а потом направил зомби под землю. Постоял немного неподвижно, наклонился, вырвал несколько сорняков и пошел к морю.

Фыркнув, Тэсса допила кофе и пошлепала вниз за молоком для ворчливого призрака и каверзных пикси.

Заглянула по пути в гостевую спальню, где упоенно дрых Холли Лонгли. Его светлые волосы падали на безмятежное лицо, грудь равномерно поднималась и опускалась, а губы улыбались.

Господи боже, что за нелепое создание природы.

Он находится на самом конце мира, под домашним арестом у совершенно незнакомого человека, который вчера затеял драку с угрюмым громилой, и все равно улыбается.

Чокнутый, совершенно чокнутый, говорила себе Тэсса, разливая молоко по блюдечкам.

Сама она, измученная привычными кошмарами, чувствовала себя так же, как и каждое утро: разбитой и старой.

Листок ежедневного издания «Расследования Нью-Ньюлина» ждал ее на пороге. Поверх лежал камень, чтобы, значит, ветер не унес эту гадость.

С влажными после душа волосами и в просторном хлопковом балахоне Тэсса смотрела вниз. Было так жарко, что и легкая тряпка на теле казалась лишней. Фрэнк, наверное, уже вовсю купался, и от зависти в горле становилось суше.

«Опасно! — гласил заголовок. — В Нью-Ньюлине находится человек с очень плохим взглядом!»

Камила так спешила уведомить жителей деревни о Фрэнке, что выпустила свою газетенку рано утром, а не как обычно, к обеду.

«Остерегайтесь смотреть Фрэнку Райту в глаза, — предупреждала она. — Его взгляд способен внушить вам самые плохие мысли и заставить вас говорить злые вещи.

Мы действительно надеемся, что Тэсса Тарлтон, которая призвана защищать нашу деревню от опасностей, поступит согласно своим обязанностям. Мы все помним, что произошло с Фанни Теккер: баньши получила жилье и работу, и с тех пор все мы не расстаемся с берушами. Которые, впрочем, нисколько не помогают.

Как далеко распространится наше милосердие?

Должны ли мы сообща противостоять чужакам, способным принести нам гнев, раздор и страх?

Ведь в Нью-Ньюлине живут такие беззащитные и ранимые люди, как Кевин Бенгли, Эрл Дауни, Одри и другие.

Кто позаботится о них, если не та, кто самонадеянно называет себя шерифом?

Неужели спасение утопающих — дело рук самих утопающих?»

— Блаблабла, — пробормотала Тэсса, присела на корточки, коснулась издания кончиками пальцев и с удовольствием полюбовалась тем, как слабые языки пламени сжирают бумагу. Потом она сбежала вниз по ступенькам, прошла мимо управления и по извилистой узкой тропинке легко спустилась к пляжу.

Фрэнк Райт сидел на каменистом берегу и любовался пейзажем.

— Почему не купаешься? — спросила Тэсса, рывком стягивая через голову платье.

— Не умею плавать, — буркнул Фрэнк.

Тэсса разбежалась и бросилась в воду с чистой радостью человека, чья мечта сбылась.

Если бы она умела молиться — то делала бы это здесь, покачиваясь на волнах, зависнув между морем и небом.

Тяжесть ночных кошмаров покидала ее голову, дурнота исчезала, а мысли приходили ясные и спокойные.

Вволю накупавшись, Тэсса неохотно вышла на берег и дошла до неподвижной фигуры Фрэнка.

— Как это ты умудрился вырасти в Бристоле и не научился плавать? — спросила она.

— Я был очень занят тем, что изо всех сил пытался выжить, — отозвался он, подняв к ней лицо.

После вчерашней драки у Фрэнка был особенно бандитский вид.

За ночь его фингал налился и приобрел фееричную выразительность, к тому же добавилась черная щетина.

— Ты поэтому пошел в бои без правил?

— И поэтому тоже. А еще бабки были очень нужны.

— Жалеешь теперь?

