— Вождь, мы привели тебе капитана иноземного судна.

Из двери самой большой хижины, нагнув голову, вышел стройный мужчина, расправил широкие плечи и направился в их сторону. Из-за его спины выглянула молодая женщина, грязная и испуганная. Маэлох встречал таких, как она, аборигенов. Они обычно стирали, готовили для солдат и по очереди переходили от одного к другому мужчине.

Маэлох внимательно посмотрел на вождя. Эохайд Мак-Энде, так, что ли, его зовут? Сын короля был одет в отороченную мехом кожаную куртку, голубую рубашку, килт. Одежда дорогая, но поношенная и грязная. Маэлох не взялся бы определить его возраст. Походка, стать, черные локоны и борода, голубые глаза… все, казалось бы, говорило о молодости, но мрачное лицо было изборождено-морщинами. Лицо его могло бы считаться красивым, если бы не климат, оставивший на нем свои следы, да три уродливых рваных шрама на щеках и лбу.

Взгляд Эохайда на мгновение задержался на Маэлохе, седоватом, по-медвежьи сложенном. Заговорил он на хорошем редонском языке, хотя и с легким акцентом. Язык этот был сродни озисмийскому диалекту.

— Если вы явились с честными намерениями, ничего не бойтесь. Вы останетесь невредимы. Назовите ваше имя и род.

«Он, должно быть, не в первый раз в этих местах, — подумал Маэлох, — и, похоже, весьма не глуп. Так что врать было бы неразумно». И рыбак повторил все то, что он рассказал Субну, но теперь он уже говорил на галльском языке и добавил, что он из королевства Иса.

Эохайд поднял брови:

— Сейчас вроде бы еще не время для путешествий.

— Мы везем донесение. Но у меня гейс — никому об этом не рассказывать.

— Я и не знал, что в Исе бывает гейс. Ну, раз уж вы поклялись, отнесусь к этому с уважением. — Эохайд быстро пришел к какому-то решению (очевидно, черта эта была ему свойственна) и обратился к одному из своих людей. Тот опрометью помчался куда-то. — Мы еще побеседуем, Маэлох, — сказал он тоже по-галльски. — Даны недавно побывали в Исе. Я послал за их капитаном. А сначала выпьем за знакомство.

Он уселся на землю, скрестив ноги. Маэлох последовал его примеру. В хижину он его не пригласил, так как принимать гостей в ней было неловко. Эохайд подал знак, и его служанка поспешно принесла два серебряных кубка римской работы. Несколько солдат вертелось неподалеку, приглядываясь и прислушиваясь, хотя лишь немногие могли понять их разговор. Остальные пошли кто куда: одни бездельничали, другие играли в азартные игры, а кто-то точил холодное оружие, то есть продолжили прерванные занятия. На острове ощущалось беспокойство.

— У вас наверняка более свежие новости об Исе, чем у Ганнунга, — сказал Эохайд. — Он был у нас два месяца назад, но он же германец и, скорее всего, многого не понял или выпустил из вида. — Изуродованное лицо исказила гримаса. — Только не передавайте ему мои слова. — Намерение его было очевидно: настроить норманна на армориканца в надежде услышать более правдивый и полный рассказ.

Прямота была отличительной чертой Маэлоха.

— О чем вы беспокоитесь, господин? Враги нашли бесславный конец под стенами Иса и отправились кормить рыбок в местных шхерах.

Ему показалось, что Эохайд смертельно обиделся: так натянулась кожа на его лице. После паузы скотт ответил, и в голосе его чувствовалась напряженность:

— Кто же в Эриу не помнит о сокрушительном поражении Ниалла Мак-Эохайда? Не хотят ли в Исе расправиться таким же образом и со мной? Было бы неплохо узнать об этом заранее.

Маэлох понял ход его мыслей. Скотты об этом поражении не забыли, а частые рейды кораблей за годы, вырастившие новое поколение, убедили их в возросшей мощи флота Иса. Отсюда и беспокойство, что Ис со своими колдуньями-королевами организует атаки на остальных галлов. Эохайд, должно быть, одержим сейчас жаждой крови, а утолить ее он может только на чужестранцах. Правда, сейчас, когда люди его впали в ностальгию, планы его могли и поменяться.

Взволнованая речь скотта подтвердила догадку Маэлоха.

— Домой я больше не вернусь. В доме отца меня теперь не увидят. И виной всему — Ниалл. О гражданин Иса, во мне ты не встретишь врага. Враг моего врага — мой друг. Может, мы когда-нибудь одолеем его вместе?

У Маэлоха дрогнуло в груди.

Похоже, нам есть что сказать друг другу, господин.

Гонец вернулся с иноземным шкипером. Эохайд в знак уважения к гостю поднял колено и пригласил сесть. Служанка принесла еще вина. Всех представили друг другу.

Грубовато красивый высокий блондин назвался Ганнунгом, сыном Ивара. Одежда его была простой, но на рукоятки меча поблескивало золото. Хитроватый взгляд и грохочущий голос производили двойственное впечатление.

Разговор то и дело прерывался, так как гость знал лишь несколько кельтских слов. Эохайд и Маэлох были не больше его знакомы с германским диалектом. У быстроглазого гонца по имени Фогартах знаний было чуть больше, поэтому его пригласили в качестве переводчика. Ганнунг говорил немного по-латыни. Языку он обучился во время авантюрных путешествий в пограничные области Германии и Британии. Маэлох знал латынь примерно на том же уровне, хотя пытался осилить ее годами. Произношение у них, однако, было столь непохожим, что, казалось, говорят они на разных диалектах.

Несмотря на все затруднения, Ганнунг рад был похвастаться. Из его рода мало кому удавалось добраться до Запада. Сам он был из Скандии, за непредумышленное убийство его объявили вне закона на три года. Набрав команду из здоровых парней, отправился грабить побережье тунгров и континентальных белгов. Зазимовали в восточной Британии у германских латов, но вскоре до такой степени заскучали, что, невзирая на время года, отправились в Ис, будучи о нем наслышаны. Там о пиратстве не могло быть и речи, поэтому они немного приторговывали.

— Да, ска-асали мы, мы оч-чен ми-ирные моряки, ха-ха!

Эохайд не спускал с Маэлоха глаз.

— Ганнунг рассказал нам, что в Исе идут раздоры, — медленно произнес он.

Рыбак нахмурился, желая замять разговор. Очень уж неприятно выносить сор из избы, да еще при иностранцах, варварах к тому же.

— Ссоры там больше среди богов, чем среди людей. У короля свои дела, у королев — свои. Не нам судить об этом.

— Говорят, короля не раз вызывали на единоборства.

— А он этих псов смердящих уничтожил всех до одного! — вспыхнул Маэлох. — Когда он вернется домой… — Он вдруг осекся.

— А, так его сейчас нет дома?

— Он уехал к римлянам по делам. — Маэлох мысленно обругал себя за то, что сболтнул лишнее. — Может, пока я в отъезде, он уже и вернулся. Он обычно с делами быстро управляется.

Ганнунг разговора не понял и потребовал от Фогартаха перевода. Эохайд кивнул, и переводчик разъяснил.

Скандинав загоготал, хлопнул себя по колену и воскликнул:

— Лукхай!

Глядя на Маэлоха, продолжил на корявой латыни: