Анита слишком хорошо знала своего мужа, чтобы не заметить, как неотступно его гнетет еще что-то помимо непосредственного предмета их разговора, но она не решалась напрямую спросить его о причинах этого беспокойства, чтобы своими словами не огорчить его еще пуще. Она постаралась внушить себе, что все это - лишь плод ее разыгравшегося воображения, что тревога Аруты объясняется только предстоящей разлукой с сыном и сомнениями относительно того, сумеет ли Николас проявить себя в Крайди с наилучшей стороны, не покажется ли он дяде и кузену слишком избалованным и изнеженным. В том, что подобное вполне могло случиться, она совершенно ясно отдавала себе отчет и догадывалась, как горько Арута корит себя в душе за то, что должным образом не подготовил Николаса к самостоятельной жизни со всеми ее заботами, тревогами и опасностями.

А тем временем челядь дворца сбилась с ног, собирая младшего из принцев и его сквайра в дальний путь. Пажи и лакеи, горничные, камеристки и старик дворецкий сновали туда и сюда с ворохами одежды и корзинами съестных припасов, и главный камергер двора лишь благодаря своему немалому авторитету и опыту сумел-таки придать всей этой суете более или менее организованный характер. Арута вполне полагался на него и был уверен, что к следующему утру, когда Николае и Гарри выйдут из дворцовых ворот, все что им необходимо, будет доставлено на борт "Королевского Орла" и размещено в его каютах и трюмах.

Арута не любил откладывать на долгий срок выполнение своих решений, и в этом заключалась одна из причин той поспешности, с какой он отправлял сына к Дальнему берегу. А кроме того, промешкав с отплытием одну-две недели, Амос рисковал бы на обратном пути из Крайди в Крондор попасть в шторм в Проливе Тьмы, соединяющем Горькое и Безбрежное моря. Арута до сих пор с ужасом вспоминал о том, как много лет тому назад, в разгар Войны Врат они с Траском миновали этот пролив глубокой осенью и остались живы лишь по великой милости богов.

Амос в глубокой задумчивости брел по коридору, что вел в покои принца Аруты и его семьи. Траск был единственным из высокопоставленных вельмож Крондора, кто за долгие годы службы при дворе так и не озаботился приобретением собственного дома вне стен дворца и довольствовался отведенными ему двумя комнатами на среднем этаже. По правде говоря, ему даже и в голову не приходило обзавестись собственным жилищем. Прежде всего потому, что был он холост и ему не было нужды печься о благоустройстве семьи, а кроме того, как всякий истинный моряк, адмирал Траск настоящим домом своим почитал морской простор и палубу корабля, где он провел едва ли не четыре десятка лет из тех шести, что прожил на свете.

Теперь же он не без некоторой тревоги размышлял о том, как круто изменится его жизнь после возвращения из Крайди. Подойдя к одной из дверей, он немного помедлил, а затем решительно постучал в нее. Слуга проворно распахнул обе створки и с поклоном предложил ему войти. Принцесса Алисия при виде адмирала поднялась с дивана, на котором до этого сидела, мечтательно глядя сквозь растворенную дверь балкона на синее небо и плывшие по нему розоватые облака, радостно улыбнулась и пошла навстречу гостю.

Она протянула ему обе руки, и он схватил их своими широкими ладонями, поднес к губам и поцеловал одну за другой, а затем чмокнул Алисию в слегка зардевшуюся щеку. Лакею и горничной принцессы было доподлинно известно, что адмирал провел минувшую ночь не где-нибудь, а в соседней комнате, служившей их госпоже спальней, но, будучи великолепно вышколенными слугами, они делали вид, что даже не подозревают об этом. Амос покинул апартаменты Алисии еще до рассвета и крадучись пробрался в собственные покои этажом ниже. Соснув лишь час или два, он позавтракал и отправился в гавань, чтобы там осмотреть "Орла" и определить, готов ли он к отплытию.

- Какая приятная неожиданность, Амос, - сказала принцесса. - Признаться, я была уверена, что увижу вас не раньше вечера.

Траск не сразу нашелся с ответом, и это удивило и встревожило Алисию. Она еще ночью заметила, что он держится с ней немного иначе, чем прежде, так, словно его гнетут какие-то тайные мысли и он не может решиться сказать ей о чем-то важном.

