Особняком среди них стоял любимец двора, юный чародей и ученый Пико де Мирандолла (1463–1494). Сын моденского графа, связанный родством почти со всеми знатными итальянскими фамилиями, он уже в десять лет слыл первым оратором своего времени, его называли «диво знаний». С необыкновенными способностями он сочетал мягкость манер и занимательность беседы. Отказавшись от политической деятельности, уготованной ему происхождением, Мирандолла отдался поглощавшей его жажде знаний. Он тайком анатомировал трупы, изучил 22 языка, ездил по всем европейским университетам, в надежде узнать что-нибудь новое. Особенно его привлекала астрология. В то время ей отводили почетное место, в университетах Болоньи и Падуи существовали кафедры астрологии. Но европейская наука разочаровала молодого исследователя. Тогда он выучил еврейский и халдейский языки и погрузился в изучение каббалы[14]. Прибыв в 1486 году в Рим, он опубликовал свою концептуальную работу философско-теологического характера, содержащую 900 тезисов, в которых ставил под сомнение многие догмы христианства, и приглашал коллег-мыслителей к диспуту. Занимавший в то время папский престол Иннокентий VIII по доносу ученых объявил 30 из них еретическими и запретил дальнейшее распространение книги. Мирандоллу обвинили в чародействе, утверждая, что столь великая глубина знаний в столь юном возрасте не может появиться иначе, как с помощью договора с дьяволом.

Лишь Александр VI снял запрет с творчества гуманиста.

Уже при дворе Великолепного он написал блестящий «Трактат о платонической любви».

Современники называли Мирандоллу «божественным», видели в нем воплощение высоких устремлений гуманистической культуры. Он прославился княжеской щедростью, счастливой наружностью, но более всего – необыкновенным разнообразием способностей. Он носил обычную одежду чародеев: лавровый венок и белую шерстяную хламиду.

Однако не все отзывы о Мирандолле восторженны и хвалебны. Казались зловещими его очень бледная кожа, пронзительные серые глаза и рыжие волосы. Многие воспоминания содержат обвинения его в колдовстве и чернокнижии; пишут, что люди, имевшие несчастье вызвать его неудовольствие, подозрительно быстро умирали; что он любил унижать противников точно рассчитанными обидными замечаниями; что он был великим мастером интриги, всегда действуя к своей выгоде.

Позднее Пико примкнул к Савонароле, протестуя против языческих крайностей гуманизма.

Но пока Лоренцо и все гуманисты были молоды, веселы и полны радужных надежд.

Серьезные политические дебаты смягчались присутствием на них прекрасных просвещенных женщин.

Особые отношения связывали братьев Медичи с Симонеттой Веспуччи (1453–1476). Она родилась в семье крупных торговцев в Генуе, куда ее отец был изгнан из Флоренции. Ей были присущи хрупкость фигуры, изящество рук, красивые ноги и зубы, тонкая и восхитительная элегантность. Ее блестящие золотые волосы спускались ниже пояса. Светловолосая, светлоокая, она словно излучала светоносное сияние. Прекрасное образование Симонетта получила как какая-нибудь принцесса, обладала широким развитым умом, но никогда не использовала его во вред окружающим. Ее доброжелательность, очаровательная мягкость всегда вызывали в сердцах людей отклик, ее почти совершенная нежная красота трогала самые черствые души. Выражение ее лучистых глаз, казалось, несло отблеск нездешнего мира. Редкая изысканность, пронзительная жажда жизни, тихий свет, исходящий от всего ее существа не оставляли никого равнодушным. Ее боготворили.

В пятнадцать лет Симонетту выдали за Марко Веспуччи, ее ровесника, ученика в банке ее отца. После женитьбы Марко переехал в свою родную Флоренцию. Братья Марко встретили их с радостью. Молодая чета обосновалась в семейном доме Барго д’Оньисанти.

Считается (впрочем, с оговорками), что почти все прекрасные полотна живорисца Боттичелли вдохновлены Симонеттой: она и Весна, и Венера, и Миневра. Симонетта служила музой не только Боттичелли. Ее прекрасное лицо запечатлел на своем полотне «Смерть Клеопатры» известный живописец Пьеро ди Козимо; ее же он изобразил на своей картине «Смерть Прокриды». Художник писал ее по памяти, когда ее уже несколько лет не было в живых.

По-видимому, Симонетта была близка с обоими братьями Медичи, но ее внимание не разжигало между ними ни ревности, ни соперничества. Ничто не мешало им радоваться жизни независимо один от другого.

Зато проявлял недовольство супруг красавицы, Марко Веспуччи, который, хотя и был другом Медичи, горько сетовал, что они украли у него жену.

Совсем молодой Симонетту настигла смерть. Лоренцо направил к ней лучших врачей, в том числе своего личного лекаря, маэстро Стефано, но в те времена лекарства от туберкулеза не существовало.

Вся Флоренция скорбела по своей красавице. Она и в смерти была так прелестна, что в могилу ее понесли на открытых носилках. На Симонетте было надето белое платье с длинными рукавами; волосы, заплетенные в косы, не украшало ничего, кроме лент. Лицо ее было напудрено и белело, как слоновая кость; она лежала на ложе из цветов. Плачущие скорбящие люди из окон бросали на траурную процессию пригоршни цветочных лепестков.

Нести ее тело доверили друзьям Лоренцо из самых видных семей города. Красивые юноши были в предписанных трауром цветах: темно-красном, темно-зеленом и коричневом. Флоренция оплакивала свою королеву красоты. Горожане рыдали в голос и разрывали на себе одежды, как будто это была их сестра или дочь.

Особенно глубоко страдал Алессандро Филипепи, известный в истории искусств как Сандро Боттичелли (1445–1510). Он принадлежал к числу состоятельных флорентийцев: у его семьи был дом в одном из центральных кварталов города – Санта Мария Новелла – и доход от загородной виллы. Боттичелли прославился не только тонким эстетическим вкусом, но и такими произведениями, как «Благовещение», «Покинутая» и др. На восемь лет старше Леонардо да Винчи, ученик Филиппо Липпи, он, однако, испытал влияние и других школ, например, Вероккио. Его прозвище: Боттичелли – Бочонок, казалось насмешкой, стоило посмотреть на его стройную фигуру и красивое породистое лицо. Дело в том, что это прозвище носил старший брат Сандро и оно подходило к нему как нельзя более; по традиции прозвище перешло к младшему. Молчаливый, вечно погруженный в созерцание каких-то невидимых другим красот и образов, он казался загадкой, которую хотелось разгадать.

Боттичелли занял особое место среди художников Кватроченто, увлеченных разработкой перспективы. Его не занимали придворные празднества и пышные парады. Эпикурейский дух, царивший при дворе Лоренцо Великолепного, был ему чужд. Одухотворенность и мягкий лиризм стали характерной чертой его творений. Его кисти принадлежит портрет Джулиано Медичи, но особенно примечательны его полотна «Весна» и «Рождение Венеры».

На первой картине, написанной по мотивам стихотворения Полициано, Весна, юная и прекрасная, с лицом задумчивым и, пожалуй, несколько грустным, окружена сказочными существами, олицетворяющими божественную душу молодой природы. Здесь и Флора, древняя италийская богиня цветов, рассыпающая по траве свои яркие весенние подарки; и юные грации в полупрозрачных трепещущих одеждах. Но весна недолговечна; не случайно справа художник поместил зловещее существо, нападающее на одну из граций.