— А дальше будет то же, через что ваши дети уже прошли в… Откуда вы приехали? Ах, да! — в Кривой Горе. Только еще хуже. Поверьте мне, как педагогу, — присовокупится комплекс «новеньких». Да что я! Педагогика! Дети заражены. Намеренно, заметьте, заражены этим сумасшествием… Старшеклассники просто неуправляемы, особенно теперь, после летней, так сказать, политической практики при Инзонском свихнувшемся колледже. Они власть почувствовали! В их возрасте — власть! Вы представляете, что это такое? Они же вершителями чужих судеб себя ощутили! Они же диктуют! И с наслаждением диктуют, с чисто детской немотивированной жестокостью! Младших еще кое-как удается, в основном, с помощью родителей, держать в руках. Но они же на старшеклассников смотрят. Им же тоже хочется повелевать и наказывать. Вот и практикуются на таких, как ваши — помеченных. Во всех остальных гимназиях города дела, поверьте, обстоят так же, если не хуже.

Директор на короткое время замолчал. Молчал и Варбоди. Затем хозяин продолжил:

— Собственно, мое несомненное грядущее увольнение непосредственно связано со всем этим… м-м-м. Сегодня утром я был в департаменте образования и резко протестовал против распоряжения о предоставлении учащимся старших классов, по их заявлениям, дополнительных каникул сроком на один месяц на время избирательной компании. Распоряжение, знаете ли, с мотивировочкой: «В целях воспитания гражданской ответственности по отношению к основным демократическим институтам». Пусть, говорят, молодежь посильно поучаствует. Это, говорят, поможет воспитать в молодых людях политическую активность и вырастить из них достойную смену. Я знаю, кому это нужно! Они же их в агитаторов превратят! А уж как они агитировать будут, я тоже знаю… Одним словом, дали мне достойную отповедь, как ретрограду и консерватору. Кстати, им, оказывается, известно, что я организовал для нескольких учеников гимназии свободное посещение и, фактически, экстернат. И все эти ученики, как назло, — дети тех самых родителей, чьи фамилии значатся в том самом реестре… Короче — «не понимаю политической обстановки, иду против общественного течения». А также: «К вам присматривается представитель КРАД… Только учитывая ваши былые заслуги и преклонный возраст»… В общем — на пенсию. Даже как-то прикрыть ваших отпрысков не смогу.

Варбоди поднял глаза на директора и задал вопрос, который тут же ему самому показался совершенно глупым:

— Ну и что же делать?

— Не знаю. Сам не знаю, как существовать дальше, как себя вести…

— Вы, знаете, господин директор, я подумываю об эмиграции.

— Может быть, может быть… Если есть возможность… Только не с этого плацдарма, не в Инзо надо все это начинать.

— Почему?

— Я же вам сказал: полицай-президент — сволочь! О том, что вы подали документы на выезд, тут же станет известно нашим ультрапатриотам. Это для них одновременно будет и красной тряпкой, и шоколадным десертом. Они вам такие показательные проводы устроят — только держись! А держаться придется долго, ой, долго! Потому что полицай-президент, в назидание другим, это дело будет тянуть с полгода, а может, и дольше. Прецеденты уже есть… Оскорбят, унизят, изобьют, подожгут, — все, что угодно! Да что я вам рассказываю! Сами, поди, знаете… Неспроста же вы здесь!

— Что же остается? — спросил Варбоди, скорее всего, у самого себя, — попросить у КРАДа метлу и куртку?

— Не знаю, не знаю… — тихо качая головой, отозвался директор, — может быть, попробовать найти место, где полицай-президент — приличный человек? Есть же, наверное, такие…

* * *

Вечером этого же дня Варбоди в очень мрачном расположении духа сидел дома, оценивая перспективу прохождения процедуры «акта очищения» в сравнении с поисками места, где живет добродетельный и милосердный полицай-президент.

Полчаса назад он выдержал тягостный для него разговор с женой и тещей, в ходе которого с напускным оптимизмом вынужден был безудержно врать бедным женщинам о радужных перспективах решения всех вопросов «в ближайшие две-три недели». Сказать правду он не мог, поскольку резонно опасался нового депрессивного припадка у супруги.

Дети, инстинктивно чувствуя напряженность обстановки, сидели в выделенной для них комнате бабушкиного дома тихо, без обычной возни, и даже не пытались выходить на улицу, чтобы освоиться с новым местом или поискать друзей.

— Где же выход? Есть ли выход? — настойчиво билось в мозгу у Варбоди, когда раздался резкий звонок в прихожей. Инженер неприятно вздрогнул. Он уже давно не ждал ничего хорошего ни от телефонных звонков, ни от звонков в дверь.

Сидел и слушал шаги мадам Моложик по гравийной дорожке до калитки — потом обратно. Внутренне напрягся, — что же там еще?

Вошла теща и, сказав несколько удивленно: «Дорогой Варбоди — это вам!» — подала ему почтовый конверт.

Письмо было от Ламекса.

«Господин Варбоди!

Извините, я без церемоний и сразу к делу. Через два дня после вашего отъезда Вагеру удалось по-тихому кремировать. Деньги, слава Богу, еще не отменили. Дали кому надо, и ни одна гадина не пронюхала. Так что наш Лечо без помех и приключений обратился в чистый пепел. Урна хранится у племянника — у наследника, помните, я вам говорил? Где и когда захоронит — он по-прежнему не знает. Говорит, нужно подождать, пока все утихнет. Может, он и прав. А то, говорит, придурков везде полно, — могут испохабить могилу. А пеплу ничего не сделается, может хоть сто лет ждать. Может, и верно.

Я свел его, наследника то есть, с адвокатом Вагеры. Пусть дальше сами разбираются с наследством и так далее. А сам я тут же махнул к брату в Полярный кантон. Он на Нефтяных Островах — начальник департамента безопасности «НВШ». Во как! Это, в общем, частная полиция. А другой полиции здесь нет. Он меня давно звал к себе, но пока был Вагера, мне это, сами понимаете, нужно не было.

Добирался до сюда двое суток тремя самолетами. Уже на следующий день после прилета брат потащил меня к управляющему от «НВШ» на Нефтяных Островах. Управляющий — молодой, лет тридцати, но он на островах главный и решает все кадровые вопросы лично. Даже по младшему персоналу. Нам, говорит, мусора на островах не надо — себе дороже. А меня поставили не рядовым — а начальником взвода охраны, учитывая мой армейский опыт. Опять же — бокс, опять же — брат. Вот так!

Управляющий меня расспрашивал, понятное дело: что, да как, да почему. Я ему все рассказал и обмолвился, что знаю Вас. Он даже подпрыгнул. Он, оказывается, тоже Вас знает. Лекции какие-то Ваши слушал и даже какую-то Вашу книжку у себя на полке держит.

Тут же попросил меня связаться с Вами, чтобы Вы, в свою очередь, если это Вам нужно, конечно, связались с ним. Здесь есть для вас полно работы. Во-первых, они строят подземные резервуары для нефти и газа. Во-вторых, собираются добывать какие-то редкие металлы, и поэтому нужны специалисты по шахтам. Ну, в этом я ничего не понимаю.

Вот вам адрес: С-14/4, Поляный кантон, Нефтяные Острова, Управление компании «Недра Высоких Широт» (НВШ), Управляющему Греми Садеру. А еще лучше (так сказал сам Садер) закажите телефонный разговор с островами. Номер Управляющего 39-205.