Французская революция, террор — деятельность якобинцев — Робеспьера и Дантона — до сих пор не превзойдена по количеству погибших жертв на душу населения. Во Франции проживало тогда 26,5 млн. В одной Вандее за два месяца до 400 тысяч семей было зарублено. Я слышала во Франции историю, что генералы доносили: мы кидали их младенцев под копыта наших коней, чтобы истребить их всех, вместе с их отродьем. Это не X век варварский, это просвещенная Европа, это литература, это Лафонтен, это «король-солнце», это д’Артаньян и т. д.

Британский ученый Тойнби замечательно определил разницу между Лениным и Сталиным. Для меня они оба — демоны революции, но я не могу не признать правоту Тойнби: Ленин и Троцкий видели в России инструмент для утверждения коммунизма, а Сталин решил коммунизм сделать инструментом утверждения советского великодержавия. Поэтому ненависть к Сталину в них нечестная. Они хотят раздвоения нашего сознания. Не надо отрицать ужасные репрессии. Но в ленинское время их было в два раза больше. Почему-то наши либералы об этом никогда не говорят.

В 20-х годах в театре Мейерхольда изображали царей — они испражнялись на сцене и давили блох. Отношение к собственной истории как к пыли, которую надо сдуть брезгливо. Или — как к насекомым. Мы же не жалеем комара, когда его убиваем…

В 90-х годах все как-то забыли, что, кроме государства, есть же Отечество. И оно было в опасности. Опять «ярость благородная вскипела, как волна». Было понятно, что не защити в то время, да, одновременно и советское государство, которое, может, не всем нравилось, но — не защити тогда и Отечество, впереди ничего бы не было. И нас бы не было как субъекта мировой истории и культуры.

Потом стали извращать смысл Второй мировой войны. Она объединила столь разных, даже соперников. Француз остался французом, голландец — голландцем. Эстонец, поляк, чех — эстонцем, поляком, чехом, как и украинец — украинцем, а русский — русским. А не свинопасом и горничной для Третьего рейха, едва умеющими читать географические указатели на немецком языке в Ингерманландии.

Наша молодежь с трудом представляет то, что гитлеровцы делали на оккупированных территориях, особенно на славянских. Для них этот ужас не ощущается больше. А говорят, что вот там, мол, не было демократии западной. Война-то была за западную демократию. И главный грех Гитлера — это Холокост. Потому что еврейское сообщество на этом твердо стоит, не позволит никогда забыть о Холокосте. А для других главный грех Гитлера — что при нем не было демократии. А поскольку в Советском Союзе тоже был тоталитаризм с точки зрения западной демократии, значит, это были два одинаковых омерзительных монстра. Просто надо было временно разбить одного, а потом в течение семидесяти лет подавлять и не допускать к развитию другого.

Назовите мне сегодня противника России на всех этапах ее истории, которого бы не поддерживала Англия? Как только Россия вышла к Причерноморью и к трем океанам, к Прибалтике — всё, мы стали объектом пристального внимания Англии. Она всегда поощряла и поддерживала любого неприятеля России. Хотя ни один фунт британских товаров не проходил через Черноморские проливы. В первой четверти XIX века в договорах с Персией Британия вставляла пункт, обязывающий Персию-Иран продолжать войну с Россией. Она посылала оружие «черкесам» и Шамилю во время кавказских войн. Во время Крымской войны вы знаете, что было… Во время Первой мировой войны, хотя была Антанта, Англия не сразу захотела вступить в войну. Предпоследний царский министр иностранных дел Сазонов писал в ужасе, что сэр Эдуард Грей, министр иностранных дел Англии, говорит: мы не будем воевать из-за сербских вожделений. И только когда кайзер Вильгельм вдруг начал сам бомбить Бельгию, а это в непосредственной близости от них, то тут «немцы сами сделали то, чего мы не могли добиться от англичан».

Кроме того, даже во время Ялты у Черчилля был план «Немыслимое», который предполагал немедленный поворот войны — инкорпорация в эти англосаксонские силы оставшихся недобитых фашистских соединений, чтобы разгромить Советский Союз. Декларируемая Лондоном борьба против коммунистической «фантасмагории» лишь прикрывала агрессивное неприятие российского великодержавия в любых ее формах. А борьба с Гитлером у англосаксов — это всего лишь семейный спор о владычестве. Они не могли позволить Гитлеру стать господином Евразии.

Надо отчетливо понимать, что признание грехов и несовершенств нашего государства не должно заслонять, что сейчас на кону, как и во время Великой Отечественной, судьба Отечества, его сохранение в мировой истории как самостоятельного явления. Со своими собственными планами исторической жизни.

— В продолжение темы хотелось бы узнать, каким вы видите будущее Украины.

— Это не только судьба почти пяти миллионов русских жителей Донбасса, стонущих и подвергающихся геноциду. Это еще столкновение за место России и русских в мировой истории. И здесь неминуемо встает вопрос о будущем Украины. Если целью является денацификация и демилитаризация, как ее можно осуществить? Я знаю, как это осуществлялось в Германии. Причем Англия усердствовала даже больше, чем Советский Союз. Она настаивала на изменении, переформатировании территориального устройства, когда поменяли даже исторические названия земель. Какие-то были разделены, какие-то названия вообще исчезли.

Денацификация проводилась под контролем послевоенных структур держав-победительниц. Был контрольный совет для Германии, директораты всякие. Были закрыты все радиостанции, журналы, газеты. Издавались только державами-победительницами соответствующие новостные и прочие программы. Получить лицензию на издание было очень трудно. Изо всех образовательных программ тщательно вычищалось все, чтобы никогда даже элементы этой идеологии не были возрождены. В этом участвовали в том числе и такие великие гуманисты-немцы, как Томас Манн, например. Раньше не было такой серьезной прозы в немецкой литературе, таких имен, как Генрих Белль, Гюнтер Грасс. Немцы всегда славились в основном поэзией.

Что же касается Украины, то демилитаризация возможна только при признании ВСУ своего поражения в военных действиях. Надо не останавливаться на середине, а требовать именно этой капитуляции. Денацификация невозможна без изоляции бандеровского центра, сконцентрированного на территории Галиции. Это Ивано-Франковская, Львовская, Черновицкая и Тернопольская области. Даже Волынская и то не так страшна, как вот эти все. Как это сделать? Вооруженными силами? Я не государственный чиновник, поэтому могу себе позволить говорить открыто.

Унитарное государство Украина — оно всегда более пассионарное, в чем мы убедились за эти 30 лет, и поэтому будет навязывать всей остальной Украине, которая к этому, может быть, и не стремилась вовсе, свои образовательные, исторические и другие подходы. На мой взгляд, Украина и раньше, чтобы не случилось того, что случилось, должна была быть федерацией. Федерализация Украины — это когда