— А, — девушка вздохнула отпив глоток зеленого чая. — Шейла еще не решила. Скорее всего — «Секрет Куртизанки или как завоевать и удержать мужчину».-блондинка достала из своего небольшое рюкзачка точно такой же блокнот, какой был у Марины и раскрыла где-то в середине. — «Поэт ждал Музу, та не шла…» какая чушь. — вздох. — мне нужно придумать вступление к ее ночному эфиру, но если честно, то после инцидента несколькими минутами ранее, я просто выпала из реалий. Меня просто трясет от такой наглости.

— Прекрати мучить себя такой мелочью. — мужчина улыбнулся. — я говорю тебе, что она вернется месяцев через два, а быть может и раньше.

— «Пандора» не повторяет ошибок. Она сделала свой выбор. — блондинка сжала в ладони кулон. — «Пандора» делает выводы.

— Хочешь, схожу сегодня с тобой? — мужчина улыбнулся. — ты ведь сама как-то раз хотела, чтобы я стал свидетелем зарождения прекрасного.

— Тогда у меня даже вступление готовое есть. — девушка улыбнулась. — как тебе такое — «оголившиеся инстинкты»?

Становится влажно от одной фантазии, какой окажется эта парочка в постели, если от простого разговора веет настоящей двусмысленностью от корки до корки? Мне стало совершенно очевидно, что это супруги. Да, одинаковые обручальные кольца это одно, но здесь…здесь была некая единая аура, которую поначалу я приняла за шарм этой блондинки. Пять лет моей проницательности позволили мне научиться различать разные типажи, как пар, так и супругов. Это был тот редкий случай, когда «единство» самое подходящее слово для описания. Во взглядах людей не скрывается нежность, взаимное восхищение самым главным и банальными недостатками. На этих людей можно было смотреть вечно. Почему-то, в голову пришел образ добропорядочного копа, который оказался наедине с этой проповедницей-монашкой без нижнего бельишка, что делает его по-настоящему плохим, медленно приподнимая рясу оголяя свое бархатное тело для его самого настоящего надменного взгляда, но сейчас здесь другая игра. Можно легко представить, как плотно облегают наручники ее изящные запястья, что он будет целовать в припадке самой настоящей нежности, но это будет позже. Сейчас только рев сирены, ее страсть и ночные огни.

— Я думала, что Вы вернете меня в монастырь. — робко прошептала девушка.

— Никаких вопросов, девочка. — прорычал ей на ухо коп грубо схватив ладонью за упругие ягодицы. — ты превращаешь меня в очень…очень плохого полицейского, святоша. — мужчина проник ладонью в ее волосы склоняя голову назад так, что шейка монахини неестественно выгибается повторяя каждый изгиб костей. — надеюсь, ты готова к допросу. — сжимая цепочку наручников коп ухмыльнулся. — повторяй чаще свое любимое «Боже», малышка.

Грубо, так нагло и бесцеремонно он подхватывает ее под руку, и ведет к двери в глубине полицейского участка, откуда девочки уходят женщинами, откуда женщины выходят музами. Два металлических стула напротив друг друга, окна закрыты жалюзями, и всю комнату освещает одна тусклая лампочка, что такая типичная. Полицейский придвинул робкой монахине один из стульев, и она аккуратно села. Мужчина занял место напротив нее так близко, что его колено развело в стороны ее дрожащие ножки. Бросив фуражку на стол перед ее лицом, мужчина закатывает рукава до локтей и ухмыляется. Словно зная все ходы, монахиня покорно встает перед ним, поднимая голову к свету так, что ее нежная кожа становится предательски влажной. Момент. Резкий момент и полицейский одним движением распарывает ткань ее черной рясы, своим острым перочинным ножиком открывая вид совершенно обнаженного тела.

— Ищите метки дьявола, офицер? — уверенно произнесла монахиня за что получила хлесткую, раззадоривающую пощечину. — видите, ничего нет.

— Я еще не закончил с тобой, — коп коснулся свой ладонью стола так, чтобы вплотную прижаться к чувственному, женскому телу. — святоша… — голос его напоминал рычание.

Одним резким движением он спустил с изящных плеч ее разорванное платье так, что ткань повисла на железных браслетах. Мужчине явно нравилось видеть то, что перед ним была такая уязвимая женщина с таким покорно-диким характером. Сердце монахини бешено забилось, ведь она не могла ни коснуться этого мужчины, ни оттолкнуть его. Полицейский сел на стул, и широко раздвинув ноги, хлопнув себя по коленям. Девушка покорно села на них спиной так, что плотно прижатые друг к другу запястья упирались в его отвердевшее, мужское естество. Он развел ее ноги, прижимаясь колючим лицом к лопаткам. Грубая ладонь все так же нагло сжала мягкий, лохматый женский лобок до ее самого настоящего щенячьего скулежа. Она закрыла глаза, и прижавшись спиной к его торсу старалась сдерживаться, казаться не такой, но ее стоны выдавали закипевшее желание настоящей похоти.

— Ты знаешь, а ведь плохие вещи созданы для хорошеньких девочек. — прошептал он целуя ее влажную шею.

В этой фантазии бесконечно много вариантов концовки, но каждый раз коп оказывается заложником божественной страсти, которую так любят приписывать дьяволу, но только его помыслы, его мысли и желания самые светлые, самые чистые, да и за монашескими одеяниями женщины скрывается хвост и рога. На секунду мне стало дурно. Представляя, как его губы скользят по этой хрупкой, женской шейки я вздрогнула. Стыдно признаваться, но похоть съедала меня всю изнутри до бешенных мурашек, до чувственного дыхания и желания чисто в кошачьей манере подставляться каждому самцу, что хочет вкусного дела не меньше меня. Нина…Нина…туман…картинка теряется в пространстве, как вдруг я просто открываю глаза. Вокруг ничего из того, что я нафантазировала. Кафе, столики, Влад и улыбающаяся блондинка, что, нежно обвив своими ладонями мои руки, что-то спрашивала, но слов я совершенно не слышала. Ее спутник расплачивался с Владом за обед, а я начала разбирать слова…

— Нина, — снова произнесла блондинка. — я спросила, не находили ли Вы розового блокнота моей подруги? Марина, знаете такую? Она ужинает здесь по пятницам со своим мужем.

— Нинок, я же тебе отдал его, помнишь? — Влад улыбнулся.

— Давайте честно… — я вздохнула уверенно посмотрев на блондинку. — я его утопила. Да, Владислав Михайлович, действительно отдавал мне утерянный Вашей подругой блокнот, но дома я совершенно о нем позабыла и сунула передник в машинку.

— Что же… — блондинка улыбнулась. — я постараюсь объяснить ей инцидент, но думаю, что ничего страшного не случится. — девушка кивнула словно подтверждая самой себе слова. — ничего страшного. Главное, что такая личная вещь попала в правильные руки.

— Правильные руки? — я удивленно приподняла бровь. — простите?

— Ясечка, — блондинка расцвела при виде вышедшей к нам мамы. — как я рада тебя встретить снова. Прошло больше трех лет