Пожав плечами, я выполнила молчаливый приказ.

Дальше он только говорил отрывистое «да» и долго выслушивал реплики невидимого собеседника.

Я начинала понемногу терять терпение, но понимала при этом, что Макс не виноват. У него сейчас такой аврал, я думаю, из-за этой случайной смерти. Знал бы он, что это убийство.

Но я должна была проверить, кто замешан, кроме Глухалова, в этом темном деле. Вдруг он просто исполнитель, а за этим стоит кто-то другой. Нужно проработать все варианты.

Я скучающе смотрела в потолок, ожидая, когда Максим закончит разговор.

Наконец, это свершилось.

– Так, Женя, что у тебя?

– Я…

– Короче можно? – рявкнул Макс.

– Не ори, – цыкнула я. – Из-за тебя во все это вляпалась – кто ко мне Веру направил?

Непрофессионально с моей стороны огрызаться, с другой стороны, он мне никто – не шеф, не наниматель, просто приятель. А раскомандовался так, будто я ему чем-то обязана. Тьфу!

– Извини, нервы, – мотнул головой Максим. – Я тебя слушаю.

– У Рудникова были какие-то недоброжелатели? Может, что-то знаешь?

– Да вроде бы нет, – на лице читалась работа мысли.

– Ты уверен?

– Хотя да, да! – ответил он сам себе на внутренние размышления. – Бывшая его любовница, невеста, или черт ее разбери. Вечно приходила на стадион и кричала с трибун оскорбления, иногда собирая даже группу поддержки. Мы перестали ее пускать сюда, когда на осмотре последний раз обнаружили у нее пол-литровую банку с жидкостью, как потом показал химический анализ, уксусная эссенция. По ходу, она задумала изуродовать своего бывшего, а тот, не знаю, заметила ты или нет, был красавчиком. До того-то мы бабешку не трогали – все-таки вреда от нее нет. А тут… Мы больше ее не пускали, но Димка не стал заявлять на нее в полицию.

– Почему? – удивилась я. – Уксус – это уже опасно. Мало ли что неадекватной бабе еще в голову стукнет!

– Димка хоть и упорный был парень, с характером, но добрый до одури. Пожалел, наверное. Все-таки когда-то они с ней неплохо ладили.

– Ты знаешь имя этой интересной дамочки?

– Да, конечно. Лиза Котельникова. Скажу больше, я знаю, что она работает флористом в «Оазисе». Кажется, в самом крупном филиале в городе.

– Откуда информация? – полюбопытствовала я.

– Мы как-то самарских принимали на стадионе, а цветы забыли заказать. Ну, вручать победителям. Так Димка быстренько этот вопрос решил – с Лизой созвонился, попросил помочь. Они тогда вроде бы еще встречались…

– А после того, как вы ее пускать перестали, девица не пыталась на стадион пробраться?

– Пыталась, конечно. Кажется, раза три, если я не ошибаюсь. Один раз она попробовала пройти мимо поста в рыжем парике, но ее узнал Валера, по лицу и движениям. Как он объяснил, походка у нее подпрыгивающая. А ее париком не скроешь. Так и развернули ее на входе. Второй раз хотела смешаться с толпой этих… как их… работников пищевой промышленности, короче говоря, притворилась торговцем хот-догов и пришла прямо в костюме огромного хот-дога. Валерка опять стоял на входе, попросил снять костюм для идентификации личности. Говорю же, походку не скроешь! А Валерка – настоящий профи. И опять мимо! А третий раз она у нас просто истерику устроила, требовала ее пропустить «по очень важным делам». Так и не сумела объяснить, что за важные дела.

– Слушай, а у вас что, дырок в ограде нет? – вспомнила я стадионы моего детства.

Там дыра на дыре и дырой погоняет. При желании можно и через забор перемахнуть, где здания, где деревья, а где и трибуны скроют подобное.

– Регулярно залатываем, – обиделся Максим. – Все-таки матчи у нас не бесплатные, а бюджет не слишком щедрый на деньги. Так что стараемся делать так, чтобы болельщики не могли на халяву просочиться.

Я кивнула и поинтересовалась:

– И на этом все? Лиза больше к вам не пыталась пролезть?

– К нам – нет. Но Димка часто жаловался на нее. Что караулила возле подъезда, пришлось переехать, обкидывала тухлыми яйцами его машину, да и вообще всяческим вредительством занималась. Вроде бы он, как я и говорил, так и не подал заявление в полицию, все жалел.

– А чего жалел-то?

– Да черт его разбери, говорю же, добрая душа был парень. Да, жалко его, очень жалко.

– Согласна.

Смерть в таком возрасте всегда пугает. Оставляет после себя ощущение неправильности. Да еще и в подобной ситуации: человек занимался любимым делом, играл в футбол. Ну подумаешь, ногу повредил! И – все, жизнь закончилась.

Впрочем, пока мне не до лирики. Стоит выяснить, имеет ли эта помешанная на Рудникове Лиза отношение к убийству, что-то мне тут казалось неправильным.

В принципе, на мой взгляд, у Глухалова не должно быть причин убивать Рудникова. Или я их не вижу.

Что-то не то увидел? Представлял какую-то опасность? Или Глухалов с не вполне адекватной Лизой связан?

Ладно, буду разбираться.

– Макс, спасибо, – буркнула я. – Если еще какая-то важная информация всплывет – расскажи, ладно? Знаешь же – сочтемся.

– Ага, свои люди.

Он устало улыбнулся и тяжело вздохнул:

– Что же, надо продолжить с делами. У тебя все? Вопросов больше нет?

– Пока нет. А, вот еще что. Не разлучай больше Валеру с Вовкой.

Я усмехнулась и поспешила попрощаться, глядя на вытянутое лицо Максима.

– Ладно, давай, до встречи.

– До встречи.

Я вышла из кабинета.

Быстрым шагом я шла прочь со стадиона, предполагая все же, что Глухалову не нужна моя опека. В моей защите нуждается его жена Вера.

Открыв дверцу своей машины, я ощутила некое облегчение. Села за руль, положила пальцы на кожаный ободок, немного перевела дух.

Но времени не было. Конечно, вряд ли Глухалов прямо сейчас помчится убивать жену – если он и впрямь собрался это сделать. На стадионе по-прежнему суета. Пока тело футболиста вывезут, пока все формальности утрясут – а тренер все-таки не последний человек в команде… С другой стороны, лучше перестраховаться – не хватало еще,