– Я, как и ты, считала, что молодость необходимо потратить на развлечения. В двадцать лет о детях не задумывалась, в двадцать пять – все еще рано, в тридцать – успеется, в тридцать пять – не время… А в сорок поняла: поезд ушел. Не повторяйте моих ошибок. Помните, дети – самое прекрасное, что дает нам господь.

Вера улетела. Звонила она в Москву часто. Подолгу болтала с Лианой, Полиной и Леонтием. В мельчайших подробностях интересовалась их жизнью и каждый раз в конце разговора напоминала о детях.

Однажды, после очередного звонка Веры, Полина психанула:

– У нее просто пунктик! Честное слово – пунктик! Уже порядком надоело слушать проповеди про детей. Она что, хочет, чтобы мы нарожали десяток малышей и жили впроголодь? Конечно, ей хорошо раздавать советы, сама живет припеваючи, а мы как погорельцы.

– Бабуля желает нам добра, – заступилась за пожилую даму Лиана.

– Пусть лучше даст денег. Да побольше.

– Ты всегда сводишь разговор к деньгам. Не надоело?

– Представь себе, нет.

Сестры снова поцапались.

В апреле девяносто девятого во сне, на девяносто первом году жизни, Вера Маккларен скончалась.

И началось самое интересное. Вера оставила завещание, из которого следовало, что на личные счета Полины, Леонтия и Лианы ежемесячно будут переводиться суммы в размере пятисот фунтов. А владеть многомиллионным состоянием Маккларен станет тот из внуков, кто первым обзаведется наследником.

В семействе Виноградовых началась буря. Полина негодовала:

– Она чокнутая! Бабка была не в себе, когда составляла завещание! Просто кошмар! Старая карга не могла так с нами поступить…

Антонина Алексеевна пыталась вразумить старшую дочь.

– Поля, она вообще не обязана была оставлять вам деньги. Будь благоразумной, радуйся тому, что имеешь.

– Хватит нудеть, мама. Ты всю жизнь прожила в нищете, и для тебя это норма, а я не желаю влачить жалкое существование, получая какие-то пятьсот фунтов.

– Можешь от них отказаться, – парировал Леонтий.

– А ты и рад был бы. Конечно, тебе здорово подфартило. Просто феерически повезло. Но это же несправедливо.

Дело в том, что в феврале Леонтий женился на любимой девушке Алисе, и через шесть месяцев счастливые молодожены собирались стать не менее счастливыми родителями.

– Подфартило не подфартило, а полностью поддерживаю усопшую бабулю, – довольно улыбался будущий отец.

– Завещание надо опротестовать!

– Смеешься? – Лиана нервно теребила в руках карандаш. – Англия тебе не Россия, где все и вся можно опротестовывать. У них там знаешь как строго!

– А если я не смогу стать матерью по медицинским показателям, мне так и придется довольствоваться ежемесячной подачкой?

– Судя по всему, да. – Леонтий пребывал на седьмом небе от счастья.

– Ненавижу! Ненавижу тебя! – шипела Полина.

Прошло несколько дней. Поля вдруг среди ночи разбудила Лиану.

– Вставай сестренка, надо поговорить.

– Поль, три часа… До завтра разговор не подождет?

– Нет. Я не могу спать, с недавних пор потеряла и покой, и сон. Из головы не идет бабкина выходка.

Лиана села на кровати.

– Просто признай: мы потерпели поражение. И тут уж ничего не поделаешь.

– Ошибаешься! Леонтию с Алиской рано радоваться.

– О чем ты?

– Я забеременею, – выпалила Полина. – Забеременею, чего бы мне это ни стоило.

– От кого? – Лиана едва сдерживала улыбку.

– А хоть от первого встречного.

– Шутишь?

– Мне не до шуток.

– Поль, давай спать.

– Значит, отказываешься мне помочь?

– В чем?

– Лианка, придумай, как сделать так, чтобы деньги не достались Леонтию.

– Ты знаешь, я думаю, с ним нужно серьезно поговорить. И вероятно, он, когда получит наследство, согласится поделиться с сестрами. Ну в конце концов, не такой уж Леонтий и крохобор.

– Поделиться? Ага, кинет нам какую-нибудь тыщонку, как нищенкам, и сделает ручкой. Ты видела рожу Алиски, когда она узнала про завещание? Светилась, как новогодняя елка! Она меня ненавидит и все уши Леонтию прожужжит, только бы он не делился с нами богатством старой маразматички.

Лиана зевнула.

– Другого выхода я не вижу. А касательно твоей беременности… Тут ты погорячилась, сестра. Даже если тебе и подфартит, время упущено. Алиска должна родить в августе, при любом раскладе она тебя опередит.

Полина саданула кулаком по подушке.

– Почему всегда везет дуракам? Ну, скажи…

– Не знаю, я хочу спать.

А еще через неделю Лиана проснулась от хихиканья Полины.

– Господи, Полька, ты прям как собака на сене. Сама не спишь, так, значит, можно ржать во весь голос, наплевав на сон сестры?

– Извини, не сдержалась. Я думала.

– О чем?

– Все о том же. И знаешь… – Поля лукаво улыбнулась. – А ведь я могу испортить братцу всю малину.

– Как?

– Ха! Ты даже не представляешь, Лианка, на что я способна ради больших денег.

– Смотри, не лишись рассудка, а то закончишь жизнь в клинике для душевнобольных.

– Моя милая глупая сестренка, я подумаю над твоими словами. – Расхохотавшись, Поля вышла из комнаты.

Лиана пожала плечами и, повернувшись на другой бок, заснула…

В мае, за неделю до своего двадцать четвертого дня рождения, Полина сказала следующее:

– Мне надоело каждый год сидеть дома и есть салат оливье. Теперь, когда с легкой руки тетушки Веры мы получаем ежемесячное пособие, могу закатить грандиозную вечеринку. Мой день рождения будем отмечать в пансионате. Я уже обо всем договорилась, забронировала нам номера, и вам остается лишь купить мне подарки.

Алиса, полноватая брюнеточка с миловидным личиком, радостно закивала.

– Полинка, здорово. А что за пансионат?

– Классное местечко, тебе понравится. Едем в пятницу, гудим все выходные.

– Народу много будет? – спросила Антонина Алексеевна.

– Нет, только наше семейство и Кира.

– Ты пригласила Кирку одну, без Валерки?

– Валерка в командировке, поэтому моя лучшая подружка будет веселиться без супруга.

Через неделю в пансионате Полина была королевой бала. Девушка много смеялась, шутила, а под конец вечера, подняв вверх руку, призвала всех к полной тишине.

Взяв бокал шампанского, Поля встала из-за стола и, приблизившись к брату, слегка заплетающимся языком сказала: