А он прав, подумала Ким, ведя Пончика к хозяевам. Джерри во многом отличался от того мужчины, которого она знала. Ким обернулась. Прихрамывая, Джерри подошел к кусту, под которым прятался гусь.

Здесь что-то не так, решила Ким. Вот уже два года, как она кормит этих птиц, но они ни разу не подпустили ее ближе чем на пять-шесть футов. И тут, нате вам, Джерри преспокойно берет в руки покорную его воле птицу и осматривает ее крыло.

Не иначе как гусь в шоке и ничего не соображает. Его мозг слишком затуманен, чтобы вспомнить о недоверии к человеку.

Ну хорошо, с птицей разобрались, подумала Ким. А как же собака? Как Джерри удалось утихомирить зверя, минуту назад жаждавшего крови?

Ким встретилась с миссис Найдермайер и передала ей собаку. Та извинилась и вызвалась оплатить в случае необходимости ветеринарные издержки. Ким попрощалась с ней и пошла обратно. Она уже подымалась по ступенькам, когда появился Джерри. Он возвращался от пруда.

— Крыло цело, — объявил он, едва войдя в дом, — но заживет не сразу. Я еще проведаю бедолагу сегодня вечером и завтра с утра.

Брюки Джерри извозил в грязи, на рубашке виднелись капельки крови, но сам он остался цел и невредим. Ким ужаснулась, подумав, что на рубашке могла оказаться его кровь. К великому своему неудовольствию, она обнаружила, что волнуется за Джерри гораздо больше, чем следовало бы.

Пройдя на кухню, она налила себе стакан воды и дрожащими руками поднесла его к губам.

Надо выпроводить этого мужчину из своего дома. Мысль оформилась не сразу. Поначалу идея пришла как бы исподволь, неосознанно. Так мышь безотчетно боится ястреба, опасаясь за свою жизнь.

Ким поставила стакан в раковину. Она придумала, как быть. Сегодня Джерри спустился к пруду и вырвал из собачьей пасти гуся. Раз он смог это, сможет оставаться и один дома, а она вернется на работу. К счастью, он скоро совсем поправится и переедет к себе. Ким оперлась руками о раковину, стремясь успокоить расшатанные нервы.

Джерри протопал по линолеуму кухни и подошел к Ким. К той, которую призван был оберегать. Она стояла спиной к нему. Но он заметил, как она дрожит, хоть и пытается скрыть это.

Джерри коснулся ее плеча. Ким вздрогнула, но не сбросила его руку.

— Что с тобой? — спросил он.

Ким повернулась. Ее покрасневшие глаза были полны слез, а губы напряженно сжаты.

— Просто испугалась, — ответила она, пытаясь оправдать свое состояние недавним происшествием.

Джерри оперся на костыли и раскрыл ей свои объятия. Поколебавшись, Ким шагнула вперед и прижалась щекой к его груди.

Как он сразу не догадался! Ей стало страшно за птицу. А может, она испугалась за себя?

Его вдруг словно молнией пронзило. Не окажись он там и не останови ту собаку, Ким могла бы серьезно пострадать. А что, если он спас ей жизнь? Пожалуй, ему стоит отойти от Ким. На случай, если его внезапно отзовут наверх, чтобы вручить ему пару новеньких крыльев. Он погладил Ким по голове и понял, что будет очень скучать по ней, хотя они и знакомы всего ничего.

Задрав голову вверх, он ожидал знака. Но решительно ничего не видел, кроме паутины в углу на потолке.

Молния не ударила, и он не испарился, покидая тело Джеральда и возносясь наверх.

Какой же он дурак.

Ким опомнилась и отодвинулась, лишая Джерри новых чувственных ощущений. Ну разве не дурак?

— Завтра я иду на работу. — Ким открыла холодильник и принялась доставать рубленую говядину, помидоры, зеленые перчики и лук. — Раз ты справился со злющей псиной, значит, сможешь побыть днем один. К ужину я наварю спагетти, а то, что останется, разогреешь себе завтра на обед.

Весь день Джерри мучался, не решаясь задать ей вопрос на тему, невольно затронутую тетей. Он видел, что Ким догадывается об этом, потому как все время переводит разговор на что-нибудь другое.

Джерри посторонился, пропуская ее к буфету со специями. Ким, не обращая на него внимания, сновала по кухне как заведенная. Ему показалось, что эта ее суровость напускная, таким способом она возводит между ними стену отчуждения.

То же самое повторилось и на следующий день утром, когда Ким собиралась на работу.

Проснувшись, Джерри услышал, как она ходит по дому. Он встал, и они вместе сели завтракать. Ким все делала так быстро, что невозможно было даже поговорить с ней. Джерри только и оставалось, что сидеть, ощущая легкий ветерок от ее стремительных движений. Ким в спешке похватала портфель, кошелек и ключи и уже в дверях крикнула ему «до свидания». Через некоторое время она забежала обратно, быстро черкнула ему записку, оставив ее на столике: «Вот мой рабочий номер. Если что, звони».

И ушла. Никогда еще день не тянулся для Джерри так долго.

Сначала он вымыл посуду после завтрака. Мыл средством, что нашел в кухне, его как раз рекламировали по телевизору. Джерри ожидал, что кожа рук смягчится, но разницы не почувствовал. По сравнению с руками Ким они оставались все такими же грубыми. М-да, подумал Джерри, наверное, придется еще не раз помыть посуду, прежде чем они станут мягче.

Тут он вдруг вспомнил, что пришло время второго завтрака. И посмотрел на табло электронных часов, встроенных в микроволновую печь. Было семнадцать минут девятого. Джерри силился вспомнить, когда они с Ким обычно садились за ланч. Но никак не мог сообразить. Хотя был уверен, что не в восемь.

Ну-ка, прикинем. Это было одно из священных чисел. Может, три — Святая Троица? Нет, не то. Тогда семь — число дней, за которые Бог сотворил землю? Опять не то, ведь семь было час назад.

Наверняка это двенадцать — число учеников Христовых. Точно, оно! Джерри улыбнулся, довольный собой. И уселся, глядя на микроволновую печь и ожидая, пока на циферблате не появится цифра двенадцать.

Он сидел и размышлял, почему не получил никакой весточки от Нахума. Ведь вчера вечером он спас Ким жизнь. Разве задание не выполнено? Разве он не беспокоился прежде всего о Ким? Джерри прямо распирала гордость за себя, не ударившего в грязь лицом. Почему же наставник не заметил его успехов?

Он взглянул на часы. Двадцать одна минута девятого. Как медленно тянется время! Лучше заняться чем-нибудь, пока цифры на часах сменяют одна другую, приближая полдень, а там и вечер, когда вернется с работы Ким.

Джерри вспомнил, что собирался проведать раненую птицу. И отправился к сарайчику, подбирая по пути перья и затыкая их за пояс. В сарайчике на полке, радом с банкой зерна, лежал гусь.

Открыв банку, Джерри предложил ему горсть зерен, и тот жадно набросился на еду. Стало ясно, что скоро птица окончательно поправится.

— Я уж думал, ты больше не жилец на этом свете, — разговаривал Джерри с доверчивой птицей, осматривая потрепанное крыло. — А ты везунчик, Лазарь. На этот раз выкарабкался.

Не мешай Джерри человеческое тело, он бы поделился своей жизненной энергией с птицей и исцелил ее. Но попробовать все же стоило. Он огляделся, проверяя, не смотрит ли кто, и сделал рукой пассы над крылом. Затем снова оглянулся.