А вот экипажи остальных машин почему-то совсем не хотели разделить участь своих сослуживцев. Ответная стрельба началась фактически сразу, явно даже до того, как «гости» отметили точное положение засады. Разве что направление, но так не уничтожить, хоть подавить. Первым делом огонь открыли сидящие в десантах пехотинцы, а затем башни быстро развернулись и в дело вступили пулеметы и автоматические пушки.

Теперь весело стало на опушке леса. Снаряды и пули взрезали кустарник едва не сплошным потоком, заставляли вжиматься в землю, не давали поднять головы, не то чтобы стрелять. Однако когда кто-то из танкистов попытался вылезти из подбитого и загоревшегося «Абрамса», то полетел с брони уже мертвым.

Две бээмпэшки горели. Десанты и экипажи, вернее, те, кто из них уцелел, торопливо покидали машины, нарывались на пулеметный и снайперский огонь, падали или залегали, в полной зависимости от личной везучести каждого конкретного человека, зато стрельба из гранатометов по уцелевшим машинам стала практически невозможной. Попробуй, поднимись под снарядно-пулевым градом!

Если бы можно было выпустить гранату лежа!

Справедливости ради, в давние годы Александру довелось видеть на учениях, как один боец проделал такой фокус. Еще хорошо, что дело происходило зимой и вместо обычных штанов были ватные. Но сапоги улетели далеко, вату тоже прожгло, и боец прямиком оказался в госпитале с ожогами. Хоть не слишком серьезными.

Ушедшая вперед бээмпэшка высадила пехоту и тоже открыла стрельбу. Даже последний танк развернулся и выстрелил по лесу из орудия. К счастью, больше наугад, и снаряд снес какое-то дерево чуть в стороне от засады.

РПГ у Александра был вновь снаряжен, но вместо него оставалось лишь полагаться на автомат и стрелять по залегшим солдатам противника. Да и не взять было последний «Абрамс». Ни с основной позиции, ни с запасной. Однако по полю откуда-то издалека вдруг протянулся дымный след ПТУРа, и танк содрогнулся от попадания.

Почти сразу концевая «Брэдли» развернулась и бросилась наутек. Зато другая попыталась пойти в атаку, съехала в дренажную канаву и чуть подзастряла там. Александр привстал, выстрелил по ней. Чуть со стороны почти одновременно полетела граната от Николая. Какая-то из них отрекошетировала, вторая взорвалась, а где и чья, в горячке боя было непонятно. Вдобавок слева вновь молотила родная «двойка», и победу можно было считать общей. Люди стали торопливо покидать подбитую бронеединицу, кто-то сразу упал не по собственной воле, однако кто-то и залег. Однако головная машина все еще стреляла, и пришлось залечь, откатиться в сторону, чувствуя, как падают на спину срезанные чужим огнем ветки. За мгновение до падения что-то сильно толкнуло в грудь, однако броник выдержал. Не то осколок, не то пуля от «М16», главное, не пробило, и даже, кажется, ребра целы. Так, чуть болит, в меру. Значит, осколок. Пуля ударила бы сильнее, если не до перелома, то до серьезного ушиба.

Лишь чуть не долетев, разорвалась граната от подствольника, вновь не то пуля, не то осколок ударил по каске, к счастью, вскользь, а вот живы ли бойцы, даже не скажешь. Валерка здесь, за соседним стволом, кажется, пока не задет, постреливает, только что выглядывал, смотрел на командира. Бээмпэшка замолкла, хрен знает, почему? Но с их позиции, ни с основной, ни с запасных, последнюю «Брэдли» не достать. И пулемет молчит. А вот чей-то «калаш» справа работает короткими очередями.

С вражеской стороны работает еще человек шесть-семь. И плюс те, у головной машины. С одной стороны, лежат на поле, с другой – там тоже хватает укрытий, да и у каждого явно имеется подствольник. Им вообще деваться теперь некуда. Пешком по полю не отступишь, поневоле приходится воевать ради спасения жизней и в расчете на подмогу. Или основная колонна подойдет, или поддержат авиация с артиллерией.

Последняя «Брэдли», та, что была головной, приняла часть десанта, одного из спешащих к ней пехотинцев удалось завалить Александру, другой неловко приподнялся и свалился еще под чьей-то пулей, и по широкой дуге на полной скорости устремилась назад. Башня повернута, пушка стреляет почти непрерывно, не столько в надежде гарантированно поразить кого-то, сколько не дать поднять головы, сбить прицел. Да и расстояние далеко за триста метров, просто так из гранатомета не попадешь.

Справа хлопнул разрыв, и сразу вскрикнул Валерка.

– Что?

– Кажется, зацепило.

На штанине бойца набухало пятно. Нет, сразу два пятна. Пора отходить. Два танка, три БМП – отличный результат, и несколько убитых врагов к нему ничего особого не добавят. А вот терять своих ребят не хочется. Сейчас как накроют артиллерией, и будет всем полный хароп, если вспомнить язык позабытых врагов.

– Перевяжись! – Александр выглянул, попробовал достать кого-нибудь из противников, однако автомат выплюнул одну пулю и замолк.

В разгрузке осталась последняя связка магазинов. Даже не заметил, как расстрелял две другие. Капитан зарядил «АКМ», передернул затвор, однако стрелять не стал. Извлек рацию, торопливо проговорил:

– Коробочка! Живы? Отвечайте, мать вашу!

– Живы. Но…

– Тогда тройка. Повторяю: тройка!

Тройкой договорились считать приказ к отступлению. Вместе с местом, куда полагалось отодвинуться бээмпэшке в ожидании остальных.

– Вас поняли. Тройка.

Теперь главное – выйти из боя. Александр осторожно двинулся чуть позади боевой линии. Комаров лежал на второй запасной позиции, кого-то старательно выцеливал.

– Жив, Комар?

– Что мне станется?

– Отходим.

– Зачем? Давай добьем!

– Сказал: отходим! Пока артиллерия работать не стала! И надо посмотреть, что с остальными.

С остальными было хуже. Николая лишь слегка зацепило в плечо, зато напарнику досталось за двоих. Рука еще ладно, однако и бронежилет был пробит. Боец был в сознании, следовательно, имел какие-то шансы выжить, только для этого требовалось срочно доставить его к медикам. И совсем не повезло пулеметчикам. Они так и лежали, Игорь рядом с ПК, Антон – чуть в стороне с зажатым в руках автоматом, лишь помощь им была больше не нужна. Разве что…

– Собирайте оружие, хватайте Саню и дуйте к броне. Я прикрою. Потом вернетесь, заберете ребят, – приказал Александр.

– Но ведь они… – начал было доковылявший сюда же Валерка и осекся под тяжелым взглядом командира.

Остальные приняли решение как должное. Лишь Комаров предложил:

– Давайте лучше я.

– Разговорчики! Выполнять! – Капитан уже взялся за пулемет, перетащил его чуть в сторону и устроился поудобнее.

Коробка с лентой-соткой присоединена, однако сама лента не тронута, вместо нее пользовались другой, на двести пятьдесят патронов. Судя по вышедшему концу, на две трети она использована, но и оставшейся при стрельбе короткими очередями вполне хватит, чтобы удержать полдюжины, даже меньше, солдат на расстоянии минут на десять. Неприятель в атаку не стремится, бережет свои жизни, благо картинка на поле впечатляет.