том, что пандемия закончилась. Каждое правительственное решение было чревато - мандаты на маски, возобновление работы школ, вакцинация, питание в закрытых помещениях, пограничный контроль, и так далее. Одна сторона указывала на количество жизней, которые можно спасти, если проявить осторожность; другая указывала на количество жизней, загубленных продолжающимися ограничениями по Ковиду. Обе стороны будут громко и самодовольно кричать.

Одним из главных разногласий между двумя сторонами было то, стали ли смерти от Ковида частью того, что Уильям Брюэр, летописец затопленной Калифорнии, назвал "естественным порядком вещей". В какой-то момент в 2021 году многим - но не всем - стало ясно, что Ковид никогда не будет уничтожен, и что существует определенная неизбежность того, что почти все рано или поздно подвергнутся его воздействию. Эта концепция, согласно которой Ковид становится эндемией общества, часто сопровождалась определенной степенью фатализма: идеей о том, что нет особого смысла причинять неудобства себе и другим, если в итоге мы все равно заразимся.

Противоположный аргумент часто приводился в терминах количества смертей, в частности, в терминах того, сколько дней понадобилось Америке, чтобы убить столько же людей, сколько было убито Усамой бин Ладеном 11 сентября 2001 года. Явный подтекст: Если Америка была готова начать войны в Афганистане и Ираке, стоившие сотни тысяч жизней и триллионы долларов, в результате события, в котором погибло менее трех тысяч человек, то не имеет ли смысл потратить часть этих усилий, чтобы предотвратить гибель тридцати тысяч человек или более?

Разница - заблуждение - в том, что все смерти не равны; смерти от естественных причин не шокируют совесть так, как преднамеренное убийство. Не является убийством калибровка протоколов Covid, когда есть статистическая уверенность в том, что все, что угодно, кроме полной изоляции, приведет к некоторому количеству лишних смертей. Политики, принимавшие эти решения, часто получали благодарность от людей, которые были признательны за разрешение снять маски и забыть о пандемии и связанных с ней страхах.

Была также надежда, что всплеск преступности, который наблюдался во многих городах во время пандемии, может вернуться к допандемическому уровню, когда лихорадка в обществе спадет. Лиминальные периоды - переходы от одного упорядоченного состояния к другому - часто характеризуются отсутствием правил. В первые дни пандемии водители пользовались пустыми дорогами, превышая скорость, а затем искренне удивлялись, когда им выписывали штрафы за превышение скорости. На каком-то уровне они убедили себя, что ограничение скорости было отменено из-за пандемии.

Даже лауреат Нобелевской премии экономист Пол Ромер с радостью воспринял дух беззакония, громко призывая компании начать делать тесты Covid независимо от того, есть ли у них на это разрешение FDA.

Поэтому, хотя в США было мало районов, где удалось провести квази-церемониальное официальное завершение лимба Ковида так, как это сделала Великобритания, психологическая потребность в таком событии осталась, и многие люди в итоге вполне осознанно выбрали один или два момента пандемии и мысленно объявили их своим личным Днем свободы.

Одним из обычных таких дней был день, когда вакцинированные и обычно усиленные американцы снова начали выходить в мир после самоизоляции с помощью Омикрона. Они защитили себя вакциной, еще больше защитили себя ревакцинацией, заразились вирусом, и теперь все закончилось. Они сами подвергались минимальному риску, и даже риск того, что они случайно передадут Ковид кому-то другому, теперь был ничтожно мал. Болезнь сама по себе имела положительную сторону: она выступала в качестве адекватного ритуала отречения - процесса, через который можно было пройти и выйти другим человеком. В этот момент действуют другие правила, примерно так же, как если бы высокопоставленный политик сделал публичное заявление на этот счет.

Альтернативой этому могут быть детские шаги, которые гораздо менее психологически удовлетворительны, и которые действительно могут скорее увеличить, чем уменьшить базовый уровень беспокойства и дискомфорта. Я сам прошел через множество таких шагов. Был удивительный день в апреле 2020 года, когда ко мне подъехал доставщик пиццы и передал самую вкусную пиццу, которую я когда-либо ел, я был уверен, что это была самая вкусная пицца в моей жизни, и эта еда стала еще слаще от ощущения, что она представляла собой первые признаки возвращения к нормальной жизни, полного (в маске, на расстоянии вытянутой руки, на открытом воздухе) человеческого контакта. Последующие шаги к социальному взаимодействию были не столь продолжительными: от дистанционных напитков на свежем воздухе в небольшом пузыре (принесите свою бутылку вина) до хорошо проветриваемых обедов в помещении в том же пузыре (но все равно, только локтевые удары).

Взаимодействие вне пузырька было для меня более значимым. Все, что планировалось с друзьями, даже такое важное событие, как пятидесятый день рождения моей жены в сентябре 2021 года, могло иметь четко определенные основные правила относительно тестирования в день мероприятия, статуса вакцинации и тому подобного. Но в моей памяти остался тот день в апреле 2021 года, когда Центры по контролю заболеваний объявили, что если вы привиты, находитесь на улице, один или в небольшой группе, то вам не нужно надевать маску. Я столкнулся со своим соседом снизу возле своего дома, и у нас состоялся разговор без маски, факт которого был гораздо более значимым, чем то, что мы на самом деле сказали.

Нечто подобное произошло в начале марта 2022 года, когда я сидел в прекрасном доме на западном побережье Ирландии и готовил первый черновик этой книги. Я прибыл в самый разгар волны Омикрона и был очень осторожен в плане мер предосторожности Ковида в январе и даже феврале, но к марту количество случаев резко сократилось, и люди начали чувствовать себя гораздо комфортнее друг с другом. Я зашел в свою местную кофейню Coffee Cottage, чтобы выпить длинный черный кофе и съесть тарелку превосходного супа, и увидел, что владельцы, Аоифе Гири и Джеймс Элкок, улыбаются мне из-за стойки, оба без масок. Мы ничего не сказали - нам это было не нужно, - но ничто не сделало меня счастливее, чем держать маску в кармане, пока готовился мой заказ.

Это был хороший опыт - тот, где социальные нормы развивались примерно с той же скоростью, что и мой собственный уровень комфорта. Был и плохой опыт, когда я оказывался в окружении людей с гораздо большей склонностью к риску, чем моя собственная. Например, в Техасе мы вчетвером пошли на концерт Trombone Shorty, и мы были практически единственными людьми в масках (которые, согласно месту проведения концерта, были технически обязательны). И между ними было много моментов, например, моя другая любимая кофейня Variety Coffee, расположенная рядом с офисом Axios на Двадцать