было напечатано на этом листе бумаги. Я хочу большего. За последние несколько дней я прочитал ее резюме настолько, что могу процитировать его с закрытыми глазами. Ее академические достижения и подробности ее образования в колледже, в какой школе она училась, в каких навыках она преуспела. Я не хочу это слышать.

Я хочу знать, почему она хочет эту работу. На что она похожа, когда дверь закрыта и мир закрыт?

Она молчит, смотрит на свои руки на коленях, прежде чем снова посмотреть на меня. Ее медовые глаза, жидкие и расплавленные, вливаются в мои.

— Моя бабушка. Она в доме престарелых в центре города. Несколько месяцев назад, когда я работала в закусочной, она упала и сломала бедро в трех местах. Несмотря на то, что она здорова, доктор обеспокоен. Вот почему я хотела бы устроиться на эту работу. Так что я могу позволить себе оставить ее там. Она мой лучший друг, и я бы пропала без нее.

— Почему ты работаешь в закусочной, когда ты могла бы заканчивать школу и получать высшее образование? — искренне любопытствую я.

— Каждая работа, на которую я претендовала, требует кого-то с дипломом. И прямо сейчас я должна заботиться о своей бабушке. Я не могу вернуться в школу, пока наше финансовое положение не улучшится.

Я в шоке от ее честности. Немногие люди были бы столь откровенны.

— Я ценю твою честность. По правде говоря, ты более чем квалифицирована для этой должности, даже не имея диплома на руках. Эта должность пожизненная, и меня не будет шесть месяцев в году.

Ее глаза расширяются от удивления.

— Так… типа… тебя… вообще не будет здесь с детьми?

Я качаю головой: — Я только недавно занял должность нового главного тренера «Эвеланш». Сезон выдался изнурительным. Мы проведем шесть месяцев в дороге, когда все будет сказано и сделано. Человек, которую я ищу должна быть преданной и преданной делу. У меня есть две дочери, и они потребуют всего твоего внимания. Вот почему зарплата такая щедрая. Я не хочу, чтобы кто-то занял эту должность, а затем через месяц решил, что они не могу с этим справиться. Самое главное для меня в моих девочках — последовательность и структура.

Она кивает и закусывает зубами пухлую блестящую губу: — Меня по-прежнему интересует работа. У меня нет социальной жизни, как у большинства женщин моего возраста. По выходным, если, конечно, ты не уехал на игру, я могла бы запланировать еще один день, чтобы навестить бабушку.

— Всякий раз, когда я дома, твое время принадлежит тебе. Когда меня нет, это время, когда ты дежуришь, как бы долго это ни длилось. У меня есть расписание на следующий год, но иногда все меняется. Я ищу кого-то на длительный срок.

Прежде чем она успела заговорить, раздался пронзительный крик, за которым последовало «Паппппппппппппппа!!!».

Крик Ари пронзает дверь, что я встаю со стула так быстро, что я падаю навзничь. Я выхожу за дверь и бегу вниз по лестнице в гостиную за считанные секунды. Джульетта, должно быть, последовала за мной, потому что, когда я поворачиваю за угол в гостиную, я мельком вижу ее темные волосы.

Я нахожу Ари и Кен на журнальном столике, которые держатся друг за друга, а Рида не видно.

“Что за черт?”

— Ари, жучок, что случилось?

— Папа… мышь, настоящая, под ведром! — она плачет и указывает на пол.

О, черт возьми.

— Где дядя Рид?

Кеннеди указывает на дверь, ведущую во внутренний дворик. Я вижу, что Рид говорит по телефону снаружи.

— Ему пришлось ответить на неотложный телефонный звонок, а потом мышь пробежала по полу! Я поймала ее в ловушку. В моем ведре.

Слезы текли по ее щекам, пока она рыдала, и если это не самая драматичная вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни, то я не знаю, что это.

— Все в порядке, детка, папа позаботится об этом, хорошо? Вытри слезы. — бормочу я. Я беру их обоих со стола и ставлю на пол… подальше от рассматриваемой мыши.

Никто из них не выглядит так, будто чувствует себя лучше в этой ситуации, так что мне лучше избавиться от этой проклятой штуки, пока не случился очередной кризис, и я никогда не смогу закончить интервью. Я иду на кухню, чтобы взять что-нибудь, чтобы помочь мне удержать мышь в ведре и, наконец, найти что-нибудь.

Когда я возвращаюсь в гостиную, девушки даже не замечают, как я подхожу. Джульетта садится перед ними на корточки, вытирая слезы с их щек.

— Я знаю, как это, должно быть, было страшно для тебя. Но твой папа сильный и храбрый, и он позаботится обо всем за тебя, хорошо? — мягко говорит она.

Ари смотрит на нее и улыбается, обнажая две ямочки на щеках: — Мой папа самый лучший. Он всегда смотрит с нами «Холодное сердце» и всегда заплетает мне волосы! Как тебя зовут?

— Меня зовут Джульетта.

— Почему ты здесь? — спрашивает ее Кеннеди.

Джульетта улыбается и понижает голос до шепота, прикрывая рот рукой. Со своего места у двери я до сих пор слышу, что она говорит: — Хотите узнать секрет?

Оба энергично кивают. Ари шепотом кричит: — Да! Я люблю секреты.

— Ну, это очень важный вопрос, и вы должны мизинцем пообещать никогда не рассказывать.

Ари широко раскрытыми глазами смотрит на Кеннеди, потом снова на Джульетту.

— Мы договорились, — шепчет Кеннеди. Ну или… это не совсем шепот.

Я сдерживаю смех, когда она поднимает свой маленький мизинец для Джульетты.

Обещания мизинцем — высшие обещания в этом доме. Не то, чтобы Джульетта это знала.

— Хорошо… вы готовы? Я думаю, ваш папа может быть… рыцарем в сияющих доспехах.

Они задыхаются, как будто понимают термин. Оба их лица наполнены благоговением, и черт возьми, если я не чувствую боль где-то глубоко в животе. Что-то, чего я не чувствовал уже очень давно.

— И знаете, кем это вас делает? Принцессами.

Девочки прыгают вверх и вниз с визгом, прежде чем она говорит: — Ш-ш-ш.

— Но ты же принцесса, Джули? У тебя красивые волосы, как у принцессы.

Улыбка Джульетты становится шире, и она накручивает прядь волос Ари на палец: — Я бы хотела быть принцессой, но вы, девочки, должны будете рассказать мне, на что это похоже.

Не то чтобы я не мог весь день смотреть на своих девочек с искренними улыбками на лицах, но Ари пора в школу, и это интервью официально окончено. Я видел все, что мне нужно было увидеть. В