шорохи и шепотки, люди пытались прочесть язык тела Эдмунда, но, должен отдать ему должное, выглядел он настолько спокойным, насколько это возможно. И довольно скоро раздался хор: «Да».

– Вы со мной? – снова потребовала Эванджелина.

Голоса прогремели еще громче.

– Да-а!

Герцогиня окинула взглядом толпу и медленно кивнула, прежде чем положить сжатую в кулак руку на сердце. Она обернулась к погребальному костру, где лежал Король Стирлинг, завернутый в белый саван.

– Брат, нам будет тебя не хватать. Но знай, ни твои сыновья, ни я не успокоимся, пока не узнаем правду. Если потребуется отомстить, мы прольем столько крови, сколько необходимо.

С этими словами она сошла с помоста и направилась к своему месту в первом ряду. Все это время Эванджелина удерживала взгляд Эдмунда.

Твой ход, юный племянник.

Он провел сожжение тела, но в толпе послышался ропот, и сразу стало ясно, что это решение не добавило ему лояльности народа.

Даже сейчас, несколько часов спустя, когда наш охотничий отряд мчался на юго-восток, словно адские гончие наступали нам на пятки, я не мог не качать головой в благоговейном страхе перед хитростью Эванджелины. Эта женщина храбрее самого закаленного в боях мужчины. Она сказала все то, что многие из присутствующих хотели сказать Эдмунду, не произнося ничего. Конечно, он мог бы приказать убить ее за дерзость – и, возможно, сделает это в ближайшие дни, – но не без серьезных последствий. Она не назвала его имени. Она ни в чем не обвинила его и не проявила неуважения, но подтвердила подозрения тех, кто сомневался в причине смерти Короля, и посеяла сомнения в умах тех, кто еще и не думал искать в происходящем какой-то подвох. Если с Эванджелиной сейчас что-то случится, это докажет, что дело нечисто.

Безусловно, это блестящий ход. Мне лишь нужно избавиться от Эдмунда прежде, чем он отомстит ей. А в этом не было никаких сомнений – он расквитается. Новый король мог казаться спокойным и невозмутимым, но он кипел от ярости. Так или иначе, Герцогиня заплатит.

Я выругался себе под нос. Женщины в моей жизни чертовски смелые и в то же время непостижимо раздражающие. Маленький бунт Герцогини, необходимость запугивать мать, чтобы та не лишилась жизни, и непослушание Сиенны… я в растерянности. Боже, спаси нас, если эта троица когда-нибудь объединит свои силы. Уж лучше столкнуться с армией Ванаторов верхом на самых кровожадных из Охотников.

Единственная женщина, что не пытается довести меня до безумия, подъехала ко мне.

– Я несколько раз пробовала подступиться, но Фрэнк не оставляет его, – сказала Скарлетт, указывая на мужчину, о котором шла речь, он был погружен в разговор с Эдмундом.

Фрэнк Элеазар – пожилой дворянин, входивший в команду советников Стирлинга, и один из немногих, кому Эдмунд позволил остаться в совете, когда взял на себя повседневные обязанности по управлению королевством. За дни, прошедшие с кончины нашего отца, эти двое сплотились, как воры.

Фрэнк – опытный, уважаемый государственный деятель и еще лучший фехтовальщик, не говоря уже о том, что он и могущественный вампир в придачу. Разделить их – необходимый первый шаг к успешной атаке из засады.

– На протяжении следующих пяти миль разбросано несколько охотничьих лачуг, – продолжала Скарлетт, указывая на восток, пока мы двигались дальше. – Если они остановятся передохнуть, то где-то здесь. Надеюсь, они приедут и решат остановиться. Пахнет так, будто скоро снова пойдет снег. Мы можем попытаться уговорить его разбить лагерь на ночь. Тогда и сделаем свой ход.

