вообще ни о чем не думала. Для мыслей не осталось места; не было места ни для чего, кроме этой чудовищной морды и блеска длинных ужасных когтей.

– Посмотри, как мои люди бегут от меня, – сказал Махишасура низким глубоким голосом. Он усмехнулся. – Почему они убегают? Разве они не знают, что я добрый, великодушный король?

– Мы не твой народ, – прошипел Лей.

Махишасура не обратил на него внимания. Его жестокие янтарные глаза сосредоточились на мне.

– Такая маленькая девочка, – продолжил он. – Подумать только, что ты создала этот мир, держишь ключи от моего выхода из него, и все же ты не можешь даже посмотреть мне в глаза без дрожи.

Я попыталась заговорить, но во рту у меня пересохло, а ужас вытеснил все слова из головы. Я даже не была уверена, знаю ли вообще, что такое слова.

– Конечно же, я должен поблагодарить тебя, Кики Каллира, – продолжал он тем же ужасным глубоким голосом, который звучал так, словно вот-вот сорвется на рев. – Если бы не ты и твое отчаянное желание сбежать от собственного разума, меня бы здесь не было. Я не был бы так близок к тому, чтобы вернуть свое законное место в реальном мире.

Мое лицо горело. Всего несколькими словами он заставил меня почувствовать себя слабой, трусливой и маленькой. Потому что он был прав, разве нет? Мое творчество, моя потребность вырваться из собственного тупого мозга проложили ему путь назад.

– Я знаю, почему ты здесь, – продолжал Махишасура. Его взгляд скользнул мимо меня к Ашвини, чей меч был зажат в обеих руках, а взгляд метался между ним и двумя асурами позади нас. – Знаю, зачем она привела тебя из реального мира. Замечательная попытка победить меня, но все было напрасно. Ты же понимаешь, что я не позволю тебе разбить золотой глаз Гандаберунды и изгнать меня еще раз.

Он наклонился и легким усилием, словно зачерпнул пригоршню песка, вырвал огромный булыжник из мостовой. Я смотрела, как когтистый кулак сомкнулся на камне и раздавил его. Он разжал руку, и пыль высыпалась на дорогу.

Я громко сглотнула.

– Ты, – прогремел Махишасура, указывая на старика, торговавшего кокосами, который теперь пытался спрятаться под своим прилавком, – встань.

Старик быстро поднялся, лицо его побелело от ужаса.

– Возьми свой нож, – велел Махишасура.

Старик поднял нож.

– А теперь разбей все свои кокосы, – сказал демон.

У меня отвисла челюсть. Лицо старика побелело еще больше, рука задрожала, но он поднял нож. Он уронил его на первый кокос, который раскололся, разливая сладкую молочно-белую воду по всему прилавку.

Голос Ашвини стал высоким от ярости.

– Это его средство к существованию! – воскликнула она. – На что он будет жить, если ты заставишь его уничтожить сотню кокосов? Как он сможет прокормить себя или своих внуков?

– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем приводить ее сюда, – проворчал Махишасура. Он снова перевел взгляд на старика. – Я сказал разбить все, разве нет?

Старик сокрушенно склонил голову и разбил второй кокос, потом третий. Мои глаза наполнились слезами. Это был такой ненужный и подлый поступок. Я хотела остановить его, но не знала как.

Сдерживая слезы, я увидела, что Махишасура наблюдает за мной, забавляясь.

– Ты должна видеть, что у тебя нет ни единого шанса против меня, – проговорил он, а его голос прерывался звуком раскалывающихся кокосовых орехов.

Я сглотнула и, несмотря на хрип, вырывающийся из горла, заставила себя заговорить.

– Что ты собираешься с нами сделать?

Его зубы сверкнули в ужасной улыбке.

– Моя армия асуров давно не ела маленьких девочек.

Прежде чем я успела отреагировать, позади меня раздался крик. Я оглянулась и увидела, как Ашвини подпрыгнула в воздух с изяществом балерины. Она парила прямо над нами с Леем, ее меч был направлен прямо в сердце Махишасуры. В мгновение ока он выхватил свой меч из-за спины и заблокировал ее удар. Сталь заскрежетала о сталь.

– Лей, хватай ее и беги! – крикнула Ашвини. – Уходите!

Секунду он колебался, а потом схватил меня за локоть и потянул. Я позволила ему, я была слишком потрясена, чтобы сделать что-то еще. Мы проскочили мимо Махишасуры, который издал яростный рев, и побежали вниз по улице, прочь от Чудесного рынка на углу.

Я оглянулась только раз. Яркий блеск меча Ашвини был последним, что я увидела, прежде чем она и асуры растворились в облаке пыли.

Глава седьмая

Спустя, как мне показалось, целую вечность мы с Леем наконец остановились. Меня трясло, я задыхалась. По презрительному выражению на лице Лея, наблюдавшего за тем, с каким шумом я втягиваю и выдыхаю воздух, казалось, что улитки, которых ему доводилось в жизни видеть, и то были быстрее и выносливее меня.

– Мне очень жаль, что мы ее бросили, – я выдавила эти слова между глотками воздуха. – И старика тоже.

Лей приподнял бровь.

– В тот момент ты не очень-то протестовала.

Я закусила губу. Честно говоря, я была ужасно разочарована в себе. Я всегда любила истории о приключениях, магии и эпических битвах между добром и злом. И, несмотря на свои страхи, несмотря на тревожность, всегда надеялась, что каким-то чудом окажусь храброй и доблестной, если когда-нибудь попаду в подобную историю. К сожалению, оказалось, что ни храбрость, ни доблесть мне не свойственны.

– Я должна была попытаться помочь ей, – виновато сказала я.

– И как бы ты это сделала? – спросил мой спутник. – Сколько асуров ты убила в своем мире?

– Я могла хоть что-нибудь сделать.

– Ты все еще можешь, – последовал короткий ответ. – Подождем ее здесь.

Мы остановились и укрылись в тихом дворике под огромным баньяном, ветви которого свисали вокруг нас как занавески. Я прикоснулась к листьям рядом со мной и вспомнила, как рисовала их очертания снова и снова, пока они не стали выглядеть так, как сейчас.

Я создала это дерево.

Никогда к этому не привыкну.

Не в силах держаться на ноющих с трясущимися коленями ногах, я села на землю, прислонившись спиной к дереву. Руки все еще дрожали. За последние пару месяцев я сотни раз выписывала на бумаге каждую деталь Махишасуры, но ничто не могло подготовить меня к встрече с ним лицом к лицу. Жестоким королем, чудовищем, которое расправлялось со всеми только потому, что могло это сделать.

Лей беспокойно расхаживал в нескольких футах от меня. Было очевидно, что он не хотел бросать Ашвини, и это вызвало во мне новый укол вины.

– Эмм, – произнесла я, – ты же знаешь, что я тебя не создавала?

– И как человек, видевший то, что ты