Врач задумался, но только на минуту.

– Такую красивую девочку без конфет, ну, никак оставлять нельзя. Тем более, что ты моя гостья. А гостей обязательно кормить конфетами надо. Так в этом доме полагается. Давай договоримся так. Если не отгадаешь, где папа и мама, получишь вот эту карамельку. Она без шоколада, так, простая конфета для несмышленых девочек. А если правильно покажешь, то получишь большую шоколадную. Ну, и эту тоже в придачу. Годится?

– Годится, – радостно ответила Веселина. – И те печенья, что в вазочке стоят, – она показала пальчиком на вазочку с печеньем, стоящую на другом столе.

– Договорились. Давай играть быстрее, – Ким придвинул к ней фотографии.

Девочка уверенно выбрала фото Ивана Чумака и Антонины Дебовой.

– Молодец, умница, – похвалил врач девочку. – Бери конфеты и печенье.

Веселина вскочила со стула, подбежала к вазочке с печеньем, взяла одно в руки, потом изменилась в лице и бросила его на пол. Она стала совсем бледная. Глотая полившиеся из глаз слезы, произнесла:

– Не хочу я твоих сладостей. Плохие они, гадкие.

Девочка повернулась к окну и тихо заплакала. Олег Валерьевич подошел к ней, стал гладить по голове. Сзади распахнулась дверь и в комнату вошла Марина Альметова.

– Можно вас на минутку? Вы уже закончили?

– Разве что на минутку, – с явной неохотой ответил доктор. – Что-то важное?

Марина кивнула головой.

Очутившись за дверью, она поднялась на цыпочки и прошептала Киму в самое ухо:

– Только, что звонили с района новостроек. Там взорвали машину, погибла Власта Самгинова, гражданка Словакии. По фото в паспорте – Антонина Дебовая, вероятно, мать Веселины».

– Да, мать, – тихо ответил врач. – Девочка только что опознала ее по фотографии. Не знаю уж как, но она только что почувствовала ее смерть. Я ее забираю к себе в больницу. Пусть побудет под моим наблюдением. Так всем будет лучше. Объясните, пожалуйста, это ее тетке.

– Сергей Иванович, ты, как Фидель Кастро, до полной победы бриться не будешь? Смотри, как зарос, – Марго села на свое место за столом заседаний.

– Маргарита Сергеевна, у тебя еще хватает времени на колкости. Ты лучше скажи мне, уж не подручные господина Силуянова отправили нашу дамочку в мир иной? Больше ведь не кому.

– Ты так уверен в этом? – с вызовом парировала женщина. – Этот выродок запросто мог взорвать ее, элементарно заподозрив в супружеской неверности. А, может, он намылился исчезнуть из нашего городка, а заодно и из страны поэтому убирает тех, кто слишком много знает. Тебе еще аргументы приводить?

Шитов не нашел, что ответить и переключился на Марину:

– Что у тебя по паспорту, докладывай.

Альметова встала.

– Да сиди уж, не до церемоний, – усадил он ее на место.

– Паспорт Словацкой Республики поддельный, но выполнен очень доброкачественно. С таким даже границу пересекать можно.

– Сергей Иванович, дай мне слово молвить, – Ивашев по привычке поднял руку, как ученик. – Я по твоему заданию типографии прошерстил. У нас такие вещи не сделать. Оборудование не годится. Но кое – кого из ее бывших однокашников зацепил. Вышли на Москву. Сейчас там ковыряют. Я думаю, толк будет, дай только срок.

Теперь по взрыву. Судя по следам крови на заднем сиденье в машине еще кто-то был. Я так меркую, это или наш «Македонский», то есть, Чумак или Виталий Тимашев. А, может быть, и оба. Будут похороны, оцепи кладбище, вполне вероятно, кто-то из них вполне возможно объявится».

– Павел Степанович, спасибо тебе, все толково рассказал. На тебе охрана этой девочки Веселины. Глаз с нее не спускать, а еще лучше упрячь ее куда подальше. Чует мое сердце, что этот монстр за дочкой придет или забрать, или хотя бы попрощаться.

– Марина, собери всех спецов. На похоронах должна быть полная видеозапись со всех сторон и ОМОН по всему периметру. Я понимаю, что сложно, но надо. Мне только на самом кладбище еще ЧП не хватало. Все, всем за работу. Докладывать каждый час. Марго, специально для тебя сообщаю. Бриться не буду, пока не расправлюсь с этими ублюдками. Пусть хоть борода до пола вырастет.

– «Борзый», тебя как убить? Легкой смертью или четвертовать по всем правилам? Ты кого в Бэхе замочил? Я тебе велел мужика убрать, фото тебе люди показывали. Тогда объясняй толком, что там произошло или сам добровольно в петлю лезь.

– «Сила», я его выследил. В гараже «взрывыху» под водительское сиденье поставил, взрыватель у меня один такой хитрый был. Он на постоянной связи с «взывахой». Связь действует метров на сто. Как машина уедет из зоны связи, бах и все. Мне там присутствовать совсем не в кайф. Автоматика все за меня сама сделает. А я далеко уже от этого места. Он же сам на машине приехал, сам за рулем сидел. Значит, и уезжать сам должен был. Я не знаю, на кой ляд он бабу за руль посадил. Чутье, выходит, у него волчье. Руки у него тряслись, и он не знал, куда их деть: то засовывал в карман, то скрещивал на груди, то, как зек, прятал за спину.

– Зато у тебя, дурака, совсем никакого чутья нет. Отправил душу человеческую на небеса. Хорошо, хоть подельница его оказалась, значит кое – какой толк от твоей работе все же есть. Это она навела злыдня на мое казино. Выходит, поделом ей досталось. Но работа, сам понимаешь, не выполнена. Должок, выходит, за тобой образовался. Спрошу за него, уж не взыщи. Ладно, свободен, иди готовь еще одну свою «взрываху», авось пригодится.

На похоронах Антонины Дебовой никого из посторонних не было, только сестра, да несколько сотрудников с рекламного бюро. Траурных речей никто не произносил. Было холодно и сыро. Все быстро разошлись. Промерзшие насквозь сотрудники ОМОНа так же ничего подозрительного не заметили.

Марго шла к машине, которую выделил ей Силуянов. Смеркалось. Хотелось поскорее добраться до теплого душа, ароматного кофе и теплого пледа. Женщина включила зажигание и стала ждать, когда мотор прогреется до нужной температуры.

В горло уперся холодный предмет и мужской голос произнес:

– Тебе дочь передала мое послание? Ясно было сказано, или жизнь дочери для тебя ничто не стоит?

Марго выждала несколько секунд и решила, что если не убил сразу, то, наверное, и не убьет. Набрала в легкие воздух и повернулась. Она уже умирала и не раз. Поэтому жуткого ощущения конца жизни не возникло. «Дочь далеко, до Силуянова ему не дотянуться», – подумала женщина.

В полумраке осенних сумерек на нее смотрели пронзительные холодные глаза человека, многократно нарушившего главную заповедь – «Не убий».

Оба молчали. Пистолет Чумака теперь смотрел ей прямо в лоб.

– Я не девочка Лилия, я тебя не боюсь. Пистолетом ты меня не запугаешь, – спокойно и уверенно ответила Марго.