и на сцене; И единственной нашей заботой будет оплакивать их прошлые жертвы и жертвы, и, вспоминая об их ужасных преступлениях, проявлять бдительную осмотрительность, чтобы мы могли мгновенно распознать и эффективно подавить силой разума семена суеверия и тирании, если они когда-либо снова вздумают появиться на земле.

Однако, как отмечает Герман, "существовало также острое осознание того, что это совершенствование может быть как преобразующим, так и кумулятивным процессом, в котором каждый этап развития цивилизации требует разрушения того, что было до него". Английский историк Эдвард Гиббон (1737-1794) использовал эту точку зрения в своем монументальном исследовании "Упадок и падение Римской империи" (1776). Он утверждал, что подъем современной Европы зависит от падения "коррумпированной" и "вырождающейся" империи, и предупреждал, что "процветание Рима созрело для принципа упадка".

По словам другого английского историка, Джеймса Энтони Фруда (1818-1894 гг.), "добродетель и истина породили силу, сила [породила] господство, господство [породило] богатство, богатство [породило] роскошь, а роскошь [привела] к слабости и краху". Призрак Римской империи, разрушенной собственными излишествами, преследовал европейское сознание. Повторится ли история, задавались вопросом некоторые представители европейской интеллигенции?

...уступает место сомнениям XIX века.

Английский священник и экономист Томас Мальтус (1766-1834 гг.), о котором пойдет речь в последующих главах, придерживался пессимистического взгляда и ставил вопрос о том, насколько устойчиво вновь обретенное богатство Европы. Он предсказал, что при увеличении количества ресурсов население будет расти быстрее, чем способность человека производить продукты питания. Поэтому он утверждал, что если не контролировать рост населения, то человечество обречено на нищету и голод. Мы вернемся к Мальтусу в главе 2.

Французский философ Жан-Жак Руссо (1712-1778) придерживался иной точки зрения. Он соглашался с тем, что разум является основой цивилизации, но считал, что цивилизация не является прогрессом, поскольку идет в ущерб нравственности. По мнению Руссо, цивилизация порождает образованность, богатство и утонченность, но образованность, богатство и утонченность ведут к моральной деградации. До пробуждения разума, полагал Руссо, люди жили в идеальном состоянии простоты, равенства и одиночества. Их ограниченные потребности легко удовлетворялись охотой и собирательством.

Затем цивилизация "уничтожила естественную свободу, [и] установила на все времена закон собственности и неравенства... и в интересах нескольких честолюбцев подвергла человеческий род отныне труду, рабству и страданиям" Как отмечает политолог Женевьева Русселье из Университета Дьюка, Руссо последовательно заявлял, что "коммерческое общество мешает нам быть свободными, поскольку делает нас зависимыми от других и от бесконечных желаний, которые мы не в состоянии контролировать".

Критика Руссо эпохи Просвещения вдохновила совершенно новую политическую философию - романтизм, и к концу XVIII века теории прогресса разделились. Конечно, все соглашались с тем, что цивилизация делает человечество богаче, но на этом их согласие заканчивалось. Мыслители Просвещения считали, что цивилизация сделала нас дружелюбными, вдумчивыми и свободными. Романтики, напротив, утверждали, что цивилизация сделала нас завистливыми, слабыми и порабощенными. Великое интеллектуальное начинание XIX века заключалось в попытке преодолеть разрыв между этими двумя взглядами на прогресс.

Немецкий философ Георг Фридрих Гегель (1770-1831 гг.) считал, что в "целостном" понимании прогресса могут быть согласованы идеи Просвещения и романтизма. По мнению Гегеля, сохранить свободу личности и остановить деградацию современного общества можно с помощью последнего типа политического образования - национального государства. В этой новой этической и социальной сфере люди смогут проявлять свою "истинную" свободу, а армия профессиональных бюрократов будет противодействовать негативным побочным эффектам прогресса.

Немецкий философ Карл Маркс (1818-1883) был очень вдохновлен идеями Гегеля. Маркс согласился с Гегелем в том, что история - это борьба за свободу человека, но разошелся во мнениях относительно конечного пункта. Вместо гегелевского торгового национального государства Маркс выступал за безгосударственный социализм, который станет завершающим этапом освобождения человека. Он предсказывал, что капиталистическая "эксплуатация и упадок" в конце концов вызовут мировую революцию и приведут к всемирной "диктатуре пролетариата". Со временем, считал он, национальное государство растворится в совершенном бесклассовом обществе, окончательно свободном от всякого принуждения.

Другие мыслители брали пример с интеллектуальной революции, развязанной английским естествоиспытателем Чарльзом Дарвином (1809-1882) и его революционными работами "О происхождении видов путем естественного отбора, или о сохранении благоприятствуемых рас в борьбе за жизнь" (1859) и "О происхождении человека, и отбор в зависимости от пола" (1871). Двоюродный брат Дарвина, английский эрудит Фрэнсис Гальтон (1822-1911), например, проигнорировал возражения первого и основал новую дисциплину - евгенику. Цель евгеники - повышение благосостояния людей путем улучшения качества человеческого вида с помощью селекции.

Таким образом, к концу XIX века Западная Европа, находившаяся на передовом рубеже научно-технического прогресса, политического и экономического институционального развития, социальной и художественной изощренности, стала синонимом цивилизации как таковой. Хотя европейские лидеры и интеллектуалы считали, что понимают, как Европа продвинулась так далеко, им было трудно объяснить, почему остальной мир не продвинулся. Они стали обращать внимание на такие понятия, как религия, культура и раса, чтобы объяснить "систематическую неспособность остального мира быть похожим на них".

Неправильные повороты: распространение "прогресса" на острие штыка

К этому моменту нашего повествования о прогрессе внимательный читатель уже заметил темные тучи, сгущающиеся над горизонтом. Первой из этих туч стал империализм, или, как его назвал французский экономист Пьер Поль Леруа-Болье (1843-1916), высокая цивилизаторская миссия колонизации. Европейская цивилизаторская миссия принесла в неразвитый мир множество благ, включая современную науку, жизненно важную медицину и сложные технологии. К сожалению, эти блага часто сопровождались дискриминацией, унижением, предрассудками и даже геноцидом.

Второй из этих туч был социализм и его гораздо более кровавый родственник - коммунизм. Маркс, как известно, хотел заменить "эксплуататорский" капитализм (т.е. коммерческое общество, столь любимое многими "просвещенными" мыслителями) бесклассовым, безгосударственным и безденежным общинным бытом. Коммунистические революционеры от Советского Союза и Китая до Камбоджи и Северной Кореи, соответственно, ставили своей целью создание марксистской утопии путем уничтожения капитализма. Коммунизм привел к уничтожению последних остатков феодализма в бывшей Российской империи, некоторых районах Китая и других странах, но это далось дорогой ценой - около 100 млн. жизней.

Третьим из этих облаков стал фашизм и его более страшный родственник - национал-социализм. Итальянский дуче Бенито Муссолини (1883-1945) и немецкий фюрер Адольф Гитлер (1889-1945) фетишизировали гегелевское национальное государство как вершину человеческих достижений, хотя своим отвращением к капитализму они были во многом обязаны Марксу. Девиз Муссолини "Все в государстве, ничего вне государства, ничего против государства" явно напоминал гегелевское предписание "мы должны ... поклоняться государству как проявлению Божественного на земле". Заявление Гитлера "Я многому научился у марксизма, поскольку я без колебаний признаю, что ... весь национал-социализм основан на нем" говорит само за себя.

Итак, XX век пережил империализм, коммунизм и национализм.