три человека старших. Остальные – мои ровесники, но с ними тоже разговаривать особо не о чем. Ева с Ритой вечно друг друга отвлекают – смотрят видео и смеются. Преподаватель не обращает внимания на них – все равно без толку замечания делать. Лена – та постоянно молчит. Кто у нас еще есть? Максим – но он, похоже, не совсем понимает, что от него хотят. Делает один рисунок три года, а композиции у него вообще нет. Я пыталась ему помочь – предлагала вместе пойти в музей делать зарисовки, потому что это очень полезно. К тому же за короткое время можно сделать много материала, что от нас и требуют. Но он то ли боится, то ли просто не хочет, поэтому я перестала настаивать. Не хочу быть назойливой – а то подумает себе что-нибудь не то. Еще у нас есть Маша – она поступила без художественной школы, нигде раньше не училась, только несколько месяцев ходила на курсы при училище. Она, в принципе, девчонка хорошая, только я от нее сильно устаю. Она говорит без остановки, и иногда я даже не понимаю, о чем она. Невозможно и слова вставить – пока не выскажет все, что собиралась, не остановится. Она умная, много знает всего касательно живописи и рисунка, вот только объясняет непонятно. Я как-то спросила ее, как определить размер объекта в перспективе – я хотела по композиции нарисовать старое здание и лошадь с повозкой. Здание я нашла в Тарасове, лошадь срисовала с книжки. Только у меня эта несчастная лошадь получалась либо слишком большой, либо слишком маленькой. Маша, наверное, минут сорок мне объясняла, какие-то схемы чертила, но я абсолютно ничего не поняла. В результате покивала головой и убрала лошадь с рисунка. Вместо нее посадила дерево – хуже не стало. Хотя повозку очень хотелось изобразить, ну да ладно.

– Итого у вас девять человек в группе? – уточнила я.

– Нет, десять, – возразила Кира. – А, я забыла еще Ксюшу, но она вечно пропускает занятия. У нее одна болячка на другой, по крайней мере, так она пишет. То мигрень, то живот болит, то поясница. Хотя она – моя ровесница, ей восемнадцать лет. Вот не пойму, правда это или нет. Интересно, а Снежанна Александровна тоже ей вечно названивает? Точнее, не ей, а ее родителям?

– Вполне возможно, – пожала я плечами. – Раз эту Ксюшу не исключают, значит, она правду говорит. Бывает, что человек с детства страдает от различных заболеваний, так что не стоит этому удивляться.

– Наверное, – согласилась со мной девушка. – Да я ничего против не имею, свою головную боль я сочинила по ее примеру. Но на месте родителей Ксюши я бы повесилась, если б мне каждый раз названивали…

– Кира, а как вы считаете, вашу группу можно назвать дружной? – поинтересовалась я. Кира ответила почти сразу.

– В принципе, да, хотя все как-то разбились по двое, по трое и общаются между собой. Я особо на это внимания не обращаю, но мне кажется, что Катя в очень хороших отношениях с Настей и Машей. Оля вроде тоже с ними общается, но она не слишком часто вступает в разговоры. Ева – подружка Риты, а когда Ксюша приходит в училище, они втроем всегда в столовую ходят. Максим пытается со всеми дружить, но у него плоховато это получается. В последнее время я заметила, что он вечно лезет с глупыми вопросами к Катьке, потому что она считается одной из лучших учениц. У нее были лучшие акварельные работы в первом семестре, к тому же у Катьки куча денег – она параллельно с учебой умудряется работать в какой-то петербургской фирме, делает архитектурные проекты. Катька окончила факультет архитектуры, поэтому у нее хорошая зарплата, а к тому же она умеет продавать свои картины. Как она это делает – представления не имею, у нее лучше ничего не спрашивать.

– Почему? – изумилась я. Кира пожала плечами.

– Она считает себя самой умной и не станет общаться с теми, кто ниже ее по рангу, – с грустью заметила девушка. – А Максим зачем-то спрашивает у нее все подряд, Катька ему отвечает очень жестко, я бы сказала, жестоко. Ее раздражает, что он ничего не делает и все равно учится в художке. У нас в училище к парням отношение трепетное – преподаватели никогда не станут их заваливать, потому что основная часть учащихся – девчонки. Ну и если отчислят кого из пацанов, то сразу в армию, вот учебная часть и жалеет даже самых слабых студентов. Только вот не пойму, почему Катька на Макса злится – у нее-то в первом семестре одни пятерки, она, Оля и Настя втроем окончили полугодие на «отлично». Если уж на то пошло, то у Маши больше причин недолюбливать Макса.

– А что он ей сделал? – спросила я.

– Он – ничего, – пояснила Кира. – У нас в первом полугодии был такой предмет – колористика. Или цветоведение, его по-разному называют. Так-то дисциплина интересная – я дополнительно брала учебник из библиотеки по этому предмету, нашла много для себя полезного. А вот с преподавателем нам не повезло. Эльвира, а точнее, Эльвира Михайловна вообще не умеет рассказывать – материал она читает по бумажке, а мы записываем, и потом дает задание, при этом не объясняя, как его делать. К выполненным работам придирается из-за каждой мелочи, на парах ругалась на нас постоянно, хотя наша группа в большинстве своем сдавала все работы. К зачету мы должны были сдать ей папку со всеми заданиями. Маша сдала все работы точно в срок, а несколько человек – Ксюша, Лена и Макс – не выполнили заданий. У Макса было готово только две работы из десяти, и то качество, на мой взгляд, ниже среднего. У Маши все было хорошо – я же понимаю, когда выкраски ровные, цвета подобраны гармонично, лист оформлен аккуратно. Я просила Машу прислать фото ее работ – не знала, как подписывать задания. И представляете, Эльвира поставила и Маше, и Максу по четверке, он должен был ей сдать долги во время зимних каникул. Маша пыталась разобраться, что не так, но Эльвира попросту накричала на нее, и дело с концами. Мы всей группой советовали Маше пересдать колористику – так у нее была бы только одна четверка и стипендия гораздо выше. Но она не захотела связываться с противной Эльвирой – себе дороже. Я только недавно узнала, что Эльвира – жена Корзинцева, нашего преподавателя по технологии живописи. Мне Александр Дмитриевич, ну, Корзинцев, очень нравится – лекции он вел просто потрясающе, мы