…Мел просматривал деловые бумаги в своем офисе, когда раздался сигнал прямого телефона. Подняв трубку, он услышал взволнованный голос жены:

— Мел, это ты? — Она сделала маленькую паузу, а затем, коротко вздохнув, продолжила: — Мне разрешили… Я только что была у врача.

У Мела перехватило дыхание от накатившего жгучего желания.

— Мел, ты слышишь меня? Мне разрешили…

— Малышка, я не могу прийти в себя от радости! Сейчас заканчиваю дела и выезжаю. Прошу тебя, надень "римскую тунику". Ты меня поняла?

— Хорошо, любимый. Приезжай скорее!

Незадолго до этого Мел, просмотрев каталоги иностранных фирм, выписал специально предназначенные для секса восхитительные наряды, сделанные из тонкого, как паутина, натурального шифона. Одно платье — "римская туника" было нежно-палевого цвета; узкое в плечах, оно двумя треугольниками обхватывало груди, оставляя их свободными; юбка, спадающая ниже колен, состояла из нескольких разрезанных до талии полос материи, падавших сборками до щиколоток. Другое — "французская мечта" — было сшито как просторный пеньюар, с глубоким, открывавшим почти всю грудь вырезом.

Вручая наряды жене, Мел сказал, что каждое, из платьев ассоциируется у него с определенным видом любви. Надевая их, она должна снять все остальное. Даша одарила его таким взглядом, что Мел потерял бы голову, будь она вполне здорова…

Заперев бумаги в сейф, Мел вызвал начальника охраны, дал ему наставления на сегодняшнюю ночь и бросился к машине.

"Мерседес", плавно и легко поглощая километры, летел по загородному шоссе. Было начало теплого октября, навстречу неслись золотые, красные, зеленые деревья, освещенные заходящим солнцем. Природа была наполнена особым осенним удовлетворением, удивительно гармонировавшим с настроением Мела: жгучее желание, не дававшее покоя несколько месяцев, вот-вот должно было перелиться в наслаждение.

Открыв своим ключом дверь, он сразу увидел Дашу в палевом необыкновенном наряде, сквозь который, даже в сумеречной передней, светилось ее тело.

— Дашенька! — полушепотом выдохнул он, прижимая ее к себе. — Боже, что я с тобой сегодня сделаю!

— Да, любимый. — От Даши исходил сладковато-нежный аромат "Клима". — Мы одни на этой половине, я заперла дверь к Жорж-Алексу.

Подхватив жену на руки, он пронес ее наверх до спальни и поставил на пушистый светлый ковер. Затем, не отрывая от нее глаз, стал снимать с себя одежду. Слабо пробивавшиеся сквозь занавес последние лучи солнца окутывали Дашу золотым сиянием; тело ее было нежно-персикового цвета, соски, увеличившиеся после кормления, темными вишнями выступали из взбугрившихся грудей; чуть располневшие бедра походили на овальное сердце, вершину которого составлял волнистый золотистый треугольник. Оставшись в одних плавках, Мел опустился на колени и сквозь тонкую ткань поцеловал его. Даша задрожала.

— Ну, остальное снимешь с меня ты, девочка… Пойдем в ванную. — Он потянул ее за собой.

Открыв кран, Мел сказал:

— Моя единственная, раздень и обмой меня. Прошу тебя…

Дашины пальчики легко заскользили по его телу, массируя шею, затылок, плечи. Потом она повернула его лицом к себе и стала медленно стягивать плавки, обнажая густую темную растительность, восставший мощный сизо-серый фаллос и, наконец, низко свисавшую мошонку.

— Мел, как давно я ждала этого…

Взяв большую губку и слегка намылив ее, она начала кругами растирать мускулистое тело; потом сняла малиновое махровое полотенце, закрыла кран и стала промокать влагу. Оба они дрожали мелкой дрожью.

— Теперь, милорд, проявляйте инициативу! — улыбнулась она.

Переступив через бортик ванны, он прижал ее к себе и вынул из тонкой материи тяжелые груди. Жадно целуя соски, он стонал и задыхался, как будто впервые вкусил женское тело.

— Малышка, я не успею довести тебя до постели…

Он повернул ее спиной к себе и положил животом на край джакузи. Палевые покрывала спали с ее бедер, обнажив соблазнительные округлости.

— Позови меня, моя единственная, — негромко попросил он, скользя руками по ее ягодицам. Даша сделала несколько волнообразных движений тазом. Он с громким стоном погрузился в нее, и вскоре судороги удовлетворения сотрясли его мощное тело.

— Да-ша, Да-шень-ка, — выдохнул он, опускаясь на банный коврик. Малышка, я… не подумал о тебе… не смог сдержаться: как почувствовал твое влажное лоно, сразу забыл обо всем… Прости…

— За что, Мел? Мне так хотелось дать тебе наслаждение…

Они лежали рядом молчаливые и счастливые. Потом он повернул к ней голову и тихо попросил:

— Поласкай меня, девочка.

Даша приподнялась и встала на колени у него в ногах; она нежно играла его органами, перебирала их, массировала, оглаживала, чувствуя, как под ее пальцами нарастает возбуждение.

— Малышка, у меня нет сил подняться. Оседлай меня, я поиграю твоими сисечками.

Даша, кивнув, медленно опустилась на его вздыбленный член. Мел протянул руки, захватил в ладони ее груди и начал неспешно двигаться… Вверх — вниз, вверх — вниз, как на волнах, взлетала ее фигура.

— Мел, я хочу кончить! — разогнувшись, Даша откинулась назад. Как птица крыльями, она взмахнула руками, запрокинув голову.

Движения Мела стали яростными и глубокими. — Еще немного, еще, придерживал он ее за талию.

Через несколько мгновений они достигли оргазма в обоюдном наслаждении.

* * *

Когда Мел и Даша через некоторое время вновь стали появляться в обществе, они являли собой такую сексуальную гармонию, что ее нельзя было не заметить. Как хорошие духи, витая в воздухе, она повсюду оставляла привлекающий других след. И если в Даше это маскировалось до некоторой степени мягкостью и женственностью, то от Мела исходили волны завоевателя, переполненного недюжинной мужской мощью. Неудивительно, что женщины плыли на него, как косяки морских рыб. Однако ответного позыва они не чувствовали. Стоило Мелу мысленно представить слегка попышневшие Дашины бедра, соблазнительно извивающиеся перед его взором, или отсвечивающую тусклым розовым перламутром раскрытую промежность, или явственно ощутить Дашины пальчики, нежно ласкающие его член, как стоящая перед ним женщина превращалась в фантом, нечто пусть и материальное, но обезличенное и неодушевленное. Глаза его сразу тускнели, на них опускались заслонки непонимания, и женщины быстро ретировались. Мел тут же начинал искать в толпе жену, подходил к ней и, только по-хозяйски обняв, обретал спокойную силу и уверенность.

В воскресенье у няни был выходной. Мел и Даша, любя этот день, старались посвящать его сыновьям.

— Как интересно, они почти все делают синхронно, — заметил Мел, стоя у кроватки Жорж-Алекса.

— Говорят, близнецы даже чувствуют одинаково. Вплоть до того, что нередко влюбляются в одну и ту же женщину, — ответила Даша.