Последовало долгое молчание. Наконец Эркенберт поднял взгляд. Не замыслил ли император одно из своих жестоких самонаказаний? Он смотрел на кончик своего меча.

– Я его держал у самого горла этого человека, – бормотал Бруно. – Он, как девственница, был уже в моей власти. Мне оставалось только воткнуть меч. И я этого не сделал. Я говорю тебе, Эркенберт, мое доброе сердце меня погубит, так всегда вздыхала моя матушка. – Он усмехнулся. – Значит, они прошли мимо нас. И, разумеется, убежали в горы. Нам придется их преследовать. И, разумеется, вся проклятая конница разбежалась, или дезертировала, или отправилась поить своих проклятых лошадей, или что там еще. Но я своего добьюсь. Ладно, Эркенберт, найди мне проводника из местных.

Маленький дьякон не двинулся с места.

– Прости, государь, но подумай еще раз. Грааль, конечно, находится теперь далеко в горах, и поиски его могут оказаться очень трудными. Но разве это сейчас самое важное? Ваш соотечественник, капеллан Арно, который ныне на службе у папы, учил меня всегда находить на войне Schwerpunkt, главный пункт атаки или обороны. Не думаю, что сейчас этот пункт находится в горах. Я думаю, он находится там же, где Единый Король. Или там, куда Единый Король направился.

«Он и сегодня не может удержаться от этого титула, – подумал Бруно. – Несомненно, хочет подстегнуть меня. И это ему удается».

– Ладно. И где же находится он, король Шеф Победоносный? Как его величают, когда думают, что я не слышу.

Эркенберт пожал плечами:

– Где всегда находятся пираты? На своих кораблях. В гавани Септимании. В городе евреев.

Глаза Бруно заблестели чуть более угрожающе.

– Еретики и евреи. Язычники и вероотступники. Господь послал Своего Сына умереть ради них на кресте, а они даже спасибо не сказали. Уж лучше проклятые мавры, они хоть во что-то верят. Да, мы знаем, что их корабли стоят в Септимании, потому что Георгиос их там видел. Можем ли мы быть уверены, что они там и останутся?

– Георгиос их подстерегает.

– Но если поднимется ветер, Георгиос не сможет их остановить, они с дальнего расстояния просто разнесут его галеры на кусочки, он сам в этом признавался.

Эркенберт потупился:

– Я… я, государь, уже предпринял некоторые шаги, чтобы изменить такое положение вещей. Чтобы не терять времени, я отдал приказ от вашего имени. В общем, я ведь не спал во время битвы при Бретраборге против проклятых датчан и все видел.

Император протянул руку и нежно похлопал коротышку-дьякона по плечу:

– Не делай для меня слишком многого, товарищ мой, или мне придется сделать тебя папой Римским. А ведь проклятый итальяшка еще не умер. Правда, это дело поправимое.

Внезапно он уже оказался на ногах, потребовал своего жеребца, шлем и Агилульфа. А через секунду он уже был снаружи, схватился за луку высокого франкского седла на своем жеребце. Он взлетел в седло, не касаясь стремени, поудобней примостил свой длинный меч, схватил брошенный ему шлем и повесил на луку.

– Куда вы направляетесь? – крикнул Эркенберт.

– На похороны.

– Людей, которые погибли прошлой ночью?

– Нет. Ребенка, который упал с небес. На шее у него был молоточек, поэтому его нельзя хоронить в освященной земле, но я приготовил для него отдельную могилу. И ночью вырезали надгробный камень. На нем надпись: «Der erste Luftreiter»– «Первый небесный всадник». Это немалые почести, правда?

Он умчался, сопровождаемый дождем искр, которые высекали из камней металлические подковы. Стоявший у входа в палатку bruder Ордена, невозмутимый бургундец по имени Йонн, с любовью улыбнулся вслед удаляющемуся императору, обнажив при этом сильно повыбитые зубы.

– Он настоящий ritter, – сказал сержант. – Уважает смелость даже у врагов.

«Мальчишка Маури до сих пор жив, – подумал Эркенберт. – Возможно, он успел достаточно оправиться, чтобы рассказать еще немножко. Возможно, теперь он заговорит сразу, при одном виде своего собеседника».

И снова Шеф с трудом выбрался из седла, на этот раз не столько страдая от усталости, мозолей и мышечных спазмов, сколько чувствуя уверенность, что ноги больше не способны держать его. Набережная в порту Септимании была вымощена очень ровно. Через несколько мгновений Шеф выпрямился, глянул поверх голов столпившихся людей.

– Море, – прохрипел он.

Бранд подал ему флягу разбавленного вина, на которое они перешли после того, как кончился эль, и стоял, уперев руки в боки, пока его повелитель жадно пил.

– Так что море?

– Я люблю море. Потому что оно ровное. Ладно. – Вокруг них собралось уже около сотни человек, портовых зевак, еврейских торговцев, но по большей части шкиперов и моряков Пути. Сразу же рассказать им, и слух разнесется. Нет смысла делать из этого тайну. – Все в порядке. Мы освободили Свандис. Боюсь, что мы потеряли двух наших парней, Хелми и Уббу. Поговорим об этом позже. Но самое главное, мы дернули императора за нос. И дернули очень больно. Он нас ищет, и, готов поспорить, он знает, что мы здесь. Так что готовимся к плаванию и давайте поскорее отчалим. Так будет лучше для всех, правда, Соломон? Император придет, а нас нет, все очень сожалеют, но делать нечего. Да что вы все тут застыли? Я же сказал, готовимся к отплытию, в чем дело-то…

Бранд обнял его огромной рукой, по-приятельски приподнял и понес вдоль набережной, толпа расступалась на их пути, но не выказывала ни малейшего желания последовать за ними.

– Давай немного прогуляемся вдоль мола, – предложил Бранд.

Через несколько шагов он снова опустил Шефа на землю, но не ослабил своей хватки. Они пробрались через многолюдные пристани к началу длинного каменного мола, выходящего из самого сердца города-крепости, и пошли по устроенной на нем дорожке длиной в сотню ярдов, перешагивая через железные кольца, к которым швартовались только маломерные суда, поскольку большие, как и флот Пути, стояли в акватории порта на якоре. На середине мола Бранд остановился и показал рукой в море.

– Что ты там видишь? – Он вытянул у Шефа из-за пояса подзорную трубу и подал ему.

Шеф взял ее, приставил к глазу, подвигал входящие одна в другую части, чтобы настроить фокус, и уставился в полуденное марево. Ничего он там не видел, слишком густая дымка, а если взять чуть-чуть в сторону… Ага!

– Галеры, – сказал он. – Красные галеры. Три штуки, нет, четыре.

– Правильно. Они появились на рассвете, сожгли пару рыбачьих лодок и отошли от берега. Просто показали нам, что они нас караулят.

– Ладно, – сказал Шеф, – сейчас полдень, ветра нет, и это дает им преимущество. Но через несколько часов, когда солнце начнет садиться, с моря подует бриз, надежный, как пищеварение у мула. Тогда настанет наш час. Мы выйдем в море, и если галеры попытаются нам помешать, мы их потопим. А потом немного поупражняемся с острогами, правильно? Отомстим за Сумаррфугла, – свирепо добавил он.