В настоящее время благодаря деятельности агентуры на Балканском полуострове в связи с вновь организованным бессарабским розыскным отделением можно признать полную обеспеченность русской границы со стороны Румынии, и таким образом при общем стремлении оградить государство от всевозможных неожиданностей и осветить деятельность революционеров, проживающих в соседних с нами Австро-Венгрии и Пруссии».

«Правильную» организацию политической агентуры в поименованных выше странах было решено поручить «не имеющему чина потомственному почетному гражданину Михаилу Ивановичу Гуро-вичу», как теперь всем известно, злостному провокатору, занимавшемуся предательством в течение 12 лет — с 1890 года до 1902 года, когда Гурович наконец был изобличен. Гурович был зачислен на службу с 1 января 1903 года, получил пособие в 500 рублей на переезд в Варшаву и аванс на агентуру 1000 рублей, жалование же ему было назначено 4200 рублей в год.

Мотивировка пребывания в Варшаве Гуровича была следующая: «Ввиду того, что к ближайшим обязанностям Гуровича относится наблюдение как за социалистическим, так и за национальным польским движением, главным центром коего в России является Варшава, то названный город избран для постоянного его жительства».

Галицинская авантюра Гуровича продолжалась недолго, она была ликвидирована в 1904 году.

Остановимся несколько на «сотрудниках» Гуровича. К 1 января 1903 года их было всего трое: какой-то варшавский сотрудник, петербургский сотрудник (вероятно Говоров) и помощник полицейского надзирателя Василий Сорокин; к 1 июня число сотрудников возросло уже до восьми: кроме Сорокина и Говорова появляется сотрудница Зелинская в Лемберге, получавшая ничтожное жалованье в 25 рублей, Завадская в Кракове, В. Янович в Лемберге, некто В. М-ич, который с 10 января по март 1903 года на проезд за границу и содержание получил 150 рублей, редактор «Галичанина» в Лемберге, получивший 150 рублей, австрийский комиссар Медлер в Котовицах (100 рублей), Житовский Исаак в Варшаве (40 рублей), какой-то сотрудник в Екатеринославле (60 рублей), А. Ваганов (15 рублей), Соловкин (35 рублей), в июне появилась сотрудница Анисимова (Анна Чернявская — 30 рублей), а в сентябре сотрудник Тамашевский, направленный в Киев, и сотрудница Заблоц-кая (40 рублей), в октябре Карл Заржецкий (50 рублей), М. Адамо-ский (Адамский, Адамовский — 30 рублей) и 3. Висневская в Варшаве (20 рублей); в ноябре и декабре появляются еще новые сотрудники — Ковальская (Скербетэ — 40 рублей) и Василевский (35 рублей), носивший кличку «Рассоль»; этому «Рассолю» при отправлении его в ссылку было выдано 50 рублей.

Гурович «трогательно» заботился даже об образовании своих секретных сотрудников; так в октябре 1903 года им выдано сотруднице Заблоцкой в Кракове 46 рублей на уплату за слушание лекций на высших курсах Баренецкого, членских взносов в «Соколе», женской читальне, на пожертвование для п. п. с. и расходы по поездке на сходку в Величку; так же в октябре было выдано сотруднику Заржец-кому 45 рублей для взноса платы за право слушания лекций в университете и посещения рисовальных классов Академии художеств. В марте-апреле 1904 года появляется среди сотрудников Гуровича старый соратник Рачковского Милевский.

1903–1904 годы уже входят в эпоху царствования следующего заграничного полицейского самодержца — Ратаева. И мы должны вернуться еще к Рачковскому и к организации им берлинской агентуры.

9 декабря 1900 года директор Департамента полиции Зволян-ский обратился с докладом к министру внутренних дел, в котором между прочим говорит следующее: «За последнее время революционные деятели разного направления, пользуясь сравнительной близостью г. Берлина к границе Российской империи, избрали этот город центром, куда стекается из разных европейских стран, преимущественно из Швейцарии, революционная и социал-демократическая литература, предназначенная для водворения в России через германскую границу.

