легкого поведения по имени Катя оказалась на редкость отзывчивой и пригласила к себе в гости на съемную квартиру. Усвоив несколько уроков макияжа и новомодного стиля одежды, Жанна получила безоговорочное согласие на работу у Ирины, которую все звали «мамочкой».

Вскоре несостоявшаяся абитуриентка вступила в союз валютных проституток и отдала долг отзывчивой Катерине за импортные вещи.

С этого времени и Жанна начала замечать восхищенные взгляды прохожих, в кошельке появились деньги, так что она могла позволить себе носить незаштопанные колготки под джинсами и ездить в такси.

Через несколько месяцев успешной работы на валютном поприще «мамочка» отправила Жанну в гостиницу к очередному богатому клиенту из Болгарии. А тот взял и умер в постели. В ужасе, прикрывшись простыней, она постучала в соседний номер и стала умолять о помощи холеного молодого парня в белой шелковой рубашке. Так она познакомилась с Никитой, который не только успокоил девушку, но и, угостив шампанским, отправил домой, а сам вызвал милицию, рассказав человеку в погонах, что его старый знакомый из Болгарии страдал стенокардией и выпил лишнего, ненадолго вырвавшись из-под постоянного присмотра ревнивой жены. Вот почему болгарину неожиданно стало плохо, Никита вызвал скорую, но было поздно: иностранный гость умер.

На следующее утро после трагического инцидента она вернулась в гостиницу, чтобы отблагодарить Мазовецкого, который спас от ненужных милицейских протоколов и возможного срока наказания за валютную проституцию и, не дай Бог, за непредумышленное убийство.

С тех пор, возвращаясь на малую родину, Никита каждый раз вызывал Жанну провести с ним незабываемый вечер, плавно переходящий в ночь.

Отвлекшись от нахлынувших воспоминаний, Жанна дотронулась до плеча своего спасителя:

— Что ты хотел?

— Хочу попросить тебя ребенка из садика забрать…

— Только и всего? Я не знала, что у тебя есть ребенок.

— У меня — нет. Это моего брата дочка.

— Хорошо, а когда?

— Сегодня, часиков в пять, когда воспитательницы детишек выводят погулять. Только оденешься не так, как всегда, чтобы не привлекать внимание бдительной общественности. Я приготовил тебе одежду, возьмешь в шкафу в коридоре…

— Сейчас посмотрю! — Жанна выпорхнула из-под простыни и на цыпочках прокралась к шкафу. — Боже мой, что за уродство? Как это можно носить?

— Милая, так одеваются все среднестатистические продавщицы нашего городка.

— Жуть, я такая нелепая в этом одеянии… — Жанна надела мешковатые джинсы, сильно зауженные книзу, поверх черную майку, серый плащ с большими накладными карманами и стоптанные кроссовки. — Может, еще платочек на голову, чтобы вообще никто не признал?

— Ты права, надо что-то на голову надеть, беретик возьмем.

— Настоящее пугало, честное слово, но что ни сделаешь ради мужчины, который когда-то спас от тюрьмы!

— Вот именно. Губы не крась, макияжа поменьше. Посмотри на фотографию девочки. Зовут Оксанка, ей три года. Вот эти сосульки с собой возьмешь, девочка их очень любит!

— Как скажешь!

16

В начале шестого Жанна, переодетая в привычный для города скромный серый плащ, джинсы с кроссовками и вязаный берет, подошла к игровой площадке у здания детского сада, быстро отыскала девочку:

— Оксанка, иди ко мне!

Девочка удивленно посмотрела на незнакомку:

— А вы кто?

— Я — твоя тетя, не помнишь меня?

— Нет… Счас моя мама плидет… — девочка присела в песочнице доделывать куличик.

— Мама попросила меня сегодня тебя забрать из садика, смотри, какую большую сосульку она тебе передала!

Оксанка взяла полосатую сосульку, развернула прилипшую целлофановую обертку и попробовала на вкус.

— Пойдем домой?

— Пойдем… — малышка дала руку «заботливой» тете, и они вместе направились к дому.

Через полчаса возле детского сада появилась Марина и, не найдя свою дочь на улице, подошла к воспитательнице в дутой спортивной куртке.

— Здравствуйте, а где Оксана?

— Вы же ее забрали!

— Как это?

— Я видела, как вы подошли к песочнице, в которой играл ваш ребенок, и ушли с ней домой.

— Вы в своем уме? Я только сейчас с работы иду! Кто забрал моего ребенка?

— Не делайте из меня дуру: вы же ее и забрали, даже переодеться успели…

— Подождите, вспомните, во что была одета женщина, которая забрала моего ребенка!

— В серый плащ, на голове вязаный берет, голубые джинсы, кажется… Все, как у вас, милочка!

— Я вызываю милицию, вы не понимаете: у меня украли ребенка!

— Что вы такое говорите, кому понадобилась девочка? Наверно, родственники забрали, кто-то на вас похожий…

Перепуганная Марина бросилась вовнутрь здания детского сада, чтобы позвонить Даниле, но вспомнила, что сама намедни вырвала шнур и разбила телефонный аппарат. Она рванула домой, все еще надеясь, что это какая-то ошибка: может, Данила забрал Оксанку или Вера Иосифовна, а может, бывший муж Алик решил таким образом поиграть на нервах? Не помня себя, она добежала до дома, через ступеньку допрыгала до третьего этажа и нажала на звонок.

— Оксанка дома?

Дверь открыл еле стоящий на ногах Федор Васильевич в майке-алкоголичке и длинных семейных трусах.

— Чё? — не понял вопроса хозяин.

— Оксанка дома? — закричала Марина.

— Пиво принесла? Чево орешь?

— Какое пиво, Федор Васильевич, у меня дочь пропала!

— Мы все пропали… Мне нужно пивка выпить! — еле слышно пробормотал плохо соображающий отец Данилы и нетвердой походкой вернулся в свою комнату.

Марина метнулась в квартиру, но там никого больше не было.

Холодея от ужаса, женщина выбежала на улицу, обыскала соседние дворы, но тщетно: загадочной тетки, так похожей на нее, и родной дочурки с белокурыми кудряшками нигде не было.

Марина вернулась к подъезду, заметив Веру Иосифовну и Данилу с сумками, подбежала к ним.

— У меня ребенка украли… — еле слышно прошептала Марина. — Я чувствую, это его рук дело! Ты слышишь, он украл ребенка! — в истерике закричала она, схватив за ворот куртки Данилу. — Как ты мог это допустить? Что мне теперь делать? А если с Оксанкой что-то случится? Ты же помнишь, он грозился голову нам всем отрезать!

Марина опустилась на скамейку и беззвучно зарыдала, сотрясаясь всем телом.

— Пошли к нему, он у меня ответит! — решительно схватил женщину за руку Данила.

В два счета они оказались у квартиры Мазовецкого.

— Послушай, урод, отдай ребенка, зачем ты вмешиваешь ее во взрослые дела? — накинулась обезумевшая Марина на открывшего дверь Мазу. — Где она?

— Спокойно, гражданочка, без шума и истерик. Вашего спиногрыза у меня нет. Это было бы слишком просто, я же предупреждал, что ничем хорошим это не закончится!

— Отдай девочку, Никита! Со мной можешь делать все, что захочешь, а девочку зачем мучить?

— Ее вы получите, когда вернете долг. Не вздумайте обращаться в милицию, тогда уж точно потеряете навсегда! Ей бы