Фрэнк прищурился. В его взгляде не было злости — только цепкая, холодная внимательность.

— А ты? — просто поинтересовался он.

Ну да.

Фрэнк за непредумышленное убийство получил семь лет ада в тюрьме Хорфилд.

Тэсса после ночи безумия, накрывшего Лондон, — реабилитацию в Нью-Ньюлине.

Жизнь в целом несправедлива.

— Позавтракаешь со мной? — предложила она.

На мгновение в обращенных к ней темно-карих глазах мелькнула растерянность.

— Ты все равно не выживешь в большом мире, — вздохнула Тэсса.

— А здесь? — угрюмо спросил он.

— А здесь, — Тэсса протянула ему руку, чтобы помочь встать, — нам позарез нужен сантехник.

К тому моменту, когда они дошли до пекарни «Кудрявая овечка», волосы Тэссы почти высохли, но на платье, в том месте, где был спортивный трикотажный лифчик, все еще красовалось два мокрых пятна.

Она загребала пыль ногами в тонких шлепках и снова думала о том, как бы понежнее заставить Одри всплакнуть.

У Мэри Лу в это утро было оживленнее, чем обычно.

Свежий выпуск «Расследований Нью-Ньюлина» взбудоражил общественность.

Здесь были Милны, и Кевин Бенгли, и Эллиот Новелл, и невыносимая Бренда, и сварливый Джон, и доктор Джонатан Картер, и другие жители деревни.

Все столики оказались занятыми, Кевин сновал туда-сюда с кофейником — этот добрейший юноша вызвался, очевидно, помогать Мэри Лу. Как ни странно, Кевин был очень плотным — предупреждения Камилы почему-то не напугали его и не добавили прозрачности.

Сама хозяйка пекарни, перепачканная мукой, аккуратно резала горячий, изнывающий паром тыквенный пирог.

С появлением Тэссы и возвышавшегося за ее спиной великана Фрэнка все голоса смолкли, а лица одно за другим повернулись к ним.

— Тэсса, — воцарившуюся тишину нарушил громкий голос Деборы Милн, — я все проверила. Этот художник — настоящий. Целая знаменитость, понимаешь? Надеюсь, ты не отправила его в каталажку? Ведь Холли Лонгли должен еще исправить бракованную картину, а то я всенепременно подам на него в суд.

— Доброе утро, — Тэсса постаралась нацепить на себя вежливую улыбку, но обычно у нее получался только угрожающий оскал. — Это Фрэнк Райт.

Милны синхронно опустили глаза в тарелки. Кевин вытянул шею, чтобы лучше разглядеть незнакомца. Эллиот Новелл, почтальон и прилипала-любовник, испуганно отступил к двери в кладовку.

Наслушался, наверное, от Камилы глупостей про Фрэнка.

— Как любопытно, — пробормотал доктор Картер, надевая очки и подслеповато щурясь. Как и все врачи, он обожал все необыкновенное.

— Хотите пирога, Фрэнк? — с улыбкой предложила Мэри Лу.

— Да, спасибо, — буркнул тот, обошел Тэссу и, ни на кого не глядя, прошествовал к барной стойке.

— Тэсса, ты совсем рехнулась? — прошипел побледневший Эллиот, держась за ручку двери.

— Дебора, Холли Лонгли на какое-то время останется в Нью-Ньюлине, — проигнорировав его, сообщила Тэсса.

— Холли Лонгли? — переспросил Кевин Бенгли, округляя глаза. — Тот самый Холли Лонгли? Гениальный художник?

— Ночью он пробрался в наш дом, — с неожиданной гордостью объявил Билли Милн.

— Кофе? — снова обратилась Мэри Лу к Фрэнку.

Он кивнул, упорно таращась на свои руки.

— А я бы тоже что-нибудь съела, Мэри Лу, — Тэсса пристроилась на высоком стуле рядом с ним, прислушиваясь к тому, как Милны взахлеб рассказывают о ночном происшествии: «И тут он как закричит, что не вор, а художник».

— Так это правда? — спросила у