жить да жить… — усмехнулся Маза и захлопнул дверь перед обессилевшими от горя Мариной и Данилой.

17

Еще в подъезде Люба, пятнадцатилетняя сестра Гарика Василевича, услышала отчаянный плач ребенка, доносившийся из их квартиры.

— Гарик, о-о-о-откуда у-у-у нас ребенок? Чья э-э-э-эта девочка? — сильно заикаясь, с порога набросилась с расспросами сестра, морально и психологически до конца не успевшая справиться с совершенным над ней надругательством.

— Маза велел подержать у себя. У меня уже от этого крика голова разболелась. Успокой ее!

— Ка-а-а-ак Маза? Ты с ним о-о-о-опять? После всего, что о-о-о-он с-с-с-сделал? — Люба подошла к белокурой зареванной девчушке, подтянула спустившиеся до колен колготки, погладила по головке и прижала к себе, но малышка заплакала сильнее. — Ка-а-ак те-е-ебя зовут?

— Я к маме хочу! — громко запищала Оксанка, и слезы градом полились по пухлым раскрасневшимся щекам. — К маме! К маме! Ма-ме…

— Ти-и-ише, не плачь, д-д-д-девочка, если т-т-ты помнишь, г-г-г-где живешь, я т-т-т-тебя отведу… Т-т-т-ты не плачь, а то придет злой Маза и у-у-у меня ничего н-н-н-не п-п-п-получится.

Но девочка заплакала еще громче.

— Никуда ты ее не отведешь, мне Маза за ребенка обещал долг скостить.

— С-с-с ума с-с-с-сошел? Т-т-ты в тюрьму хочешь? Не п-п-п-понимаешь, что э-э-это п-п-п-преступление?

— А мне и так не жить, он меня все равно со света сживет. Или так прикончит, или эдак.

— А ребенок п-п-п-при чем? Т-т-тебе мало т-т-т-того, что он со мной с-с-с-сделал? Ненавижу его и т-т-т-тебя вместе с ним! Т-т-ты т-т-трус!

Люба отвела малышку на кухню, умыла и кое-как успокоила, пообещав отвезти домой, как только будет возможно, взяла на руки и поднесла к окну.

— П-п-п-покажи, в каком доме живешь?

— Я не знаю…

В этот момент в наступившей вечерней темноте Люба заметила Мазу, который, судя по всему, направлялся к ним.

— Т-т-тихо, поиграем в п-п-прятки, нам надо бежать, т-т-ты только молчи, иначе мы о-о-отсюда не выберемся, — прошептала Люба и тут же метнулась с ребенком в коридор, схватила куртку с ботинками, тихонько открыла дверь и укрылась вместе с Оксанкой на верхнем этаже.

Как только хлопнула дверь квартиры, девчонки сбежали вниз, на ходу оделись и помчались прочь. Дело усложнялось тем, что малышка не могла сообразить в темноте, где ее дом, так что им пришлось бежать к детскому садику, чтобы оттуда найти знакомую дорогу. Наконец Оксанка указала правильный путь, в страхе они добежали до ее дома, поднялись к 26-й квартире. Марина прижалась к испуганной Оксанке.

— Спасибо тебе, девочка! Где ты ее нашла?

— О-о-она у-у-у нас д-д-д-дома была, э-э-э-этот гад по-о-обе-щал долг простить, е-е-если брат д-д-девочку о-о-оставит.

— Значит, и тебе теперь туда нельзя! Оставайся у нас, завтра что-нибудь придумаем.

Утром, которое вечера мудренее, Марина отвезла Оксанку с Любой к своим родителям, пока не улягутся страсти, и вернулась домой.

— Данила, так больше продолжаться не может. Все эти угрозы рано или поздно могут осуществиться. Долго мы будем испытывать судьбу? Давай куда-нибудь уедем!

— Куда?

