В детстве Грейс называла Рассела и Эдит Остин «дядей и тетей». Рассел, зубной врач из Филадельфии, владел в Оушн-Сити летним домиком по соседству с Келли. Остины отдыхали в Каннах, когда узнали, что в Монако состоится благотворительный бал Красного Креста — главное событие светского сезона на Французской Ривьере, — и поинтересовались, где можно достать билеты.

Когда консьерж в их отеле сообщил, что билеты на бал достать невозможно, поскольку они уже распроданы, Остины с чисто американской настойчивостью позвонили во дворец в приемную Ренье. Объяснив, что Грейс приходится им племянницей, они поинтересовались, нельзя ли по этой причине воспользоваться ее знакомством с князем и попросить у него два билета на благотворительный бал. Так получилось, что это письмо оказалось на столе у отца Такера.

Было ли это совпадением или Такер приложил к этому руку, но он лично доставил Остинам билеты с наилучшими пожеланиями от князя, после чего завел с ними разговор про семейство Келли, и в частности про Грейс.

В типичной для него шутливой манере он выведал у них все, что те знали о Грейс. Вернувшись во дворец, Такер невзначай сообщил о состоявшемся разговоре Ренье.

Позднее на той же неделе с подачи отца Такера Остины получили приглашение на чай. И вновь хитрый священник перевел разговор на Грейс.

В конце чаепития Остины, как истинные американцы, предложили, что если князь когда-нибудь будет в Штатах, то он должен непременно посетить Оушн-Сити, где они с радостью его примут.

Ренье вежливо ответил, что подумает над их предложением.

Благодаря отцу Такеру Остины вернулись в Филадельфию не просто уверенные в том, что князь интересуется Грейс, но подозревая, что дело идет к браку.

Не исключено и даже весьма вероятно, что Остины, как все, кто так или иначе причастен к этой старомодной сказке о сватовстве, преувеличивали свою роль в ней. Но, по крайней мере, отец Такер заронил им в головы эту идею.

А затем Ренье неожиданно объявил, что собирается в декабре 1955 года посетить Америку.

Как только отец Такер узнал об этом, он тотчас связался с Остинами, и те, очевидно, убедили Келли пригласить князя в гости на рождественский обед.

Во второй половине дня 25 декабря Остины вместе с князем Ренье, отцом Такером и доктором Дона прибыли в дом номер 3901 по Генри-авеню. Здесь впервые после их встречи во дворце Ренье вновь увидел Грейс. Весь день и вечер они провели в беседах.

Джеку и Ма Келли Ренье понравился с первого взгляда, хотя сначала была одна трудность: никто толком не знал, кто он такой и как к нему следует обращаться. Ма Келли решила, что он князь Марокко. Грейс была вынуждена объяснить матери, что та не совсем права.

Тогда Джек Келли отвел отца Такера в сторонку, чтобы уточнить, как ему следует называть князя.

— Я должен обращаться к нему «ваше величество»?

— Нет, — ответил Такер. — К нему обращаются «ваше высочество».

Джек не стал спорить и весь вечер обращался к Ренье исключительно «ваше высочество», хотя позднее сам же признался Ренье, что «эти королевские титулы для нас пустой звук».

После ужина Келли отвез Такера на вокзал, чтобы тот успел на поезд до Уилмингтона, а Грейс, Ренье и доктор Дона отправились в гости к сестре Грейс, где протанцевали и проговорили до трех часов ночи.

Ренье и Дона переночевали в гостевой комнате в доме Келли, таким образом, у него и Грейс была возможность пообщаться на следующий день.

Пока Джек Келли вез отца Такера на вокзал, тот признался ему, что князь подумывает о том, чтобы сделать Грейс предложение.

Если Джек и был озадачен этим откровением, он не подал вида.

Он сказал священнику, что и сам заподозрил нечто подобное, и попросил его передать Ренье, что, если Грейс не против, он даст отцовское благословение.

Ренье выждал несколько дней, прежде чем наконец сделал Грейс предложение. Та его приняла, и вскоре весь мир узнал о помолвке века. Для большинства людей, включая Руперта Аллана, это известие прозвучало как гром среди ясного неба.

Позднее он вспоминал:

— Я возвращался на машине в Лос-Анджелес с фотосессии для журнала Look, которая проходила в долине Скво-Велли, когда услышал по радио, что монакский князь Ренье только что объявил о своей помолвке с Грейс Келли. Я не поверил собственным ушам. Такого не может быть. Они ведь совершенно не знают друг друга, упрямо повторял я себе.

Как оказалось, знали, и весьма неплохо.

Согласно официальной версии, после встречи во дворце весной 1955 года Грейс и Ренье не поддерживали отношений, и поездка князя в Филадельфию в декабре 1955 года не предполагала никакой помолвки. На самом же деле все обстояло немного не так.

История их любви оставалась тайной, пока Ренье не рассказал о ней для этой книги.

Признавая, что первая их встреча отнюдь не носила личного характера, Ренье рассказывает дальше, что, как только с формальностями было покончено и фотографы убрали фотоаппараты, они с Грейс направились в сад. Свита сопровождала их на достаточном расстоянии, так что они могли расслабиться и свободно поговорить. Вскоре оба поняли, что у них много общего.

В детстве оба были одиноки. Грейс призналась, что в ее семье успех прежде всего связывали со спортивными достижениями, а ее спорт не особенно интересовал.

Ренье в свою очередь рассказал, что вырос в «разбитой семье» и что с ранних лет ему в голову вкладывали его будущие княжеские обязанности. Все детство ему напоминали о том, что он не такой, как другие мальчики, и потому не может себя вести как они.

Оба были застенчивы. Грейс поведала ему о том, что только сейчас начала понимать, что значит быть у всех на виду, когда пресса фактически лишает человека права на личную жизнь.

Ренье в свою очередь рассказал ей, что страдает от этого всю жизнь, и искренне ей посочувствовал.

Море не интересовало Грейс так, как его, зато она разделяла его любовь к животным и с удовольствием осмотрела его зоопарк.

Грейс было страшновато смотреть, как князь просовывает руки сквозь прутья клетки и играет с тигренком, как с обыкновенным котенком.

Ей понравилось европейское обаяние Ренье. Ему, в свою очередь, была симпатична ее американская непринужденность и искренность.

Оба были католиками и относились к своей вере чрезвычайно серьезно.

Ренье не мог точно вспомнить, чего, собственно, он ждал, когда ему сказали, что ему нанесет визит Грейс Келли. Он знал, кто она такая, однако перспектива позировать перед фотокамерами вместе с кинозвездой не слишком вдохновляла его.

Когда она призналась ему, что отнюдь не горела желанием участвовать в этой фотосессии, он понял, что и это у них общее. По его словам, Грейс была милая, от природы элегантная и пленила его исходящей от нее чистотой.