Не будем идеализировать маршала, он был холодным, расчетливым и дальновидным политиком и военачальником. Скорее всего, он трезво оценил скудные возможности финской армии, которая могла разбить себе лоб об укрепленные позиции или тихо и незаметно растаять в лесах Карелии. И если финны сегодня кричат о том, что Маннергейм спас Ленинград, отказавшись нанести удар с севера, это просто Попытка выдать нужду за добродетель, ни к чему хорошему для финнов наступление на Карельском перешейке привести не могло. Зато фактом остается другое. Чуть ли не три года на этом участке фронта вся активность финнов сводилась к стрельбе осветительными ракетами. Также имели место уже совершенно странные случаи, о которых рассказывают рядовые советские бойцы, не генералы, разумеется. Время от времени финны пускали из минометов неснаряжен-ные мины с привязанными к ним банками тушенки. Такая вот странная война получалась. Поэтому, если мы намерены говорить о полной блокаде Ленинграда, нам придется обратить свое внимание на действия Группы армий «Север» фельдмаршала фон Лееба.

Вообще, обе операции в районе Тихвина — и оборонительная, и наступательная — известны незаслуженно мало, хотя в них как в капле воды отразились будущие события куда более крупного масштаба. Начнем с того, что положение Группы армий «Север» в середине сентября 1941 года было далеко не блестящим, настолько не блестящим, что его нельзя было исправить никакими альтернативами. Именно под Ленинградом отчетливо прорисовалась одна из причин, которая привела к краху фашистской агрессии, — явная нехватка сил. А. Исаев пишет, что «одним из серьезных стратегических просчетов немецкого командования в ходе Второй мировой войны было недостаточное внимание к созданию и накоплению резервов». Какое там! Не было у Германии этих самых резервов, в принципе не было — ни людских, ни технических. Так что и накапливать было совершенно нечего. Самый наглядный пример: немцы так и не сумели до самого конца войны возместить потери автотранспорта, понесенные осенью — зимой 1941 года.

Итак, с одной стороны, уже 8 сентября немцам удалось полностью изолировать город, выйдя в берегу Ладожского озера, но с другой — кольцо окружения пока что выглядело довольно жидким, и попытка советской 54-й армии, пусть и окончившаяся неудачей, это подчеркнула. В результате хотя фон Лееб еще успел приказать своим войскам осуществить «широкое окружение Ленинграда», но почти сразу потерял свою главную ударную силу — 4-ю танковую армию. Еще до того как немцы сумели добиться ощутимых результатов, 15 сентября пришел приказ Гитлера отправить ее под Москву для участия в операции «Тайфун». Вот это была уже реальность, которую никакими альтернативами не исправить. У фон Лееба остался только XXXIX моторизованный корпус, плюс ему удалось явочным порядком задержать 8-ю танковую дивизию из состава XXXXI корпуса, потому что она пока находилась в резерве, восстанавливаясь после тяжелых потерь. В результате ни о каком «широком охвате» не могло быть и речи.

Несмотря на все усилия, немцам форсировать Неву не удалось, они завязли и на Пулковских высотах, поэтому единственным возможным способом организовать тесную блокаду Ленинграда, как они полагали, было занять южное побережье Ладоги и соединиться с финнами, вышедшими на реку Свирь. Но для этого фон Лееб мог выделить только I и XXXIX корпуса, чего было явно недостаточно. Фон Лееб выбрал простой вариант — нанести удар на север от Ки-ришей XXXIX корпусом в направлении города Волхова. Однако Гитлер потребовал более масштабного наступления — от Киришей на северо-восток в направлении Тихвина, чтобы там повернуть на северо-запад и окружить 54-ю армию. Мало того, одновременно от фон Лееба потребовали наступать еще и на юго-восток через Большую и Малую Вишеру. Вам это ничего не напоминает? Правильно, операция «Блау», только в миниатюре, наступление одновременно на Сталинград и Кавказ по расходящимся направлениям. Мы помним, к чему это привело. На севере произошло то же самое, только на год раньше, и единственное для немцев утешение — Тихвинская наступательная операция Красной Армии не привела к окружению и уничтожению немецких войск, хотя и без того разгром получился впечатляющий.