Это обстоятельство, а также имеющиеся в Департаменте полиции сведения об образовании в Берлине кружка, преимущественно из русских подданных, придерживающегося народовольческой программы, заставили Департамент полиции войти в соглашение с надлежащими германскими властями по вопросу об учреждении в Берлине особой агентуры из русских и иностранных агентов и филеров по примеру Парижа и Лондона для наблюдения за деятельностью проживающих в Берлине русских революционеров.

Ныне заведующий иностранной агентурой Департамента статский советник Рачковский, получив разрешение Германского правительства на устройство упомянутой агентуры и заручившись содействием надлежащих властей в Берлине, по которому предлагалось на первое время ограничиться шестью агентами под ближайшим руководством сотрудника Рачковского г-на Г… и предлагалось назначить содержание в размере 300 марок в месяц каждому и 600 марок в месяц заведующему, а кроме того на наем квартиры и все другие расходы по наблюдению 600 марок в месяц, а всего 3000 марок в месяц».

Кредит в 36000 марок в год был разрешен министром.

Господин Г., на которого была возложена берлинская агентура, был Аркадий Михайлович Гартинг, живший тогда на Фридрих-Виль-гейм-штрассе, № 4. Под этой фамилией Русским правительством был замаскирован бывший секретный сотрудник Рачковского и бывший революционер — Ландеэен-Гекельман.

Как мы уже знаем, Ландеэен после своей провокации в Париже принужден был оставить Францию и поселиться в Бельгии. В награду за этот подвиг Абрам Аарон Гекельман — мещанин города Пинска в августе 1890 года становится потомственным почетным гражданином, которому предоставлено право повсеместного жительства в империи и назначена по Высочайшему повелению пенсия в 1000 рублей в год.

В Бельгии — постоянном местожительстве Ландеэена — он совместно с провокатором-анархистом бароном Штернбергом организует какую-то анархическую провокационную затею и конечно с успехом для себя проваливает ее. Но Ландеэен не сидит в Брюсселе, а все время мечется по Европе, сопровождая и охраняя высочайших особ. Одновременно с этим происходит и превращение Ландеэена. В 1892 (или 1893) году в Висбадене он принимает православие; обряд крещения совершает настоятель русской посольской церкви в Берлине, воспреемниками являются — секретарь русского посольства в Берлине М. Н. Муравьев и жена сенатора Мансурова; при этом Абрам превращается в Аркадия, Гекельман остается.

Рачковский не забывает услуги, оказанной ему Гекельманом-Ландезеном, и дает ему командировку за командировкой, одну другой выгоднее и «почетнее». В 1893 году Аркадий Гекельман командирован в Кобург-Гота на помолвку Николая Александровича, наследника Российского престола, с Алисой Гессенской — 1000 рублей подъемных, царский подарок; в 1894 году Гекельман охраняет Александра III в Копенгагене — подъемные, подарок, орден Дане-борга и золотая медаль; затем он едет с императором в Швецию и Норвегию на охоту — орден Св. Серафима; в 1896 году Гекельман превращается уже в инженера Аркадия Михайловича Гартинга — кавалера Прусского ордена Красного Орла, Австрийского креста за заслуги, — и мы видим его на Villa Turbi на юге Франции около Ниццы, «охраняющим» умирающего цесаревича Георгия, затем в Бреславле, охраняющим Николая II при свидании того с Вильгельмом; Гартинг сопровождает царя в Париже — орден Почетного легиона, затем в Лондоне — орден Виктории, в Дармштадте — орден Эрнеста… И так до бесконечности… Карманы не вмещают золота и царских подарков, на груди уже нет места для новых крестов… Богатство, почести, молодая красивая жена-бельгийка из «хорошей», строго католической семьи — Madeleine Ра lot, в душевной простоте и не ведающая, кто скрывается за этим великолепным крестоносцем. Наконец еще повышение — Абрам Гекельман милостью Рачковского — начальник берлинской агентуры.