веселье длилось до самого заката. Когда же солнце начало опускаться за горизонт, меняя свой окрас, оно окрашивало безоблачное небо оранжевым и пурпурными тонами. Настала пора родительских заявлений. Аъзам и Зарина объявили, что приготовили Азиму своего рода подарок и хотели, чтобы все присутствовали, когда они огласят своё решение. Однако близилась ночь и нужно возвращаться домой. Потому не все пожелали остаться и попросили бабашку Ханифу благословить именинника и их дорогу домой.

Ханифа согласно кивнула, но позвала всех зайти внутрь.

— Негоже молится на улице во время заката. Солнце ненароком унесет с собой дуа и жди беды.

Да, пожилые люди в Ахорруне иногда подаются суевериям. Для кого-то они лишь бабушкины слова, а кто-то считает, что у них есть правдивая основа. Кто знает?

Все вернулись в гостиную и сели на свои места, скрестив ноги под собой. Шабнам и Шахло, которые предварительно убрали грязную и опустевшую посуду, налили всем по чашке виноградного шербета. Те, кто собирался уходить, залпом выпили шербет и выжидательно смотрели, пока бабушка Ханифа короткими глотками опустошит свою пиалу.

Наконец, она положила пиалу на скатерть и воздела руки перед собой, сложив ладони лодочкой для молитвы благословения. За ней повторили остальные, и Ханифа негромко начала:

— Всевышний, благодарим вас за жизнь, дарованную нам и за блага, которые мы имеем. Благодарим за эту трапезу, радость и веселье, что мы делили в этот прекрасный день. Мы скромно просим вас простить наши грехи и опустить грехи нашим усопшим и воздать им нашу память о них. Всевышний, благословите путь домой моим детям, и пусть под вашим покровом жизнь Азима, моего внука, будет счастливой и плодотворной. Аминь.

Ханифа и все другие, хором повторившие за ней «аминь», руками обвели лицо и вместе встали с места. Азим с родителями проводил уходящих родственников до ворот, где те извинялись за то, что не могут остаться, и ещё поздравляли именинника.

— Пока, Азим, — Рашид подошёл сзади и обнял юношу за плечо. — Чтобы тебе ни сказали твои родители этим вечером, я желаю тебе удачи во взрослой жизни, — Рашид похлопал Азима по плечу и направился к выходу.

— Спасибо, — проговорил Азим, вопросительно глядя в спину Рашиду.

— Вы уходите? — вместо сына в недоумении спросил Аъзам. — Я хочу, чтобы вы остались.

— Я бы с радостью остался, но я хочу проведать Рахмона, пока не стемнело, — в его голосе слышалось волнение за старого друга.

— Хорошо, — неохотно согласился Аъзам и достал из-за пазухи своего тёмно-синего полосатого шёлкового халата небольшой мешочек с золотыми монетами и протянул его Рашиду.

— Нет, нет! — Рашид отказался принимать плату. — Считайте это моим подарком.

— А это — мой подарок вам, Рашид-ака, — Аъзам настойчиво взял правую руку Рашида и положил на неё мешочек с монетами. — Большое вам спасибо. Праздник удался благодаря вам.

Рашид кивнул с улыбкой, пожал на прощание руку Аъзаму и Азиму, с почтением кивнул Зарине и вышел за ворота.

Из гостей остались бабушка Ханифа, которая попрощалась со всеми из веранды, Адхам со своими детьми, тетушка Рукия с племянницами и двоюродные братья Аъзама — Сухроб12 и Сорбон. Их ожидало продолжение торжества. Они поднялись на гостиную-террасу на втором этаже и расположились на большом топчане слева. Эту террасу ограждали деревянные перила с ажурной решёткой высотой в один газ, а семь резных колонн служили опорой для деревянной кровли. В середине ниш потолка висели семь стеклянных масляных ламп прямоугольной формы, а на колоннах с внутренней стороны на специальных выступах стояли округлые стеклянные масляные лампы. Хабиб зажёг их все, пока сёстры накрывали на низкий стол, что стоял посередине топчана. Вокруг стола Адиб и Рауф заранее постелили зелёные курпачи с золотистым узором виноградной лозы.

Во главе стола посадили Азима, напомнив ему о том, что в день рождение это место принадлежит имениннику. Справа от юноши сидела бабушка, а слева дядя Адхам. Аъзам сидел рядом с братом, а Зарина с племянницами была на кухне. На ужин она сварила «хом-шурбо» с нутом — легкий суп, сваренный из цельных овощей, мяса и заранее намоченного гороха. Пока Шабнам и Шахло относили белые керамические миски с золотистой каймой и узором виноградной грозди с внешней стороны, Рухшона помогала невестке нарезать зелень и овощи.

Сёстры вставали рядом с топчаном, а Адиб с Рауфом брали миски с подносов и раздавали. Посмотрев на свою миску с супом, Адхам вдохнул его ароматный пар и обратился к Шабнам:

— Хом-шурбо вкуснее идет с остреньким перцем. Принеси мне пару штук.

— И мне, — одним голосом добавили Сухроб и Сорбон.

Вскоре на подносе вместе с супом Шабнам принесла тарелочку с горсткой зелёных перцев с красными пятнами, которые сразу же разошлись по рукам мужской половины. Даже Рауф, любитель сладкого, решил попробовать остренький суп.

Кроме того, на подносе Шабнам и Шахло принесли тарелки с мелконарезанной зеленью — кто хочет, тот посыплет себе в миску. Они также принесли салаты из овощей, разведенную водой чакку, чай — зеленый и черный с лимоном, а сладкое оставили на десерт.

На столе также стояли две, высотой в полторы пяди, керамические лампы, изящно выполненные в круглой выпуклой форме с крышкой-куполом для замены свечи и искусно раскрашенные с превалирующим коричневым цветом. Из множества овальных и круглых отверстий свет пробивался наружу, освещая скатерть. Горчично-жёлтые свечи издавали благоухающий аромат, вызывая аппетит.

Вид с террасы открывался на запад, где солнце утонуло за горизонтом и темнеющее небо мало-помалу усыпало звездами. Они ритмично мерцали под лёгкое дуновение ветра, и с новым тактом в небе появлялись всё больше и больше звёзд.

После ужина Азим спустился с кузинами, которые убрали со стола грязную посуду, вниз за именинным фруктовым пирогом. Когда он вернулся, вкушая запах горячего и скорее всего очень вкусного пирога, его встретили с улыбкой. Азим встал, изумленно склонив голову. За их улыбками скрывается некая договоренность, понял он.

— Подозрительные у вас лица, — заметил Азим с лёгкой кривой улыбкой. — Вы что-то скрываете?

— Сынок, — обратился к нему отец, — проходи на своё место. Нам пора огласить наше решение относительно твоего вступления во взрослую жизнь.

Азим удивлённо поднял брови. В его глазах была озадаченность, но улыбка не сходила с лица.

— «Наше решение?» — задумался он.

Шахло приняла у него пирог и положила на середину стола между лампами. Именинник же сел во главе стола.

Аъзам прочистил горло, чтобы привлечь к себе внимание, хотя все и так уже на него смотрели, и начал:

— Сын мой, сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. По нашим обычаям с