Тем временем один из дипломатов (или переводчиков?) поинтересовался:

– Товарищ адмирал, норвежцы предлагают два варианта: либо мы одалживаем им снаряжение для немедленного погружения, либо идем на глубину сами. Ваше решение?

Контр-адмирал вопросительно посмотрел на меня.

– Через час пойдем сами… – кивнул я.

На военных кораблях мы обычно разбиваем свой «бивак» на вертолетных площадках или в районе юта – там, где палуба пониже и удобнее спуститься в шлюпку. «Георгий Титов» внешне напоминал обычный сухогруз, правда, с двумя огромными универсальными кранами, установленными ближе к центральной части корпуса. Его корма высоко поднята над водой, поэтому мы «зафрахтовали» местечко у левого борта под одним из кранов. Матросы канителились с трапом, затем спустили на воду катер, а мы готовили вещички…

Вначале извлекли из сумок самую теплую рабочую одежку, так называемые «сухари», – гидрокомбинезоны-мембраны сухого типа, полностью изолирующие тело и обеспечивающие длительное пребывание в ледяной воде. Одежка склеена из специального многослойного материала, поэтому ей нужно немного повисеть для выпрямления складок. Многие подводники недолюбливают комбинезоны из-за утомительной процедуры одевания. Но, как говорится, здоровье дороже.

После комбинезонов переключились на дыхательные аппараты.

В своей работе мы используем ребризеры замкнутого цикла с электронным управлением. Это очень дорогие и самые незаметные дыхательные аппараты, в которых углекислый газ поглощается химическим составом регенеративных патронов. В процессе дыхания смесь обогащается так называемой «донной смесью» (кислородом с дилюэнтом, содержащим воздух или нитрокс, чаще смесь на основе гелия) и снова подается на вдох. Ценность аппаратов подобного класса обусловливается наличием микропроцессора, дозирующего кислород в зависимости от глубины. За счет автоматической дозировки происходит эффективная и быстрая декомпрессия, иной раз не требующая выполнения «площадок». В нижней части ребризера размещен двухлитровый резервный баллон, наполненный обычной воздушной смесью. Он предназначен для аварийного всплытия с глубины пятнадцать-двадцать метров и поэтому шутливо именуется «парашютом дайвера».

Вообще-то для настоящей тяжелой работенки нас было маловато, но для заурядного осмотра затонувшего судна – в самый раз. Разделил ребят на три пары. Георгия Устюжанина с молодым пловцом оставил в резерве на палубе. Миша Жук с Сережей Савченко будут парить на промежуточной глубине, ну, а я с Игорем Фурцевым пойду к тральщику выполнять поставленную Горчаковым задачу.

Разобравшись со «снарягой», начали одеваться.

В Северном полушарии сейчас в разгаре лето, к тому же на температурный режим оказывает влияние известное теплое течение. Благодаря этим факторам температура воды в Норвежском море держится на уровне плюс одиннадцать градусов. Это максимум, на который способны расщедриться здешние широты. Неподготовленный человек без соответствующего снаряжения продержится в такой водичке час-полтора, подготовленный протянет немногим дольше. Исходя из данной арифметики, утеплились по полной программе: вначале натянули специальное тонкое бельишко, сшитое швами наружу, поверх него надевали толстое шерстяное белье. Наконец очередь доходит до многослойных гидрокомбинезонов. Долго торчать на палубе во всей этой амуниции нельзя – слишком жарко, зато под водой будет в самый раз. А на глубине, когда давление с силой обожмет костюмы вокруг наших тел, не оставляя даже крохотной воздушной прослойки, – нам станет даже холодно. Ужасно холодно. И на этот случай у каждого пловца в снаряжении имеется небольшой баллон с системой аргонного поддува.

Застегивая подвесную систему, я заметил сбегающего по трапу офицера.

– Товарищ капитан второго ранга, это приказали передать вам. – И он протянул мне пару распечатанных на принтере листов.

– Кто приказал? – спросил я, рассматривая карту профиля дна и план с расположением затонувшего судна.

– Командир бригады. А ему передали норвежцы.

– Ясно. Спасибо…

Ознакомившись с глубинами и рельефом, я передал листы коллегам и, подхватив автомат, шагнул к трапу. В пришвартованном к трапу катере нас давно поджидал Устюжанин, назначенный мной командиром спуска.

Подготовка закончилась, и обе пары пловцов стояли перед Георгием. Опытный взгляд моего товарища цепко выхватывал каждую мелочь: целостность дыхательных мешков, шлангов, легочного автомата, байпасных клапанов и автомата промывки дыхательной системы. Параллельно он контролировал давление в заправленных баллонах, наличие свежих регенеративных патронов.

Мои парни не любят высокопарности, но отлично понимают: от исправности и надежной работы всех перечисленных «мелочей» зависит жизнь боевого пловца.

Итак, все в порядке.

Я посмотрел на часы. С момента разговора с контр-адмиралом минуло пятьдесят пять минут. Уложились.

Георгий дружески похлопал меня по плечу и подал последний элемент – своеобразный символ власти командира группы – навигационно-поисковую панель. На ее экране, светящемся таинственным голубоватым светом, отображалась великолепная картинка со сканирующего гидролокатора кругового обзора.

Устюжанин вернулся на палубу и занял место у станции гидроакустической связи. Наш катер отчалил от борта и понесся к оранжевой точке – бую-маркеру, обозначающему точное место затопления траулера.

Приехали.

Надвинули на лица маски, открыли баллоны. Садимся на борт и по очереди опрокидываемся назад.

Архипелаг Земля Франца-Иосифа,

остров Земля Александры

Март – сентябрь 1945 года

На протяжении Второй мировой войны германские подводники имели в Александровской «подскальной» базе все необходимое для нормальной и относительно комфортной жизни.

Используя бесценный опыт обустройства баз на Новой Земле, немецкое командование решило построить нечто похожее и здесь – вблизи северного пути в Японию, которым, из-за малоизученности и сложной ледовой обстановки, не осмеливался пользоваться никто, кроме немецких подводников. Во второй половине тридцатых годов на пустынный архипелаг прибыли три судна с оборудованием, инструментами, стройматериалами, продуктами, охраной, инженерами и несколькими сотнями военнопленных.

Некоторое время ушло на изыскательские работы, а спустя две недели на прибрежных скалах бухты Нагурского стояли четыре деревянные постройки, после чего закипела работа по возведению главного сооружения внутри высокой скалы. Вначале пробили наклонный шурф, расширили его до приемлемых размеров, установили рельсы с лебедкой, пустили пяток вагонеток. И приступили к горизонтальной выработке.

Тяжелая работа по расширению природного грота не прекращалась в течение восемнадцати месяцев: три смены круглосуточно вгрызались в твердую скальную породу. В итоге был построен глубокий искусственный водоем, сообщающийся с проливом Кембридж широким подводным тоннелем, влево от водоема внутрь скалы уходила обширная зона технического обслуживания субмарин, вправо вел коридор к жилым отсекам.