Когда слуги оставили их одних, адмирал жестом предложил Алисии занять место на диване, сам уселся подле нее и, тяжело вздохнув, выдавил из себя:

- Алисия, дорогая, я все как следует обдумал, и...

- Что именно вы обдумали? - полюбопытствовала принцесса.

- Ох, не перебивайте меня, ради всех богов! Ежели вы не дадите мне договорить, то я еще чего доброго передумаю и сбегу отсюда!

Алисия сразу же безошибочно догадалась, о чем он собирался вести речь. Ей не составило труда понять также, в каком смятении пребывали в эту минуту чувства старого холостяка. Подавив улыбку, она молча кивнула.

- Я старею, дорогая моя...

- Да вы совсем еще мальчишка! -игриво возразила она.

- Тысяча проклятий, женщина, или вы хотите льстивыми своими замечаниями совсем сбить меня с толку?! - прорычал адмирал, но в голосе его было больше мольбы и отчаяния, чем злости, и принцесса не обиделась на его резкое высказывание. В глазах ее мелькнули веселые искорки, но лицо оставалось серьезным. Она снова кивнула и всем своим видом выразила живейший интерес.

- Вы хорошо знаете, Алисия, что на совести моей лежит великое множество грехов, - с усилием продолжил Траск. - В иных из них я вам покаялся, а о других умолчал. - Он тряхнул головой и ненадолго задумался, подыскивая слова. - Короче говоря, я не приму за обиду, коли вы мне откажете наотрез. Праведные боги, да я на вашем месте именно так и поступил бы!

- Но от чего же это я по вашему разумению должна отказаться? - осторожно спросила принцесса.

- Ну... - адмирал вконец смешался, - от супружества, разумеется... Я ведь предлагаю вам стать моей женой.

Алисия засмеялась своим звонким серебристым смехом, взяла адмирала за руку и быстро чмокнула его в щеку.

- Вот еще выдумали! Разве в мои годы пристало отказываться от такой выгодной партии? А к тому же я ведь без ума от вас, адмирал Траск! Неужто вы об этом не знали?

Амос просиял и заключил ее в объятия. На лице его отразилось такое облегчение, словно он только что счастливо избежал если не гибели, то во всяком случае огромного несчастья, и Алисия вновь едва сдержала улыбку.

- Значит, между нами все решено? - спросил он, заглядывая ей в глаза. - И вы уверены, что не передумаете и не пожалеете о своем выборе?

- Друг мой, я уже не в том возрасте, когда принимают поспешные, необдуманные решения и потом о них сожалеют. Поверьте, на мою долю выпало немало страданий, и я теперь, на склоне лет, вовсе не намерена отказываться от тех радостей, что предлагает мне жизнь. Я вышла за Эрланда потому лишь, что он был братом короля, а я - дочерью герцога Тимонса. Никаких нежных чувств друг к другу мы с ним не питали. Потом уже, после нескольких лет брака, я сердечно полюбила этого доброго, кроткого, умного и заботливого человека, прекрасного супруга и отца, мудрого правителя. Да упокоят боги его душу! Но я никогда не была в него влюблена, понимаете? - Амос сдержанно кивнул, не выпуская ее из объятий, и принцесса продолжала: - Когда он умер, я примирилась с мыслью, что должна жить лишь памятью о нем и заботами о дочери, что жизнь моя близится к закату и не сулит мне никаких перемен. Но тут появились вы, и я снова почувствовала себя молодой... - Адмирал выпрямился и взглянул на Алисию с гордой радостью, она же, счастливо улыбнувшись, потрепала его по щеке. - Нет, на ошибки мне просто не достанет времени, какой бы юной я себе ни казалась. Что и говорить, Амос, вы бываете порой несдержанны и грубоваты, но у вас золотое сердце и цепкий, бойкий ум. Все ваши прошлые грехи остались в прошлом, и нечего теперь даже поминать о них. К тому же вы их искупили многолетней верной службой Аруте и всей нашей стране. А внуки мои привыкли относиться к вам, как к своему родному деду, хотя никто из них не отважился бы сознаться вам в этом. Нет, сами боги послали вас всем нам, адмирал Траск, и я счастлива, что вы оказали мне честь, предложив стать вашей женой.