Тоби торжественно поклялся матери, что к ее возвращению холодный сарай будет полностью приведен в порядок, и на этом Нора решила пока поставить точку. Хватит с нее наказаний – пусть в дальнейшем подобными делами занимается Эммет, который умеет с должной справедливостью распределить сокрушительный удар собственного недовольства. А она, Нора, предпочтет остаться в стороне. Она и так уже зашла слишком далеко, то и дело шпыняя Джози и стараясь уколоть ее намеками на того «заблудившегося человека» – хотя, разумеется, она ни теперь, ни потом ни за что не допустит, чтобы ее заставили просить у Джози прощения, что бы там ее сыновья по этому поводу ни думали. «Заблудившийся человек» был последним из тех привидений, что время от времени являлись впечатлительной Джози, и самым надоедливым. По словам Джози, он явился ей несколько недель назад на вершине холма в виде некоего пустотелого облака красного цвета, которое затем сомкнулось вокруг нее, не позволив собрать последние в этом сезоне сосновые шишки. «Я тогда сразу домой припустила, – громким дрожащим голосом рассказывала она всем на кухне, – да только ведь он за мной последовал».

Долан, всегда готовый поверить каждому слову Джози, вскочил и с грозным видом выглянул за дверь.

– Он хотел что-то плохое с тобой сделать? – спросил он.

Джози с поникшим видом вжалась в спинку стула и потянулась за чашкой воды, чересчур щедро – что совершенно не требовалось! – наполненной Робом.

– Нет, – сказала она. – Но он наполнил мою душу такой печалью… и совсем не представлял, где сейчас находится.

В результате бесконечного и совершенно бессмысленного допроса, на который ушло добрых полдня, выяснилось, что Джози не имеет ни малейшего понятия ни о внешнем виде «заблудившегося», ни о его намерениях, ни о причине его смерти. Она знала только, что он не навсегда ушел из этой жизни. Она целыми днями только о нем и говорила, ожидая его возвращения, и мало что способно было отвлечь ее от этих мыслей, так что, естественно, она совсем не удивилась, когда, занимаясь расчисткой верхнего конца фермы от змеиных гнезд, почувствовала, что он снова рядом с ней. Мачете, которым она орудовала, полетел куда-то в колючие заросли, да и сама Джози рухнула ничком, спеша установить контакт с «заблудившимся». Насколько Нора успела понять – а она и сама раза два была свидетельницей того, как во время очередной вечеринки подвыпившие гости подбивали Джози выйти на край той великой пропасти, что отделяет мир живых от мира мертвых, – для установления подобного спиритического контакта требовалось очень много монотонного пения, бормотания и невнятных восклицаний. А еще требовалось держаться за руки, и вот это-то и было наиболее уязвимым местом в эмоциональных рассказах Джози, вызывая у Норы большие сомнения в их правдивости, ибо за чью руку Джози держалась, находясь в полном одиночестве?

– Возможно, ты рассчитываешь, что, если мы все выйдем туда с тобой вместе, – сказала Нора, – и, взявшись за руки, станем в круг и простоим так все утро и весь день, ты все же сумеешь убедить его как-то проявить свои желания.

Ответом ей послужили возмущенные, исполненные гнева взгляды каждого из присутствующих мужчин, и Нора решила оставить все дальнейшие насмешки при себе. Впрочем, и «заблудившийся человек» больше с тех пор не появлялся.

– Я не сомневаюсь, что он незамедлительно появится, как только Джози будет поручено более трудоемкое задание, чем шитье, – примерно неделей позже сказала Нора, ложась спать.

Эммет покачал головой:

– Вот ведь что меня удивляет: ты сама так увлекаешься этим водным колдовством, которым занимается Рей Руис, а нашу бедную Джози презираешь и всячески третируешь.

Сравнение, с точки зрения Норы, было абсолютно нелепым. Рей Руис создал целую систему предсказаний, связанных с водой. Это была настоящая наука! Хотя, возможно, его «научные приборы» и были довольно примитивны – но, если не считать ивовых прутьев, с помощью которых он находил источники воды, его предсказания зачастую оказывались куда надежней кучевых облаков, собиравшихся на горизонте и суливших дождь. Поистине бесчисленное множество здешних жителей были буквально жизнью обязаны умению Рея понимать те знаки, которые подавала ему вода.

Тогда как Джози, по мнению Норы, была прирожденной трюкачкой и обманщицей. Она родилась в семье кузины Эммета, Марты, и преподобного отца Кинкейда, обладавшего незаурядным талантом гипнотизера. Впоследствии у Кинкейда было еще пять жен, и Джози с детства привыкла каждую из них называть «мама». Насколько Нора сумела понять, Джози так и осталась единственным ребенком в этой весьма сомнительной семейке, а также оказалась единственной наследницей тех дарованных небом талантов, которыми обладал ее отец, преподобный Кинкейд, он вместе с сообщниками, весьма загадочными темными личностями, успешно вымогал деньги у разных простофиль, приглашая их по вечерам в свой темный «салон» на Мотт-стрит. Однако ни спиритические сеансы, ни гадание по картам Таро, ни различные откровения не сумели предсказать внезапную вспышку тифа, которая в течение нескольких дней погубила всех родственников Джози одного за другим. Девочке тогда было всего тринадцать, и она осталась совершенно одна. В наследство ей достались ветхий таунхаус и такое множество связанных с ним долгов, что она даже нос наружу высунуть боялась. Несколько голодных лет она жила за счет того, что по переписке занималась гаданием и толкованием различных загадочных проблем; в результате – тоже по переписке – она познакомилась с неким мистером Джорджем А. Хэмиллом из Сан-Франциско. Дружеские письма вскоре привели к обручению. Однако жених, будучи истинным джентльменом, настаивал, чтобы их брачный союз был скреплен в присутствии достойных людей из клуба «Сердце и рука», принадлежавшего некой мисс Клавер; этот клуб, в частности, занимался тем, что устраивал браки невест из атлантических штатов с достойными мужчинами с Запада. В итоге необходимые приготовления к свадьбе стоили Джози и дома, и всех ее жалких сбережений – деньги потом, разумеется, исчезли вместе с мисс Клавер, достойными свидетелями из клуба «Сердце и рука» и самим мистером Джорджем А. Хэмиллом, – но Джози, ни о чем не подозревая, ехала в поезде и сочиняла стихи, вдохновленная пейзажами на берегах реки Шайенн.

Все эти факты были изложены в длинном письме, написанном Ленор, родной сестрой Эммета, которое и было передано Ларкам в тот день, когда Эммет встретил Джози на железнодорожной станции в Прескотте и привез к ним на ферму. Сама Ленор, сперва взявшая девушку к себе, занималась скотоводством и растила восьмерых собственных детей на реке Паудер в Вайоминге, однако ее терпение в отношении Джози вскоре полностью иссякло, хотя девушка и была, по ее словам, «нежной душой». Тем более муж Ленор, евангелический проповедник, считал недопустимым проживание с ним под одной крышей человека, который общается с духами. Затем за одну пагубную зиму у них пало более половины скота, что он счел явным предостережением Всевышнего и потребовал, чтобы Джози непременно перебралась от них куда-то еще.

Прочитав шесть измятых страниц письма Ленор, написанного чудовищным почерком, Нора подняла глаза и увидела, что Эммет смотрит на нее умоляюще и самым жалким образом улыбается. Затем, побарабанив пальцами по шляпе, он шепотом заметил: