.

– Держи его! – донеслось из глубины двора.

Это, конечно же, кричал хозяин дома.

Перемахнуть через палисадник Званцеву все же удалось, несмотря на упорство пса. Но вот дальше ему и девушке пришлось спасаться бегством. Когда они свернули за угол и остановились, Рита тяжело дышала, с негодованием глядела на похитителя сирени.

– Что вы наделали!

– Раздобыл цветы для прекрасной дамы. – Он протянул букет, сделал при этом глубокий вдох и заявил: – Очаровательно пахнет!

Рита осторожно приняла букет, но вместо благодарности тут же разразилась поучительной речью:

– Не думала, что летчик-инструктор будет лазить по чужим дворам. Какой позор!

– Можете заводить на меня еще одно персональное дело, – сказал он и развел руками, едва скрывая улыбку.

Она хотела сказать в ответ что-то гневное, но, оглядев его, испуганно охнула.

– Да вам собака брюки порвала. Даже кровь видна.

Его новые парусиновые брюки действительно представляли собой жалкое зрелище. Но Званцева это, похоже, мало волновало.

– Пролил кровь ради прекрасной дамы! Чем я не рыцарь?

– Прекратите паясничать. – Рита решительно взяла его за руку. – Идемте.

Они прошли метров двести и очутились у дома, напоминавшего тот, который охраняла собака. Сирени здесь не было, зато росли две большие яблони, осыпанные белым цветом.

– Сядьте здесь и ждите, – строго сказала Рита, указав на скамью у ворот. – В дом не приглашаю, распугаете всех.

Вскоре она появилась, держа в руках пузырек с йодом, бинт и вату.

Едва девушка коснулась ноги