К сожалению, на людей это тоже распространяется. Если заключу союз с Аидом, он станет для меня единственным мужчиной на свете. Само по себе, звучит идеально — пара, где невозможна измена. Вот только я не хочу быть ее частью.

— Если ты думаешь, что я в восторге от твоей кандидатуры, то это не так, — заявил, между тем, мужчина. — Я бы предпочел женщину своей расы.

— То есть вы еще и жертва? — я не поверила своим ушам. Он это серьезно? Может, мне ему посочувствовать? Это просто… нет слов. Он такой теламон, чтоб его! До мозга костей.

— Мы оба — заложники обстоятельств, — тактично поправил он. — Но не волнуйся, я переживу отсутствие привязанности с твоей стороны.

Я опешила. Он-то переживет, а я? Вот так просто взять и связать свою жизнь с незнакомцем, который мне даже не симпатичен. И ведь развода в случае неудачного брака не будет. У теламонов «пока смерть не разлучит нас» не красивые слова, а реальность.

— Я пытаюсь быть милым, — сказал мужчина.

— Чтобы понравиться мне? Не стоит. Я не передумаю.

— Уверена?

Он наклонился через стол ближе ко мне. Я хотела отодвинуться и не смогла. Что-то было в его глазах гипнотизирующее. Похоже, в этой партии у меня роль кролика, очарованного удавом.

Это уже ни в какие ворота. Я была вежливой, объясняла, что его план со мной не сработает. Не помогло. Пора включить стерву.

Я вскочила на ноги. Стул едва не опрокинулся от моего резкого движения.

— Хватит! Довольно этого цирка. Я сама решу, когда придет время, за кого мне выйти замуж. И это точно будете не вы.

Теламон слушал молча. Его невозмутимость и наплевательское отношение к моему мнению дико раздражали. Я ждала какой-то реакции на свои слова, а он просто смотрел. Это издевательство!

Не выдержав, я схватила со стола фарфоровую тарелку и разбила ее об пол. Посмотрим, как далеко простирается его спокойствие. Отчасти это сработало. Нет, эмоции у теламона не проснулись. Тут я ничего не добилась. Но он отвлекся, проследил взглядом за падением тарелки, а я в это время стянула со стола нож. Жаль, всего лишь столовый, но все лучше, чем ничего. С ним мне будет спокойнее рядом с теламоном, который не понимает слова «нет».

Нож я спрятала в рукав свитера. Все-таки хорошо, что не стала переодеваться. Блузка или тем более платье не скрыли бы мою диверсию.

Мужчина поднял на меня взгляд, и тот мне не понравился. В нем читалось обещание скорой расправы.

— Это дорогой сервиз, — заметил теламон.

— И что с того? Снова лишите меня голоса? Или обездвижите, чтобы я не портила ваше имущество? — спросила я. — Получится идеальная молчаливая и послушная жена. Мечта любого мужчины.

— Не искушай меня.

Я вздрогнула. Неужели правда пойдет на это? Хотя почему нет? Похитить меня ему ничего не помешало. Удобно быть бесчувственным. Ни угрызений совести, ни раскаяния. Просто делай, что хочешь, игнорируя протесты других.

Ну, пусть попробует. Согласия он от меня все равно не добьется. Оно должно быть настоящим, а не внушенным. И с этим даже главнокомандующему ничего не поделать.

Я потянулась к чашке, намереваясь разбить ее как тарелку, но теламон сменил тактику.

— Я готов на уступки, — смилостивился этот наглец. — Подумай, чего ты хочешь. Я могу это дать. Все, что пожелаешь.

— Я хочу домой.

— Кроме этого.

— А говорили, что можете все.

Конечно, я знала ответ заранее. Просто не удержалась от шпильки. Страшно мне не было. Возможно, я дергала тигра за усы, вот только этот тигр мне ничего не сделает. Я ему важна. Он сам сказал: я — его последний шанс. То-то с меня все пылинки сдувают.

Я не просто инкубатор, я — бесценный, единственный в своем роде инкубатор. А, значит, могу себе позволить немного покапризничать.

— Хочу увидеть сестру, — попробовала я другой вариант.

Теламон задумался, и я его подначила:

— Или боитесь, что все узнают о моем похищении? Арею вы солгали.

— Догадалась включить звук, — кивнул он как ни в чем не бывало. Выходит, знал, что я подсматриваю. — Командор мне не помеха. Я не хотел вмешивать его раньше времени, но ради исполнения твоего желания нарушу свои планы.

Видимо, на этом моменте я должна была расчувствоваться и пасть в ноги своему благодетелю. Но я ограничилась коротким кивком.

— Я распоряжусь, чтобы твою сестру доставили сюда, — сказал теламон.

Доставили. Я передернула плечами. Как будто речь о посылке. Можно подумать, я чехол для сотового попросила, а не встречу с родным человеком. Надеюсь, это не навредит Раде, и она придумает, как вытащить меня отсюда.

Если Рада посылка, то я — товар. И сейчас мы с теламоном точно два бизнесмена обсуждаем сделку купли-продажи. Неприятно чувствовать себя вещью, но и человеком меня уже не назвать. У людей есть собственное мнение и свобода воли. Меня же лишили и того, и другого. Какая я после этого личность? Так, чужая игрушка.

Нравилось ли это мне? Конечно, нет. Собиралась ли я это терпеть? И снова нет, нет и еще раз нет!

Осознавая весь ужас своего положения, я пока не смирилась. Не могла принять, что отныне и навсегда потеряла контроль над собственной жизнью. Больше никогда не будет так, как я хочу. Всегда будет так, как хочет он. У меня появился Хозяин.

Понимание этого факта было как прострел. Аж физически больно. Мне стало трудно дышать. В панике я попятилась, налетела на стул и все-таки опрокинула его. Теламон тут же поднялся и шагнул ко мне. Возможно, он хотел помочь, но сокращение расстояния между нами только ухудшило мое самочувствие.

Я отступала, под ногами хрустел фарфор. В итоге налетела спиной на стену и остановилась. Теламон знал мои эмоции. Он — эмпат, для него считать меня пара пустяков. Но одно дело знать, другое — реагировать. Я не ожидала, что для него имеют значение мои чувства.

— Тебе нечего опасаться, — произнес он. — Я не причиню тебя вреда.

— Конечно, нет! — всплеснула я руками. — Вы всего лишь насильно женитесь на мне и заставите рожать вам детей. О каком вреде речь?

Он сделал еще шаг. Теперь между нами осталась лишь крохотная прослойка пустого пространства. Настолько ничтожная, что я ощущала жар мужского тела так остро, будто он уже соприкасается со мной.

— Связь между парой интересная штука, — доверительно произнес теламон. — Ты — землянка, у тебя нет теуи, поэтому ты почти не чувствовала ее все это время. Так, какие-то отголоски. Но, когда я близко, когда касаюсь тебя, — он провел большим пальцем по моим губам, — ты тоже ее ощущаешь. Наше влечение взаимно. Не отрицай этого.

Я хотела послать его к черту. Сказать, что он заблуждается, и все не так. Но врать тому, кто читает твои эмоции, бессмысленно. Он ведь не спрашивал — чувствую ли я связь, он утверждал. Потому, что знал — чувствую.