Теперь она грубо басила, напоминая интонациями и всем своим обликом атаманшу разбойников из мультфильма «Бременские музыканты». Ее черная кожаная одежда и большое количество массивного золота в виде цепей-веревок и огромных серег-колец общему впечатлению не противоречили.

Хотя Светина талия пока оставалась довольно тонкой, в этой женщине уже угадывалась будущая внушительных габаритов бабища. Ее бюст возмущенно вздымался, заставляя подпрыгивать золотые веревки с крестами и кулонами.

— Ну, сегодня будет сходняк, и тебе, Абзац, придет конец! Сам Дато лично будет разбираться — почему ты проморгал врача!

Я для отвода глаз ковыряла ложкой мороженое, и в этот момент чуть не вывалила его на пол. У Светы, Абзаца и меня есть только один общий знакомый врач, и о нем как раз шла речь. Абзац подал слабый голос с видом пятиклассника, которого застукал с бычком в сортире лично директор школы…

— Я… ты же знаешь, я — ничего!.. Он же от тебя вышел — меня там и близко не было! Я с Дулей на пару как раз для тебя новый офис подыскивал, и даже не знаю, что там и как!

— Не знаешь?! Не знаешь, урод ушастый! — зашипела возлюбленная врача, враз окончательно охрипнув от сильного душевного волнения. — А кто знает, я тебя спрашиваю?

— Пусть Дато и разбирается — он главный! Жираф большой — ему видней. А я — лицо исполнительное! — осмелился вставить Абзац.

Его испуганный вид доставлял мне несказанную радость, а Светины «ласковые» слова и обращения, адресованные ему, были просто как целительный бальзам на рану.

— Лицо?! Ты — лицо исполнительное?! Рожа ты тупорылая! Тебя давно пора превратить в мокрое место, — заключила Света, уже спокойно констатируя неопровержимый факт, под которым я бы с удовольствием подписалась. — Тебе было оказано высокое доверие: сделать хоть одно дело приличными законными методами. Это ведь тебе русским языком объясняли.

— Да я что? Я так и делал! Я понятия не имею, кто его… — Абзац изо всех сил выкатывал глаза, надеясь убедить в своей поистине невиновности и вообще непричастности ко всему происходящему.

— Не ори, имбецил, — бросила Света, беспокойно оглядываясь.

К этому времени тинейджеры меня покинули, оставив перед моим носом натюрморт из разодранных пакетиков и порванных на мелкие клочки салфеток, а также остатков креветочного салата, размазанного по столу. Я забеспокоилась, как бы мне не привлечь к себе внимание, тогда, чего доброго, Абзац меня узнает!

Я отвернулась, достала зеркальце и принялась рисовать разноцветными карандашами линии на веках и губах, меняя черты лица до неузнаваемости. В этом парике и с таким макияжем меня не то что Абзац — родная мама бы не признала.

— А я и не ору, — зашипел Абзац. — И вообще, врач — ваш недосмотр. Я свое дело делал, а охранять его меня не приставляли!

— Поговори, поговори мне еще! Сегодня тебя Дато будет заслушивать — все твои доклады! — заявила Света, ковыряя вилкой в зубах.

Она уже успела съесть весь салат, в том числе и предназначаемый Абзацу. Но тот, видимо, салата сегодня не заслужил.

— Короче, забиваем стрелы на полпервого ночи, собираемся в «Морском коньке». Будут хозяин, Дато и, между прочим, один крайне заинтересованный поляк! Ты понял, лопоухий недоумок?! — Атаманша принялась за вторую порцию равиолей с грибами.

Отсутствием аппетита эта дама явно не страдала, а лопоухий недоумок с видом язвенника печально наблюдал, как лакомые кусочки с его тарелки исчезают в ее аккуратном ротике.

— Все понял, — выдавил он наконец. — Буду как штык, — и вдруг с беспокойством покосился в мою сторону.

Я, видимо, немного переборщила с тщательным накладыванием макияжа — вот уже пять минут водила карандашом по нижней губе, вся превратившись в слух.

В немом восторге внимала я интереснейшей перебранке двух криминальных элементов, непосредственно касающейся трагической судьбы врача Владимира Целикова. Вся эта ситуация была редкой удачей — вот теперь я даже знаю место и время бандитской сходки, на повестке дня которой будет ребром стоять интересующий меня вопрос.

И, похоже, Абзац на этот раз находится в положении нашкодившего кота, который заслуживает крепких пинков хозяина. Только в чем заключалась его роль в данном деле?

Мои опасения «засветиться», кажется, были напрасны. Лопоухий недоумок с подозрением уставился на меня. Его мелкие голубые глазки под сильно выступающими надбровными дугами прирожденного преступника точно совпадали с описанием антропологов и криминологов криминальных субъектов. Под немигающим взором этих гвоздиков-глазок мне пришлось сворачивать свои «орифлеймовские» манатки и поспешно прятать их в косметичку. А так как мороженое было уже съедено, появился и понятный повод двигать отсюда.

Атаманша тоже забеспокоилась и начала кидать на меня недовольные взгляды, одновременно пиная под столом своего собеседника каблуком в коленную чашечку — видимо, чтобы он заткнулся. Абзац поперхнулся кофе и закашлялся…

Нельзя требовать от судьбы сразу слишком многого — решила я и покинула свой пост подслушивания, оставив моих основных подозреваемых препираться сколько их душе угодно.

Уже на улице, проходя мимо окна, я увидела, как атаманша подъедала последние куски с тарелки Абзаца, в то время как он сидел, надувшись, словно мышь на крупу, и покорно склонив свою шишковатую голову. Что ж, до вечера, ребятки. До встречи в «Морском коньке»!

Пока все складывалось, на мой взгляд, вполне благоприятно. Я была довольна. Разгадка убийства Целикова была совсем близко: до полпервого ночи и до ресторана «Морской конек» — путь недальний. Сердце чуяло, что именно там прольется свет на это запутанное дело.

Чтобы провести время до ночи с пользой, у меня наметился ряд важных для расследования мероприятий. Я должна поочередно навестить бывшую жену Целикова, двух его должников, а также зама главного врача Заточного.

Этих персонажей необходимо было как следует потрясти, чтобы выудить из кучи мутных сведений жемчужное зерно правды. А мути вокруг них было предостаточно — врач Целиков, упокой, господи, его душу, был весьма одиозной фигурой, вокруг которой водили хороводы многочисленные бабы, сослуживцы-завистники, должники и криминальные элементы.

К этому нужно прибавить свалившееся с неба необыкновенное богатство, да еще и в виде столь архаичных предметов. Честное слово, пачки зеленых бумажек с изображением символа американской «индепенденс» представляют даже меньший соблазн, чем такая волнующая старина, отлитая из металла.

Существуют же всякие маньяки-коллекционеры! Не у нас в Тарасове, конечно, но мир большой.

Теперь главное — это выяснить, кто знал о существовании головы божественной Дианы и всех остальных бабушкиных штучек. Если верить Соне — никто.

Петербургского оценщика-антиквара пока оставим в стороне, будем мыслить на местном уровне. Но о чем тогда вели речь Абзац и атаманша, и для чего плелись сети вокруг несчастного Целикова? Причем, он, кажется, угодил как раз в чужие сети, за что Абзац и отвечает.