Она вечно, сука такая, жить будет. Здесь. А значит, я никогда не смогу быть спокоен за свою задницу.

С другой стороны, «жезла или посоха» у неё вправду нет, так что про задницу — это я погорячился. Но я ведь бухаю. Постоянно и крепко. А набухавшись, могу трахнуть многое, кроме явно выраженной мужичины, ну или зверюшки какой. Значит, всего два пути спасения: трезвенничество или скопчество. А для верности я бы рекомендовал и то, и другое. И в другой город уп**довать на всякий случай. А там — построить монастырь и стать настоятелем. Прощай, музыкальная карьера, прощай, мировая известность...

И всё это из-за одной пидараски?! Не-е-ет. Нет, не бывать этому!

Я решительно выпил. А в голове уже закопошился безупречный план.

Солнце встало и лениво щупало своими тентаклями холодную нарисованную осеннюю плоть Линтона, когда мы отодрали доски от двери и вышли наружу. Я, в полном доспехе, с огромным мечом, был в центре. С боков меня прикрывали Рома и Вивьен. Вивьен держала стрёмный меч, а Роме я выдал арбалет, строго-настрого наказав валить каждого, кто попытается ко мне подобраться, обладая наличием ника AxiLess над бошкой. Вне зависимости от пола.

От дома это существо отвалило. Тут я был уверен. Мы с Вивьен поднимались на крышу и внимательно оглядывали окрестности. Но пидоры, как и женщины, коварны. От них всего можно ожидать. Что я вообще знаю об этой грёбаной игре? Да ничерта, я в неё не играю всеми возможными способами. Может, Экси подберётся ко мне невидимой. Может, прилетит откуда-нибудь с неба, раскидает мою отважную армию и овладеет моим беззащитным телом...

— Вивьен, — остановился я. — Покажи грудь.

— Да, конечно, — потянулась она к пуговицам своей блузки.

— Стопэ, нахрена?! — вмешался Рома.

— Мне нужно быстро подрочить, чтобы снизить уровень потенциальной опасности, — объяснил я.

— Медс, хорош гнать!

— Я тебе насчёт «Медса» что говорил?!

— А я тебе вот чё скажу: или прекращаешь гнать, или мы разворачиваемся и возвращаемся домой, а с трансухой своей — сам разъ**ывайся, как хочешь.

— «Домой»?! Это мой дом, жопа ты неблагодарная!

— Ну и живи в своём доме, а я пойду на нормальную работу устроюсь. Ищи себе другого барабанщика.

Вот это уже было ниже пояса. Если ко всем проблемам, свалившимся на меня, добавится ещё поиск нового барабанщика, я сопьюсь раньше, чем мы выступим. А Ромыч, кажись, серьёзен. Ну да я сам виноват, конечно. Какой нормальный парень будет спокойно смотреть, как на сиськи его девки дрочит непосредственное начальство...

— Ладно, не показывай, — сказал я Вивьен, которая аж вспотела, стоя неподвижно и разрываясь между моим приказом и стойким нежеланием Ромы, чтоб она этот приказ выполняла. — Вольно. Но бдительность не осла...

— Доброго утра, уважаемые. А я тут шёл мимо, дай, думаю, зайду, спрошу, как там у нас обстоят дела с концертной деятельностью.

— ...блять! — закончил я и посмотрел с неудовольствием сквозь забрало на подкравшегося Иствуда. Ткнул в его сторону мечом: — Вы охерели оба? А если бы это был пидарас?

Рожа Иствуда недоуменно вытянулась.

— Сам виноват! — не растерялся Рома. — Если бы ты не начал тут хером размахивать, мы бы по сторонам смотрели.

— Можно немного подробностей? — холодно попросил Иствуд.

— Экси помнишь? — сказал Рома. — Ну, эта... Ахилесс, или как её там.

— Смутно.

— Короче, в реале была баба, сюда загрузилась, как мужик, втюрилась в Мёрдока, сменила пол обратно на бабу и теперь хочет, чтобы он ей вдул. Мы с Вивьен его, типа, защищаем.

— Возьмите и меня с собой, — предложил Иствуд. — У меня есть револьвер!

И он показал револьвер.

— Тема, — кивнул я. — Давай, иди спереди. Жопа — ладно, ты мне главное член прикрывай.

— Как гандон, — фыркнул Рома, но Иствуд его, слава Кришне, не услышал. А то эти два дебила опять бы друг друга поубивали.

— А куда идти? — спросил Иствуд. — Раз уж я буду идти первым, мне надо знать...

— На холм, — проворчал я. — Где вся эта нечисть хоронится.

— Нечисть? — озадачился Иствуд.

— Ну разрабы, ёпт! Да пошевеливайся уже, Иствуд! Время, блин. У них вот-вот планёрка начнётся. А мне край как надо сегодня успеть с братом перетереть.

Поначалу на холме стоял глючный храм. Работал он загадочно. Каждый, заходя туда, оказывался в собственном, персональном помещении, и для каждого этот храм был посвящён одному определённому богу — его куратору. Плюс — многочисленные баги, благодаря одному из которых мы повстречались с Иствудом.

Потом Папа Римский в реале поглядел на этот п**дец и сказал: «Убирайте нахер, или я вам и вашим правнукам до седьмого колена жизни обосру так, что Ветхий завет малиной покажется». Разрабы ссыканули и храм спешно откатили, а вместо него впидарасили офисное здание со всем персоналом из какого-то сайд-проекта или типа того. Оттуда я, кстати, непонятно зачем сп**дил Вивьен, которую теперь трахает Рома.

В здании было ничего так. Этажи, кабинеты, у каждого свой. Зашёл, пообщался с экраном — и нормуль. Но в условно-средневековый антураж здание вписывалось примерно так же, как голый Уэсли Снайпс в «Лебединое озеро». Братан упоминал, что его скоро заменят на что-то аутентичное.

И заменили.

На холме стоял охерительный дворец. Не замок, а именно дворец, как у грёбаного короля. Белоснежный камень, золото-бриллианты отовсюду сверкают, башенки всякие декоративные, два хера в доспехах по бокам от входа.

— И давно тут так? — спросил я, когда мы подошли.

— С неделю, — отозвался Рома. — Ну чё, дальше сам?

— Вивьен, будь ласка, глянь внутри на предмет гомосятины.

Вивьен послушно вошла внутрь. Задоспешенные херы на неё даже внимания не обратили. Может, вообще просто доспехи стоят.

— Так а чё ты ночью нарешал-то всё-таки? — спросил Рома, пока её не было.

— Всё огонь! — с преувеличенным энтузиазизмом сказал я. — Вейдер родил текст, теперь у нас есть песня, до которой никто не до**ётся с авторскими правами. По крайней мере, чтобы до**аться ему потребуется серьёзный судебный процесс, который затянется на месяцы, если не годы. Поверьте опыту, я уже пару раз п**дил песни.

— А как насчёт выступлений? — спросил Иствуд.

— Всё на мази, — соврал я. — Два-три дня — и мы будем выступать, отвечаю. Сегодня, кстати, репетиция. Вот как освобожусь тут — так и начнём.

Мне главное гомосячьи траблы порешать. А там уж я чего-нибудь придумаю.

Дверь открылась, вышла Вивьен и показала два больших пальца.