Неожиданная зимняя погода после падения Завесы начала настигать все чаще и чаще, – в разгар позднего лета, которое должно сейчас быть, она была палкой о двух концах. Надеюсь, это поможет Сиенне и даст больше времени на то, чтобы добраться до безопасного места, но беспокойство ни капли не утихло, наоборот. Сиенна – превосходная наездница, но сомневаюсь, что можно так же сказать и о ее горничной. И, судя по всему, уходя, мой брат был при смерти.

Не поддались ли они снегу и льду? Не остановились ли в охотничьей лачуге и не остались ли, не в силах идти дальше?

Я пустил Ареса галопом; его массивные копыта взметали вокруг нас всполохи льда и снега, и я оторвался от остальной части нашей свиты из двадцати человек.

Если эта троица находится в укрытии впереди, события будут развиваться очень быстро. Эдмунд прикажет немедленно казнить их всех, если только у него не хватит ума оставить одного из них и под пытками выяснить, кто помогал им в побеге.

В любом случае на горизонте маячила решающая битва. Остался лишь один вопрос… Скольких из присутствующих я смогу привлечь на свою сторону?

Скарлетт – точно. И, по крайней мере, трех бойцов, которых она выбрала из нашей армии. Итого пятеро, плюс Уилл, Сиенна и Бетани, если предположить, что они вообще могут чем-то помочь. Против Эдмунда и четырнадцати человек, выбранных из его лагеря лоялистов, за которыми он прятался, когда вступал в сомнительные сделки или когда нужен был тот, кто сделает за него грязную работенку так, чтобы наш отец не прознал об этом, когда Эдмунду этого бы не хотелось.

Трудно было сказать, что расклад в нашу пользу, но с навыками Скарлетт, элитным уровнем подготовки моих людей и тем преимуществом, которое у меня было, я не сомневался в наших шансах. Чувство спокойствия овладело мной – я мысленно приготовился к войне.

Запах ударил по мне еще до того, как показалось убежище.

Кровь.

Кровь Сиенны.

Перед глазами поплыло красное марево, я едва сдержал рев ярости.

– Возьмите себя в руки, Генерал.

Резкая команда Скарлетт прорвалась сквозь туман, и я понял, что давил на Ареса так сильно, что у него пошла пена изо рта.

– Симулировать гнев – это одно. Позволить ему по-настоящему овладеть собой – совсем другое, – предупредила она, когда мы остановились у пристанища, возглавляя свой отряд.

Я спешился и одним движением обнажил меч, предоставив Ареса самому себе. Когда я подошел к двери, хватило лишь одного глотка воздуха, чтобы определить, что беглецы уже покинули помещение.

Слава богам.

Это значит, что все они не так давно были живы. Но остался ли жив Уилл – еще предстоит выяснить.

Я пинком распахнул дверь и шагнул внутрь, оценивая тесное пространство вокруг.

В очаге тлели остатки недавнего огня, перед ним на полу была свалена груда заляпанных шерстяных одеял. Запах крови стал еще сильнее, из моей груди вырвался низкий рык.

– Любопытно. Похоже, дамы решили помочь юному принцу в исцелении, – заметил Эдмунд. Его тон был холодным, но в глазах мерцал хитрый блеск, он изучал меня. – Интересно, отымел ли он свою еду. Как думаете, Генерал?

Мои клыки обнажились и я прошипел:.

– Это не имеет значения. Он в любом случае умрет от моей руки.

– Однако сначала нам нужно его найти, верно? – ответил Эдмунд, склонив голову набок, остатки хлесткого юмора покинули его. – Если они покинут наши границы, возникнет серьезная проблема. Ты понимаешь это, не так ли? – требовательно спросил он.

– Понимаю.

Эдмунд прошагал ко мне, пока носки наших ботинок не соприкоснулись.

– Ты Генерал моей армии? И поклялся защищать корону любой ценой?

Его горячее, зловонное дыхание обдало мое лицо, и потребовались все силы, чтобы не превратить его