– И все это из-за Кена Блендуэлла, – сказал Билл Петерсон. Звучало это так, как будто он недолюбливает того, о ком говорит. Билл даже помрачнел, на время утратив обычную мальчишескую улыбку, которая так украшала и без того на редкость привлекательное лицо.

– Ты прав конечно же, – ответил Доггерти. – Линда и Уолтер растили одного из своих внуков с тех пор, как ему стукнуло два года. Отца мальчика убили в самом начале корейской войны, а мать, та, что не была родней Блендуэллам, никогда не отличалась уравновешенностью. В возрасте двух лет мальчика пришлось изолировать от нее, а саму женщину поместить в лечебницу. Она покончила с собой там... в приюте.

"В сумасшедшем доме", – подумала Соня. Она сама не поняла, почему употребленное Джоем иносказание звучало так пугающе.

– Сейчас ее сыну, внуку Линды и Уолтера, двадцать с чем-то лет. Он забрал себе в голову, что обязательно должен унаследовать "Дом ястреба" после их смерти. Убеждает их не продавать дом. Дьявол, он даже уговорил старика Уолтера явиться ко мне и попытаться купить остальные три четверти Дистингью. Похоже, Кен мечтает рано или поздно завладеть здесь всем.

– Конечно, мы не собираемся продавать, – заметила Хелен Доггерти.

– Конечно, – согласился ее муж.

– Мы любим этот дом, – продолжала она, – раньше его называли "Морским стражем", и это довольно точно, если принять во внимание то, что из окон море видно с трех сторон. Кроме того, мы любим этот остров – он такой тихий и прекрасный, такой чистый и свежий. Здесь как в монашеской келье в какой-то степени. И это место помогает убежать от всего: от ежедневных забот, которые снедают остальную часть мира, от проблем, от тревог...

По тому, как женщина заколебалась в последней части своей речи, Соня поняла, что Хелен Доггерти не считает Дистингью убежищем от обычных ежедневных забот... Нет, больше похоже было на то, что эта прекрасная, богатая дама ищет спасения от безумца, угрожающего лишить жизни ее детей. Даже в то время, пока она говорила, ее глаза как бы случайно останавливались на лицах двух малышей, будто она хотела удостовериться в том, что они все еще близко, в безопасности, что их не схватили и не унесли в тот самый момент, когда она ненадолго отвлеклась.

Соня взглянула на Билла Петерсона, пытаясь понять, заметил ли тот внезапный приступ страха, обуявшего Хелен.

Он заметил.

Билл подмигнул девушке и улыбнулся, как будто пытаясь восстановить ту атмосферу добродушного подшучивания друг над другом, которая царила за столом еще минуту назад.

Она не стала поддерживать игру.

Соня взглянула на Лероя Миллза, уткнувшего глаза в тарелку, тихого и отчужденного, застенчивого, виновато избегающего взгляда Хелен Доггерти. Что же это было?

Она отвела взгляд, невольно вздрагивая и ощущая себя напуганной ощущением неизвестного зла, незримо присутствовавшего здесь. Посмотрев в сторону Рудольфа Сэйна, Соня обнаружила, что все это время он неотрывно всматривался в нее. Девушка мигнула от неожиданности, но его веки остались неподвижными; телохранитель продолжал сверлить девушку взглядом, чуть хмуря лоб, как будто сосредоточившись на решении загадки; ярко-синие глаза не отрывались от Сониных, держали их в плену.

Соня попыталась улыбнуться ему.

Он не ответил.

Девушка отвернулась, обеспокоенная, но уже через секунду поймала себя на том, что украдкой время от времени переводит на него взгляд, пытаясь понять проявленный к ней жутковатый интерес.

Так и было.

Он не отводил глаз.

Она быстро повернулась к Хелен Доггерти, затем взглянула на ее мужа, надеясь, что он что-нибудь скажет и нарушит эту внезапную тишину, это необъяснимое злое колдовство, окутавшее пеленой всех собравшихся и напоминавшее затишье перед грозой.

– Итак, – начал Джой Доггерти, слова его показались ей глотком свежего воздуха, – завтра вы отдыхаете, осматриваете остров, загораете и дышите свежим воздухом. Среда – прекрасный день для начала занятий с детьми.

Соня бросила взгляд на ребят и обнаружила, что оба застенчиво уставились на нее, чуть склонив головы; на их ангельских личиках блуждали неуверенные улыбки. Должно быть, глядя на новую учительницу, дети раздумывали, какой она окажется: будет строгой или дружелюбной, будет любить их или останется равнодушной.

– Хорошо, – сказала она мистеру Доггерти. – Я действительно хотела начать как можно скорее, сэр.

– Меня зовут Джой, – поправил тот довольно дружелюбно. – Мы здесь называем друг друга по именам. Мои отец и мать были скучными, чересчур гордыми своим положением нуворишей, а мне не нравится жить в доме, где все как будто затянуты в тугие воротнички.

– В таком случае, Джой, – улыбнулась она, – я хочу скорее приступить к занятиям. Я изучила требования, которые предъявляет к обучению островное правительство, и видела тесты, которые детям нужно будет пройти будущей весной для того, чтобы получить официальное свидетельство о завершении нынешнего этапа обучения.

Он взмахом руки заставил ее замолчать, но не повелительно, а скорее добродушно.

– У этих негодников и без того были слишком длинные каникулы, и на этот раз им придется поработать.

– А-а-а, – хором протянули дети.

– Тихо там, на борту, – заметил Доггерти. Соне же он сказал: – Как бы то ни было, еще один день свободы не заставит их отстать от программы намного больше, чем есть сейчас, и я безусловно настаиваю на том, чтобы вы как следует освоились на Дистингью и начали привыкать к здешней атмосфере лени, вполне обычной для тропиков.

– Как скажете, Джой, – согласилась Соня, довольная этим предложением.

Дети ее развеселили.

– Они просто золото, – любовно заметил Доггерти.

Соня снова подняла глаза на Сэйна и обнаружила, что он все еще внимательно изучает ее лицо, наблюдает за реакцией на все происходящее за обеденным столом и каким-то таинственным образом формирует о ней свое собственное мнение.

Она чувствовала себя так, будто находилась в суде, и понимала, что, с точки зрения Сэйна, так оно и было. Соня вспомнила, что он ей говорил по поводу того, что не следует доверять никому, кроме себя, и на этот раз взглянула ему прямо в глаза, рассматривая мужчину так же откровенно, как и он позволял себе это делать. Через секунду Сэйн сообразил, что роли поменялись, улыбнулся девушке и вернулся к своей тарелке, наполненной превосходной едой. Аппетит у него был отменный.

После ужина Алекс и Тина по совету отца пригласили Соню осмотреть "Морской страж", начав с нижнего этажа. Она узнала, что в доме нет подвала из-за того, что остров находится почти на уровне моря и любые подземные помещения были бы неизбежно затоплены морской водой. Девушка невольно вспомнила многочисленные предупреждения Линды Спольдинг об огромных волнах, возникающих во время урагана...