лорда Кларендона во всех своих бедах, прошлых и нынешних, и даже в том, что королева так и не смогла подарить королю наследника. Смутьяны полагали, что Кларендон нарочно отыскал для монарха бесплодную жену, чтобы его собственные внуки, дети герцога Йоркского, в один прекрасный день взошли на престол. На Кларендона возлагали ответственность за сокрушительное поражение, нанесенное нам голландским флотом в битве при Медуэе. Его обвиняли во всем. Если верить общественному мнению, для лорда Кларендона не существовало ни слишком крупных хищений, ни слишком мелких. Поговаривали даже, что он присвоил камень, предназначенный для восстановления собора Святого Павла после Пожара, и выстроил из него свое поместье.

Дом был погружен в траур – разумеется, не из-за Олдерли, а из-за леди Кларендон. На воротах висела мемориальная доска с изображением ее герба. Двое слуг, оба вооруженные, дежурили за воротами под временным навесом. Я предъявил рекомендательное письмо и попросил отвести меня к господину Милкоту. Упоминания его имени оказалось достаточно, чтобы меня впустили во двор. Один из слуг провел меня к боковой двери в западной части дома, а потом мы с ним вошли в приемную, задрапированную черной тканью. Помещение было так велико, что там целиком поместился бы мой дом в Инфермари-клоуз, от кухни до чердака. Меня оставили ждать под недоверчивым взглядом лакея, а другой слуга отправился на поиски господина Милкота.

Сначала я услышал быстрые шаги, а потом в дверях, ведущих к лестнице, показался секретарь лорда Кларендона.

– Добрый день, господин Марвуд. К вашим услугам, сэр.

Мы обменялись поклонами. Это был высокий джентльмен лет тридцати, неброско одетый и в светлом парике, который, судя по цвету лица господина Милкота, оттенком ненамного отличался от его собственных волос. Секретарь тоже был в трауре.

– Надеюсь, слуги не заставили вас долго ждать. К сожалению, сейчас мы не имеем возможности принимать гостей так, как желал бы его светлость. – Уголки рта господина Милкота опустились вниз. – Вы же понимаете, в свете недавних событий…

Я кивнул. Мне сразу пришлась по душе открытость Милкота, причем это качество сочеталось у него с деликатностью и тонким чутьем, что уместно, а что нет.

Я тихо произнес:

– Я здесь по поручению короля.

Милкот взглянул на дежуривших в приемной слуг, взял меня под руку и отвел в сторону.

– Не сочтите за грубость, но лучше нам побеседовать на улице. – Он поднял взгляд на серое небо. – Ну хоть одна радость – дождь наконец унялся.

Мы зашагали по выложенной каменными плитами дорожке. Перед нами вздымалось отличавшееся безупречной симметрией и аскетичностью боковое крыло здания, загораживавшее почти весь свет. Мы остановились у калитки из кованого железа, Милкот отпер ее, и мы прошли в разбитый за домом сад.

– Осмелюсь предположить, что вы пришли в связи с нашей… находкой? – уточнил Милкот.

– Да, сэр.

– У его светлости много дел, – продолжил Милкот. Если он заметил шрамы от ожогов на моем лице и шее, то, будучи хорошо воспитанным человеком, не подал виду. – Вероятно, сегодня лорд Кларендон не сможет с вами встретиться.

– Ему известно, что я здесь?

– Да. Герцог предупредил, что к нам придут.

Мы остановились на углу дома. Отсюда весь сад был виден как на ладони. Размахом он ничуть не уступал дому – акров пять-шесть, не меньше, и со всех сторон его окружали высокие стены. Дорожки уже проложили, а вдоль них высадили множество кустарников. Однако сразу бросалось в глаза, что работы по благоустройству еще не закончены: некоторые участки были затянуты линялой, неоднократно залатанной парусиной, дорожки покрыты жидкой грязью и изрыты колдобинами. Несмотря на плохую погоду, целые отряды садовников трудились вовсю. У дальней стены стояли два недостроенных павильона. У одного отсутствовала крыша. Зазор между ними загородили массивным деревянным забором.

– Когда завершатся работы, этот сад будет прекраснейшим в Лондоне, – объявил Милкот. – Проект мистера Ивлина. Жаль, что этот… неприятный инцидент произошел именно здесь.

– Где именно?

Милкот указал на павильон слева – тот, что без крыши.

– Желаете сразу пойти туда?

Милкот направился к дорожке, идущей параллельно боковой стене. На полпути он остановился и велел садовнику держаться подальше от этой части сада и передать то же самое другим слугам. Я оглянулся на фасад дома. На юго-западном углу в окне второго этажа я разглядел размытое белое пятно. Кто-то наблюдал за нами. Из-за стекла лицо искажалось и выглядело призрачным. Мы пошли дальше.

– Строителей я отослал, – произнес Милкот.

– Они прибыли после того, как обнаружили тело?

– Да. Они могли бы поработать в другом павильоне, но я рассудил: чем меньше посторонних людей вокруг, тем проще нам будет разобраться с этим делом.

– И много народу о нем знает?

– Кроме меня, только слуга, нашедший тело, по имени Мэтью Горс, и, разумеется, сам лорд Кларендон.

– Но остальным домочадцам наверняка любопытно, что стряслось.

– Я объявил, что на крыше работать опасно и пока не привезут новую черепицу, туда лучше не ходить. – Милкот нахмурился. – А еще я отправил записку, чтобы строителей на сегодня освободили от работы. Но долго держать всех в неведении не получится.

Павильон состоял из двух этажей и подвала, сверху по краям тянулась балюстрада. Хотя стена, обращенная в сторону сада, была из того же камня, что и особняк, боковую стену сложили из крошащихся красно-коричневых кирпичей, смотревшихся здесь весьма неуместно. У земли я заметил маленькое двойное окно в каменной раме, зарешеченное стальными прутьями.

Поднявшись по низкому крыльцу, Милкот отпер двойные двери. Я обернулся, высматривая лицо в окне.

– Нас кто-нибудь видит? – спросил Милкот.

– Кажется, из дома за нами кто-то наблюдал.

На секунду во взгляде Милкота мелькнула тревога, но он тут же взял себя в руки.

– Вы заметили человека? В каком окне?

– В крайнем правом, на втором этаже.

– Там личные покои его светлости. – Милкот улыбнулся и добродушно прибавил: – Лорд Кларендон, может, и стар, но он следит за всем, что происходит вокруг.

Милкот распахнул дверную створку ровно настолько, чтобы мы могли пройти внутрь. Я очутился в комнате с кирпичными стенами, на которых до сих пор уцелели островки старой штукатурки. Свет проникал внутрь через два высоких окна, одно смотрело на дом, а второе, в соседней стене, – на другой павильон в противоположном углу сада. На каменных плитах пола время оставило свой след в виде неровностей и пятен. В углу высилась гора досок и только что обтесанного камня. В воздухе ощущался пронизывающий холод.

– Тело внизу, на кухне, – пояснил Милкот, закрывая за нами дверь и задвигая засов. – Прошу за мной.

В стене слева обнаружилась дверь, ведущая в переднюю. Я