Джерин покачал опущенной головой, все еще тяжело дыша.

– Нет, ты меня послушай. Мы должны найти… – Он сплюнул, взмахнул рукой. – Воду, ручей или вроде того. Надо сбить их со следа.

Кузнец тряхнул головой.

– Чего? Ты еще и знаток по убеганию от псов?

– Ага. – Джерин выпрямился, дрожа. – Верно. Почти всю жизнь бегаю от Трелейнской стражи и их шавок по болотам. Доверься мне. Мы должны найти воду.

Кузнец фыркнул и пробормотал что-то невнятное. Но когда Джерин поглядел по сторонам, выбрал направление и опять начал пробираться сквозь спутанные заросли, товарищ последовал за ним без возражений. Может, в знак благодарности за то, что трюк с конвульсиями и пеной изо рта сработал, или просто поверил его словам. В городе о болотных обитателях болтали всякое, многие верили, что они могут учуять воду по запаху и привести к ней. Джерин взял себя в руки и попытался поверить в этот миф, явно известный его спутнику-горожанину.

А потом украдкой выдавил кровь из небольшого пореза на лице, смешал со слюной на подушечке большого пальца и тихонько подул на получившееся месиво. Чуть слышно пробормотал короткую молитву Такавачу, которую выучил еще на коленях у матери: «…Соленый Владыка, повелитель теней и ветров переменчивых, из хладной обители ветра, с запада явившийся, услышь меня ныне и протяни мне неправедную длань свою…»

Может, благодаря детской привычке, пробужденному ею всплеску самообладания или мимолетному воспоминанию о материнском тепле – так или иначе, подлесок расступался перед ним чуть проще, ветви деревьев и колючие кусты меньше царапали и без того израненную кожу, а земля под ногами стала твердой, позволив ступать увереннее.

Лес разверзся и поглотил их.

Они наткнулись на ручей примерно через час, заслышав тихое журчание текущей воды и увидев неровную ленту, отражающую небесный свет, на дне неглубокой долины. Звуки погони будто удалились на север, и беглецы замерли в седловине между холмами, что возвышались над речушкой. Одарив друг друга радостными улыбками, они помчались вниз между деревьями, и обоим дышалось легче оттого, что они теперь следовали более продуманным путем. Это было немного похоже на пробуждение от кошмара. Страх покидал их разумы, освобождая место для новых мыслей – теперь стоило подумать не только о том, как обогнать псов, и теперь Джерин начал ощущать раны, оставленные на запястьях и лодыжках кандалами. Руки и ноги у него тряслись, словно в лихорадке, а в горле скрежетало от дыхания.

Достигнув берега, они упали на колени и принялись жадно пить.

– Ты знал, что мы ее найдем? – спросил кузнец, когда настало время перевести дух. – Ты правда унюхал воду, как и сказал?

Джерин покачал головой – он сам ничего не понимал. Ему как будто… помогла какая-то сила. Юноша провел грязными руками по мокрым волосам. Поморщился, когда от воды защипало язвы на запястьях.

– Надо уйти с берега, – сказал он. – Пойдем по центру реки вверх или вниз по течению. Собаки не смогут за нами последовать.

– Как долго? Вода, мать ее, холодная…

– Долго. – Джерин уже брел вперед, по икры в воде. – Они пустят собак по обоим берегам, чтобы найти запах, но на это уйдет время. И им придется выбрать направление. В любом случае это дает нам шанс спастись. Я знаю некоторые другие трюки, но сперва нужно одолеть хотя бы часть пути. Идем.

Кузнец с ворчанием встал на ноги. Он присоединился к Джерину посреди ручья, неуклюже идя по камням на дне.

– Ладно, болотный мальчик, – сказал он. – До сих пор у тебя все здорово получалось. Поглядим, что ты еще…

Он запнулся. Выражение его лица исказилось от недоверия и боли. Он издал беспомощный звук, потянулся к Джерину, а потом прижал руку к груди, откуда на шесть дюймов высовывался наконечник арбалетного болта, торчащий из его внезапно окровавленной куртки.

– А ну, ни с места!

Крик донесся с излучины реки ниже по течению. Джерин резко повернулся к югу. Свет Ленты озарил троих надсмотрщиков, которые с трудом двигались против течения, по бедра в воде, возле дальнего берега и ведя за собой на цепях двух псов. Чернота и серебро, очертания мужчин и собак, плеск воды вокруг них. Человек с арбалетом стоял поодаль – он опустил разряженное оружие и, уперев в плоский валун на берегу, неуклюже взводил тетиву для нового выстрела.

Изо рта кузнеца хлынула пузырящаяся кровь. Его взгляд остановился на Джерине.

– Лучше беги, – гортанно произнес он и рухнул в воду лицом вниз.

– Стоять, раб, или мы тебя пристрелим!

Джерин увидел, как из-под плавающего тела кузнеца потек кровавый дым, увидел мокрые складки его куртки на спине и жестко торчащий из нее арбалетный болт. У излучины стрелок еще возился со своим оружием. Мир покачнулся под ногами Джерина, словно палуба ялика в неспокойной воде.

Он развернулся и побежал.

Вверх по течению, шесть неистовых скачков, и прочь из реки, то и дело падая на четвереньки и оставляя влажные отпечатки на валунах, а потом – вверх по мягкому земляному склону в лес, в заросли. Он слышал, как сзади и внизу спустили псов, как надсмотрщики сыпали ругательствами, с плеском пересекая реку. Охваченный паникой, Джерин лишь раз бросил взгляд через плечо и увидел, как река баюкает распростертое тело кузнеца, а псы с яростным лаем мечутся туда-сюда у валунов, не в силах выбраться на берег.

Он снова попал в тиски кошмара.

Склон был крутым, ему приходилось то и дело вставать на четвереньки, чтобы не покатиться кувырком вниз. От смолистого запаха сосен перехватило горло, когда он вскарабкался наверх. Надсмотрщики большей частью были крупными крепкими мужчинами – иначе не сумели бы заниматься таким ремеслом. Среди деревьев он, скорее всего, уйдет от них. Но псы…

Через пару минут они разыщут путь наверх.

Подъем стал менее крутым, деревья поредели. Склон перешел в широкую седловину между двумя холмами, которая со стороны реки превращалась в каменистый, выветренный обрыв. Среди камней завывал холодный ветер, от которого промокшая одежда заледенела, и юноша промерз до костей. Пошатываясь от усталости, Джерин побежал вдоль вершины.

Но что-то темное встало у него на пути.

Сердце молодого болотника и так грохотало в груди, но оно будто покрылось коркой льда, когда он заметил впереди черную фигуру. На миг почудилось, что это чучело из кривых кусков коры и веток, обожженных пламенем дочерна. Фигура резко выделялась в свете Ленты, на фоне гладкого, открытого пейзажа на гребне холма. Джерин невольно остановился и лишь тогда понял, что видит перед собой человека – высокого воина в плаще, с торчащим над левым плечом яблоком широкого меча и высовывающимися со стороны правого бока ножнами. Воин стоял, скрестив руки на груди, и чего-то ждал.

«Надсмотрщик!»

Но незнакомец был не из их числа, и каким-то образом, невзирая на панику, Джерин это понял. Он уставился на изможденное лицо, которое, вероятно, когда-то было красивым, но теперь его уродовали напряженно сжатый рот, пустые глаза и тонкий шрам, змеящийся вдоль челюсти, – такие оставляют непокорным шлюхам в Трелейне. Во взгляде, устремленном вперед, эмоций было не больше, чем у рыбака, наблюдающего за неподвижной леской.