Стоя по колено в воде, Вульфгар смотрел, как они уходят. Он позволил себе предаться воспоминаниям о годах, проведенных рядом с Бренором и остальными. Три десятилетия, лучшая пора его жизни.

Хорошие годы, решил он, среди хороших друзей.

Он отвернулся к воде и увидел свое отражение, пошедшее рябью из-за его движения. Он снова был молодым, как тогда, когда шагал по пути потрясающих приключений рядом с Дзиртом и остальными.

А сохранит ли он этот облик в Отдыхе Воина, подумалось ему, и предстанут ли перед ним его близкие также в расцвете сил? И его отец, Бернегар, которого он никог да не знал молодым?

Вульфгар шагнул на глубину и скрылся под водой.

Глава 4. Продолжатель рода

Год Возрожденного Героя

(1463 по летоисчислению Долин)

Твердыня Фелбарр

— Зима точно засела в моих старых костях, — сказал король Эмерус Боевой Венец Парсону Глейву, своему другу и советнику. Король Эмерус широко раскинул руки. Его мускулистые плечи были гибкими и сильными. Ему давно уже перевалило за двести, но его телосложению мог позавидовать и пятидесятилетний, и немногие в любом возрасте захотели бы сойтись в поединке с этим гордым старым дворфом. Он прошел по залу, подхватил одной рукой огромное полено, легко удерживая его сильными пальцами, и забросил в огонь.

— Да, зима нынче суровая, — согласился Парсон Глейв, ученый клирик твердыни Фелбарр, глава культа, недавно назначенный Эмерусом временным управляющим на случай, если с королем что-нибудь случится. — Вокруг западных Рунных врат полно снега. Я направил на расчистку целую толпу землекопов, пока не прикатил следующий караван.

— Теперь не скоро прикатит! — утробно хохотнул Эмерус. — Может, прискользит, но уж не прикатит — это точно!

— Ну да, — подтвердил его чернобородый лысый друг, подхватывая смех.

Для дворфов из твердыни Фелбарр начало 1463 года ознаменовалось желанной передышкой в постоянных войнах с орками, разбойниками и прочими надоедами, в прошлом году ставшими настоящим бедствием для региона. Молот, первый месяц, оказался довольно холодным, так что снега, выпавшие в конце 1462 года, почти не таяли, а месяц второй, метко прозванный когтем зимы, пришел под рев метелей, обрушив сильнейшие снегопады на Серебряные Земли. Парсон Глейв вовсе не преувеличивал, говоря о положении у Рунных врат.

Эмерус Боевой Венец похлопал ладонями, стряхивая опилки и грязь, потом провел ими по своей пышной бороде, теперь скорее седой, нежели рыжей, но по-прежнему такой густой, какой не было ни у одного дворфа.

— Похоже, сегодня мне не выгнать холод из своих старых костей, — сказал он и выразительно подмигнул другу. — Наверное, понадобится капелька бренди.

— Ага, и немалая капелька, — радостно отозвался Парсон Глейв.

Эмерус направился к своему личному хранилищу, устроенному в богато украшенном шкафу у стены. Он как раз выбрал самую нарядную бутылку, широкую, но узкогорлую флягу лучшего мирабарского бренди, когда дверь его личных покоев с грохотом распахнулась. Боевой Венец выронил бутылку, завопил: «Что такое!» — и поймал ее снова лишь после того, как емкость ударилась о полку, по счастью не разбившись.

— Что такое? — снова вскричал король, обернувшись к двери и увидев, как мускулистый воин-дворф с ошалелым выражением лица, такого же красного, как его огненная борода, подпрыгивает и машет руками. Несметное множество ужасных предположений пришло королю на ум при виде вбежавшего Реджинальда Круглого Щита, более известного как Арр Арр, капитана стражи твердыни Фелбарр.

Но весь этот воображаемый ужас рассеялся, едва Эмерус взял себя в руки и внимательнее вгляделся в Арр Арра, а в частности увидел, как торжествующая ухмылка расплылась по лицу рыжебородого дворфа.

— Ну что?! — воскликнул Эмерус.

— Сын, мой король! — ответил Реджинальд.

— Эгей! — завопил Парсон Глейв. — Эге-гей! Я благословлю этого парня во имя Клангеддина, или Арр Арр точно расхнычется!

— Клангеддин — то, что надо, — подтвердил Реджинальд. — Сын капитана.

— Продолжатель рода, — согласился Эмерус Боевой Венец и, достав три больших кубка, принялся щедро разливать праздничное бренди.

— Мой отец был капитаном, мой дед был капитаном, и до этого его отец, — гордо объявил Реджинальд. — И мой сын будет!

— Значит, за сына сына сына сына капитана! — провозгласил Парсон Глейв, принимая от Эмеруса кубок и поднимая его.

— Такой здоровяк, — сообщил Реджинальд, энергично чокаясь. — И уже боец, доложу я вам!

— Иначе и быть не могло, — согласился Эмерус Боевой Венец. — Иначе и быть не могло!

— А как его будут звать? Так же как тебя, наверное?

— Ну да, оба имени, так же, как моего отца, и отца отца, и отца отца отца.

— Значит, за маленького Арр Арра! — провозгласил король Фелбарра, поднимая кубок с бренди, но передумал и поставил его обратно.

Реджинальд Круглый Щит и Парсон Глейв с любопытством смотрели на него.

— «Веселого мясника»? — лукаво поинтересовался Эмерус Боевой Венец, имея в виду самый крепкий из всех дворфских напитков.

— Разве что-то другое подойдет по случаю рождения Круглого Щита? — ответил Парсон Глейв.

Король кивнул и мрачно взглянул на своего командира стражи.

— Ты, главное, не забудь позвать меня, когда соберешься налить маленькому Арр Арру его первый глоток «Веселого мясника», — велел он. — Хочу взглянуть на выражение его лица!

— На нем будет написано: «Хочу еще», — похвалился Реджинальд, и все трое снова рассмеялись, и король Эмерус отправился в личный тайник за крепким зельем.

***

К этому он не был готов. Да и как можно было подготовиться к такому?

Бренор Боевой Топор, дважды король Мифрил Халла, лежал в колыбели в темной комнате твердыни Фелбарр, размахивая младенческими ручками и дрыгая младенческими ножками, которые плохо слушались его. Это было слишком странно, слишком нелепо. Он ощущал свои конечности, свое тело, но лишь смутно, отдаленно, будто они были вовсе не его собственные, а словно позаимствованные.

Так ли это, размышлял он в те недолгие отрезки времени, когда мог собраться с мыслями, поскольку даже мозг, похоже, лишь отчасти повиновался ему.

Или у младенцев всегда так? Может, они все такие, чужаки в собственном теле, которым не хватает не просто координации, но реальной возможности обрести ловкость, словно их маленький разум еще не придумал, как договариваться с собственными руками и ногами?