А теперь попытаемся выяснить, что могло произойти, если бы немцы действовали по плану фон Лееба. Сразу следует отметить, что даже в этом случае их задача была далеко не самой простой и результаты наступления могли оказаться совсем неоднозначными. Если бы немцы прорывались через Волхов на Новую Ладогу, прикрывая свой правый фланг рекой Волхов, мог получиться еще один совершенно нежелательный котел. Отрезать 54-ю армию можно было, а вот что с ней делать дальше? Ведь вполне могла получиться иллюстрация к анекдоту о пойманном медведе. Ораниенбаумский плацдарм, Невская Дубровка, а тут еще и Ладожский плацдарм. Эти котлы могли доставить немцам гораздо больше хлопот, чем советскому командованию. То есть оптимальным вариантом действий Группы армий «Север» представляется такой: наступать по левому берегу Волхова до Новой Ладоги, но при этом постараться выдавить 54-ю армию из котла, на правом берегу реки она будет далеко не такой страшной. Ну и даже не пытаться думать о дальнейшем наступлении на север для соединения с финнами, ни к чему хорошему это привести не могло.

Зато положение Ленинграда в случае успешной реализации этого плана сразу становилось действительно катастрофическим. В этом случае Дорога жизни просто не могла появиться. Как мы помним, первыми стали перевозки по озеру из Новой Ладоги в Осиновец, а после ледостава исходными пунктами стали Лаврово и Кобона. Но теперь эти поселки находились в руках немцев. Что мог дать кусочек необорудованного побережья от Новой Ладоги до Свирицы? Ничего. Говорить о снабжении города по воздуху не стоит. Ленинград действительно оказался бы в железном кольце, и совсем необязательной была встреча немцев с корпусом генерала Талвела. Но реально ли такое развитие событий?

К началу наступления группа армий фон Лееба почти полностью лишилась танков, 8-я танковая дивизия имела 91 машину, 12-я танковая дивизия — всего 71 танк. Требовалось срочно усилить их, и выход был найден: формировавшаяся во Франции 101-я танковая бригада была спешно отправлена на Восточный фронт под Ленинград. В ее состав входили 203-й и 204-й танковые полки. Предполагалось на базе бригады сформировать 23-ю танковую дивизию, но чрезвычайные обстоятельства на фронте под Ленинградом вынудили командование вермахта отказаться от этого замысла. Немцы даже не успели заменить часть призывников старшего возраста, набранных в пехотные подразделения. На всякий случай бригаду объединили с 254-й пехотной дивизией, создав «боевую группу Блехшнидт» по имени командира дивизии. Ей и предстояло сыграть главную роль в намеченном наступлении.

Немецкое наступление началось 16 октября ударом из Киришей на север вдоль железной дороги в направлении Волхова. На первом этапе операции фон Лееб задействовал только 8-ю танковую, 20-ю моторизованную и 11-ю пехотную дивизии. Хотя командир XXXIX корпуса генерал-оберст Рудольф Шмидт хотел использовать все свои силы, фон Лееб приказал задержать 12-ю танковую и 18-ю моторизованную дивизии позади для обеспечения левого фланга наступающей группировки. Впрочем, имеется подозрение, что фельдмаршал просто не желал наступать слишком быстро по указанной выше причине, ему совершенно не требовался еще один котел, с ликвидацией которого придется возиться. По той же самой причине группа Блехшнидта была сосредоточена в районе Мги, вероятно, фон Лееб предназначал ей роль поршня, который вытолкнет советские войска через бутылочное горлышко между Волховом и Новой Ладогой. Но в результате события развернулись так, как не ожидал совершенно никто.