— Мне все равно. Ты понимаешь, что Оксанки могло уже не быть в живых, понимаешь, что это простая случайность? Нам повезло, что Люба подвернулась! Мы не можем больше жить в постоянном страхе, в диком психологическом давлении со стороны этого шулера. Денег таких ты никогда не найдешь, и долг не вернешь, а мы все страдаем. Пойми, любимый, я никогда не забуду, как ты помог мне в трудную минуту. Я очень тебя люблю и все сделаю для спасения нашей семьи… Но… давай уедем?

— Маришка, дорогая, потерпи еще немного, надо же какие-то деньги иметь, чтобы уехать… Мы же с ребенком… Прошу тебя, будь осторожна!

Мрачный Данила лег на диван, продолжая обдумывать слова Марины и свои соображения, как выйти из тупика. Рядом причитала Вера Иосифовна, у которой от переживаний разболелось сердце. И даже Федор Васильевич на время перестал глушить пиво, отвел Марину на кухню и стал советовать, как найти управу на катранщика.

18

Первые майские дни 1988 года выдались особенно теплыми, а весенняя пора с яркими лучами солнца и бурлящими ручейками после дождя неминуемо вселяла надежды на новую жизнь. Светлана, перепрыгивая через лужи, глядя на то, как распускается все вокруг, думала, что и у нее сегодня начинается новый период — взрослый.

Опаздывать в свой первый рабочий день никак нельзя. Ей хорошо известно, что вся почта из Минска приходит очень рано, и с самого утра Светлане, симпатичной деревенской девушке, только что успешно прошедшей практику, предстоит обработать, отсортировать и разгрузить на автомашины бесчисленное количество посылок и бандеролей, чтобы потом эти послания попали в самые отдаленные отделения связи. Именно поэтому она с волнением проснулась на 10 минут раньше будильника, быстро собралась и выскочила из общежития.

Вот и железнодорожный вокзал, а за ним — почтовый узел.

— Здравствуйте, тетя Зина!

Девушке сразу понравилась наставница. Немногословная провинциальная женщина с выщипанными дугами бровей и неровной помадой хорошо знала свое дело. И когда стеснительная Света впервые переступила порог старого здания, в считанные дни заботливо обучила практикантку всем премудростям профессии.

— Здравствуй, милочка!

Неторопливо переступая больными распухшими ногами, женщина поковыляла в зал обмена, в котором скопилось столько посылок и бандеролей, что и яблоку негде упасть. Девушка окинула взглядом сортировочную: это ж сколько нужно сил, чтобы все это перебросить на транспортер!

— Господи, теть Зин, откуда такая прорва посылок?

— Почта к нам идет по железной дороге, перед праздниками аж по двенадцать вагонов приходится разгружать. Так что не болтай, милочка. За работу! Скоро машина придет!

— Так, девоньки мои, все на месте? — в сортировочную заглянул начальник цеха Сергей Иванович. — Машина уже на подходе.

И в самом деле, минуту спустя в утренную тишину двора сортировочной с грохотом ворвался зеленый «ГАЗ-53», развернулся, задним ходом подъезжая к люковому окну, и резко заглох. Не теряя ни минуты, тетя Зина, приветственно кивнув знакомому водителю, нажала на кнопку, принуждая транспортер к движению из люкового окна к грузовику. Тем временем новоиспеченная работница сортировочной, не дожидаясь команды наставницы, шустро заскочила в кузов автомобиля, и началась погрузка. Тетя Зина привычными размеренными движениями подавала посылки на движущуюся ленту, а Светочка тем временем принимала почту с внешней стороны люкового окна в кузове автомобиля. Весенний ветерок в образовавшемся сквозняке порывисто играл с ее светлыми длинными прядями волос, то и дело закрывая и щекоча лицо девушки, однако работе это не мешало. Вчерашней деревенской девчонке понравилось ощущать себя приобщенной пусть к маленькому, но немаловажному и полезному делу. Она стала взрослой, в следующем месяце