свои слова, так как за все это время она уже успела и узнать ее и полюбить.

Сидя рядом, она вздыхала, вспоминая свою прежнюю жизнь.

Еще в тринадцать ее захватили в плен, когда она вместе с семьей переезжала в пограничные владимирские угодья, где князь обещал свободу и землю. На них напали свои же, разбойники. Не погнушались бедным барахлом, и убили всех: отца, мать и двоих старших братьев. Ее полонили и продали половцам. Те продали хану в гарем, как того требовали правила: если молода, хороша собой и девственна, то давали много золота, так как покупали главному хану или своему кошевому. Так она оказалась здесь и все двадцать пять лет прожила тут, вначале наложницей самому хану, тот любил девственниц, а потом он приказывал отдавать ее гостям. Прошло время, и она забеременела, но от кого, не знала. Такого тут не терпели и сделали выкидыш. Потом уж беременности не наступало, и ее оставили в прислугах.

Так прошло десять лет. Теперь она уже состарилась, а куда было идти, она не знала, да и не хотела. И только почему-то привязалась к этой девушке, рассмотрев в той удивительную силу духа и гордость, чего уж давно не наблюдала за теми, кто попадал сюда. Обычно радовались и готовились нырять в постель к хану. Но Марушка знала, чем это оборачивалось, и рассказывала вновь прибывшим. Но те либо отмалчивались, либо сердились на нее и даже доносили старшей надсмотрщице. Та нещадно била женщину плетью, но оставляла при гареме, считая ее удобной и, все же, чувствуя за собой грех в ее бесплодности.

— Кому ты нужна в свои годы, — ворчала она, когда та плакала и жаловалась на свою жизнь. — Живи здесь и не гневи Аллаха! Все при тебе: и еда и платье, да еще не запрещают молиться своему Богу. А куда ты пойдешь? Тебя даже паршивый половец не захочет. Стара стала да и пуста.

Марушка кивала и уходила в свой угол. Там ложилась на свой матрас и вспоминала свою погибшую семью. Она сожалела, что никогда не могла ответить, молча переносила все издевательства и поэтому, видя смелую и гордую Славку, она почти завидовала ей и полюбила, как своего, не родившегося ребенка. Она желал ей лучшей доли, нежели своя и пыталась облегчить ей жизнь здесь всеми ей доступными средствами: вкусностями, разговорами, редкими новостями и, конечно, сплетнями. Всем тем арсеналом, которым жили женщины в гаремах. Славка уже знала ее историю и жалела, как могла. Да к тому же кроме нее у нее здесь никого не было, и жалась она к ней всем сердцем.

По истечении трех суматошных и тяжелых дней, как-то раздался требовательный стук, и резкий мужской голос за дверью выкрикнул:

— Хан зовет девку Славку!

Девушка встрепенулась и, замерла от неожиданности, присев на тахту. Растерянно посмотрела на Марушку.

— Ну, што ты? — подскочила она к девушке и схватила ту за руку. — Тобя же кличут!

Славка подняла на женщину испуганные непонимающие и неверящие глаза.

— Меня?

Марушка быстро закивала.

— Тобя-тобя! Давай, бежи!

Славка резво подскочила и опрометью бросилась к дверям. Потом приостановилась и перекрестилась.

— Господи, поможи!

И открыла дверь. Там стояли два стражника с недовольными лицами. Увидев девушку, один из них показал рукой идти за ним. Так они и шли друг за другом. Славку била дрожь, она никак не могла взять себя в руки.

— Счас…счас…счас… — повторяла она вполголоса.

Перед высокой арочной дверью они остановились, и она незаметно вновь перекрестилась. Стражник толкнул двери и она вошла.

Это был огромный зал с убранством в восточном стиле. Узкие окна с цветными витражами, колонны, поддерживающие арочный потолок, ковры и много людей, сидящих на подушках. Перед ними низкие столики с подносами пиршества и кувшинами, гул голосов и тихая музыка сазы. В темном углу стайка полуобнаженных девушек, скрывающих лица в прозрачные платки. Прямо перед ней в глубине помост и на нем старый человек в богатом расшитом золотом халате, сидел на вычурном диване, раскинув ноги. Руки уперлись в колени, и голова чуть вытянулась вперед. На Славку глядел сам хан Узбек. Хитрая ухмылка скрывалась в усах и редкой бороде клинышком, а узкие монгольские глаза совсем скрылись за припухшими веками.

— А вот и она! — хохотнул он, протягивая руку по направлению девушки.

Затихли голоса, даже прекратил играть саз. Все приподнялись и вытянули шеи в ее сторону. Славка замерла, потом поклонилась в пояс.

— Будь здрав хан, — выпрямилась она.

И тут ее глаза встретились с восторженно радостными глазами Владимира.

Глава 10

И тут ее глаза встретились с восторженно радостными глазами Владимира. Она вначале и не поняла, что это именно он и даже зажмурилась от неожиданности.

— Не может быть? — Лишь вскрикнула она и тут же была захвачена в плен родными руками и теплые губы прижались к виску.

— Славка! — Услышала она жаркий шепот, охнула и, с отчаянием прижавшись, охватила его руками.

Они также были тут же обняты еще одной парой рук, отцовских и только потом услышали гул голосов. Владимир развернулся к хану, потеснив воеводу, который уже крепко держал в объятиях дочку. Она припала к его груди и обняла за пояс, будто боялась, что сейчас ее оторвут от этих двух людей. Владимир, держа девушку за руку, обернулся к хану.

— Ну, что, князь, смог я тебя удивить? — Усмехнулся тот, откинувшись на спинку дивана.

— Да уж, Великий хан, это просто диво какое-то! — Все еще не успокоившись, проговорил Владимир, уставившись в хитрое лицо Узбека.

— Дарю! — Захихикал хан. — Эту девушку искали здесь твои люди?

— Да, — ответил князь и еще сильнее сжал ладонь Славки, — она моя невеста.

— Вот как? — Удивленно хмыкнул Узбек и внимательно посмотрел на Владимира.

— Да, я ее люблю.

— Тогда женись, — сказал тот, улыбаясь. — Как там у урусов это все проходит?

Владимир растерялся.

— Ты хочешь знать наш свадебный обряд, хан?

— Я хочу, чтобы ты женился здесь, у меня, и тогда отпущу ее, как твою княгиню. А если не сделаешь это, то она будет жить здесь, в моем гареме и исполнять уже мои приказы.

Воевода было толкнулся вперед, но его удержала рука Владимира.

— Я согласен. Только нужно время для подготовки и к тому же наш священник для этого ритуала.

— Время сколько угодно, а священника ищи сам. Тут полно всяких пленников, может и найдется какой. А мои люди тебе помогут. Меня пригласишь на свадьбу? — Засмеялся хан.

— Обязательно, Великий хан, — сдержанно сказал Владимир. — Ты сделал мне