Вот почему Денис предпочел нарядиться в обычную мирскую одежду. Позже, если все пойдет хорошо, он скажет раввину, что он священник, ибо тогда это уже не будет иметь никакого значения; тот либо примет его, либо нет. Его брат Джамил носил одежду почти того же размера, что и Денис, и ему уже случалось одалживать у того вещи. Более того, Денис прикинул, что вполне способен обойтись и тем, что уже имелось в его комнате. Штаны, сапоги, домотканая рубаха, плащ и наконец шапочка, которая скроет тонзуру… больше он ни в чем не нуждался. Где-то в глубине его души еще жил проказливый мальчишка, склонный ко всевозможным авантюрам, и именно этот мальчишка сейчас радовался предстоящему приключению, когда Денис выбрался за стены собора и вернулся к старой разрушенной церкви. Оттуда, припомнив указания, данные ему портным, он двинулся прямиком к обиталищу раввина Кеффира.

Сам по себе дом этот ничем не отличался от прочих зданий в иудейском квартале. В окнах свет не горел, но все же он поднялся по ступеням и постучал, а затем приготовился ждать. В окне мелькнул огонек, словно кто-то там шел, держа в руке свечу. Затем изнутри донесся голос:

— Уже закрыто, время позднее! Приносите сапоги завтра, я починю их поутру.

При чем тут сапоги?

— Я пришел не насчет обувки. Я… я ищу раввина.

— Так, значит, это вы сами нуждаетесь в починке? Ну что ж, для таких дел я открыт… всегда открыт. Подождите минутку.

Когда дверь распахнулась, Денис остолбенел. Подобно всем богобоязненным иудеям, раввин Кеффир никогда не брился, но, в отличие от многих из них, у него была не редкая неопрятная клочковатая бородка, а роскошная, ухоженная борода, ниспадавшая почти до пояса. Теперь она уже почти вся побелела, ибо раввин прожил на свете много долгих лет, и борода не скрывала его возраст. Его пальцы постоянно играли с длинными прядями, поглаживая их с любовью и привязанностью. До конца жизни Денис не забудет этого зрелища…

— Итак, чем я могу вам помочь?

Денис не мог ответить на этот вопрос напрямую.

— Я ничего не понимаю. Если вы раввин, то зачем хотите чинить мои сапоги?

Старик не мог скрыть усмешки.

— Так ведь и раввину нужно зарабатывать себе на жизнь, разве не так? Иди вы думаете, что они платят мне за bracha?

Денис не привык слышать иврит в устной речи, и у него ушло несколько мгновений на то, чтобы вспомнить: это слово обозначает благословение.

Раввин заметил его колебания.

— Вы меня простите, что спрашиваю, но вы ведь не иудей, не так ли?

— Нет. Нет… Вас это беспокоит?

Раввин пожал плечами, — сложное телодвижение, при котором плечи его ушли назад, а борода, наоборот, выпятилась вперед. Густые брови, которые другому человеку вполне сошли бы вместо усов, удивленно приподнялись.

— Беспокоит? Нет, конечно, не беспокоит. Но… вы уж простите, что я говорю с вами так откровенно… Все-таки весьма странно видеть христианина, который явился ко мне со своими проблемами. У вас ведь для этого имеются свои собственные священники, вы знаете об этом? — Он опять помолчал, а затем, похоже, все же принял какое-то решение. — Ну что ж, входите, входите, я уж точно не смогу в этом разобраться, пока вы стоите одной ногой на улице. Заходите, присядем в кабинете и посмотрим, смогу ли я и в самом деле вам чем-нибудь помочь.

Арилан, совершенно ошеломленный, переступил порог и закрыл за собой дверь. Единственный свет в комнате, если не считать свечи в руке Кеффира, исходил из-под другой двери, ведущей вглубь дома, но даже при столь скудном освещении гость обнаружил, что и впрямь находится в мастерской сапожника, да еще и не слишком роскошной. Повсюду здесь были расставлены низенькие скамейки и валялись обрезки кожи, так что Денису пришлось аккуратно пробираться среди этого нагромождения, следуя за старым раввином к дальней двери. Он до сих пор не мог убедить себя, что вся эта затея не была большой ошибкой. Чему он может научиться у человека, который зарабатывает на жизнь починкой сапог?

Задняя дверь вывела их в кухню, служившую одновременно и столовой, скудно обставленную, но весьма опрятную. Здесь оказалась жена старика. Она с удивлением воззрилась на Дениса, а затем приветливо улыбнулась, обнаружив, что ее супруг шествует следом.

— Эй, Гиттель, я тут привел юношу, у которого какие-то проблемы. Мы посидим у меня в кабинете. Ты согрей нам вина со специями, хорошо?

Гиттель ничего не сказала, но согласно кивнула и улыбнулась Арилану. Он попытался улыбнуться ей в ответ.

— А теперь, мой юный друг, пойдемте сюда, — раввин показал на открытую дверь слева и вновь жестом предложил Арилану следовать за ним. Там, на столе, стояла лампа, которую раввин зажег от своей свечи, после чего задул саму свечу.

Лампа горела ненамного ярче, и все же Арилан смог оглядеться по сторонам, — и с трудом сдержал изумленный возглас. Здесь было больше книг, чем он видел за все время своего обучения в семинарии! Дрожа с головы до ног, он подошел к одной из полок. Его пальцы бездумно поглаживали корешки толстых томов, обводя очертания букв, которые он с таким трудом учил много лет.

«Господи Иисусе, сколько книг! Может, он и впрямь способен мне помочь?»

С огромным трудом он заставил свое сердце биться ровнее, а дыхание успокоиться, но погасить восторженный блеск в глазах так и не сумел. Денис обернулся к раввину.

Старик наблюдал за ним с нарастающим изумлением:

— Да кто вы такой, наконец? И чего хотите от меня?

— Я…

— Вы ведь священник, верно? Из свиты архиепископа?

— Как… откуда вы это знаете? — Денис не на шутку перепугался. Как мог этот старик так быстро разгадать его?

«Боже правый, может, он знает и то, что я Дерини?»

— Ну же, успокойтесь, вы побелели, как полотно. Ничего страшного, что вы священник, знаете ли. Просто я не ожидал таких гостей. А насчет того, откуда мне это известно… Ну, среди вас, христиан, лишь священник способен распознать иврит, и если человек этим так зачарован, то значит, он достаточно умен, и ему самое место в свите архиепископа. Так что садитесь, и не надо смотреть на меня с таким огорченным видом. — Он повысил голос. — Гиттель! Неси же скорее вино! Нашему юному другу пора выпить добрую кружечку!

Гиттель показалась на пороге с кувшином в руке.

— Да успокойся, несу! Ты же не думаешь всерьез, что стоит только взмахнуть рукой и закричать: «Вина!», как вино само по себе и появится. Ему еще нужно нагреться!

Она исчезла за дверями, но тут же вернулась с двумя полными кружками. Одну протянула с улыбкой Арилану, а затем другую — раввину. При этом она попыталась нахмурить брови, но улыбка все равно одержала верх.

— Только не засиживайся допоздна, ладно? — ласково попросила женщина. — У тебя был долгий день.

С этими словами она закрыла за собой дверь, оставив раввина и священника в одиночестве.