до позиций разведки, бойцы остановились перевести дух и выпить воды. Я, откручивая крышку фляги и полоская рот от липкой и вязкой слюны водой, про себя отметил, что вообще не устал. Газолин, глядя на нашу запыхавшуюся свору, только и выдал:

— Ну вы, блин, даёте… Вас метров за двести уже слышно было.

— У вас как? — спросил его Камрад, выпив воды и восстанавливая дыхание.

— Да нормально. Сняли наседку с РПГ, которая по вашей броне шмальнула.

— Спасибо, Газолиныч, вовремя сработали! — улыбнулся Камрад. — А пока оставь половину своих здесь на прикрытии и давай с нами на зачистку. Пусть твои тут минусуют всех, кто будет бежать в их сторону. По посёлку идут три главные продольные дороги. Первую от зелёнки берут твои, вторую и третью — мой взвод. Держим равномерную линию движения! — продолжил взводный, уже обращаясь к нам. — Особое внимание под ноги и на окна. Душманы должны были съебаться, но расслабляться не стоит. Я с первым отделением беру вторую улицу, Гремлин со вторым отделением — третью. Пошли!

Глава 10

Урожай греха

Цена войны написана аккуратными буквами на тысячах табличек, установленных над солдатскими могилами.

© Джордж Маршалл

Ожидая, пока урчащий сзади нас танк обойдёт зелёнку, Камрад раздавал последние указания, вглядываясь в посёлок через бинокль:

— Борзый, ты пока остаёшься здесь с «тяжёлыми», контролируете крыши и окна по этому фронту, пока мы не зайдём в посёлок. Потом сразу бегите за нами. Всё понятно?

— Понятно, командир, — ответил снайпер, — только я спросить хотел. Тебе не кажется странным, что «Тройка» молчит? За всё это время от них в эфире ни слова не было.

— Нет, не кажется, — ответил взводный, слегка улыбаясь, — всё нормально, так и должно быть. Они ещё на исходном рубеже стоят.

Протискиваясь между деревьев, подтянулся Т–72. Выглянувшему из люка командиру машины Камрад сказал, указывая направление:

— По готовности лупи фугасно-осколочным вон в ту постройку! Сразу после выстрела двигай средним ходом в разлом стен после попадания! На ходу поработай из ПКТ по стенам слева и справа от места попадания. Как зайдёшь в постройки, двигай ко второй поперечной от нас дороге и тормознись там, желательно в укрытии! Связь работает? — Командир танка молча кивнул в ответ и полез обратно, в железную утробу.

— Разобрались по боевым порядкам! — крикнул Камрад.

Газолин с группой разведки выстроили свою колонну, Камрад с Гремлином разбили взвод пополам, а Борзый с расчётом АГС и гранатомётчиками отошли к оставшимся разведосам для нашего прикрытия. Послышался лязг внутри танка. Видимо, его командир закончил давать расклад своему экипажу, и они уже приготовились к выстрелу.

— Готовность! — крикнул I азолин через плечо.

Через пару секунд хлопок выстрела ударил по ушам, и танк, немного покачнувшись назад от отката орудия, взревел двигателем и пошёл вперёд. Лёгкой трусцой за танком двинулись и мы, иногда осторожно выглядывая из-за его бортов. Заработавший ПКТ на башне Т–72 снова ударил по ушам. Из-за употреблённого мне казалось, что выстрелы я слышу громче остальных, а проёмы окон, крыши домов и разломы стен вижу чётче и ближе. Налегке добежав до первых построек посёлка, я чувствовал небывалую лёгкость в теле и азарт, как перед дракой за школой в детстве.

Проломив корпусом дувал и обвалив его, танк двинулся по посёлку. Откуда-то отчётливо понесло дерьмом.

«Усрался кто-то от страха, что ли? Вроде бы необкатанных нет. Может у Мэни снова днище вырвало?» — довольно спокойно бродили в голове лёгкие мысли.

Тут я заметил ошмётки какого-то тряпья, кусков мяса с жёлтым жиром и кишков на траках гусениц танка. Откуда шёл запах дерьма, теперь стало понятно. Догадаться, чей это ливер, не составляло особого труда — отработав ПКТ по стенам и проломив её часть, танк намотал на себя наблюдателя духов.

— Борзый, давай с «тяжёлыми» за нами! — скомандовал Камрад.

— Принял, выдвигаемся! — отозвался снайпер.

Отпрянув от Т–72 по обе стороны улицы и прижимаясь к стенам, мы продолжали двигаться за танком, укрываясь от возможной атаки за укрытиями из гор камней и бетона с торчащими кусками арматуры, которых было предостаточно. Судя по сильно проржавевшей арматуре, эти разрушения были сделаны не только нашей артой пред штурмом, а и самими духами, когда они брали этот посёлок под свой контроль. Добежав до первой поперечной дороги, Газолин со своей группой остался для зачистки и продвижения по длине посёлка в границах своего квартала, ожидая команды Камрада. Второй квартал был наш, вторая группа растягивалась по его ширине, выбирая позиции и всматриваясь в выбитые глазницы окон опустевших домов. Остановившийся на перекрёстке перед третьим кварталом танк водил башней и двигался вперёд и назад, ища укрытие. В этот момент на разгрузке Камрада голосом Мономаха ожила радиостанция:

— Камрад, есть! Духи бегут из второго посёлка в сторону вашего! «ЗУшка», по бегущим целям, огонь!

Видно ничего не было, но представить было несложно, как оставшаяся на оттяжке ЗУшка лупит в километровом проёме между посёлками по духам, бегущим в нашу сторону, чтобы напасть на нас с фланга. Замысел взводных стал понятен своей гениальностью, как и всё простое. Ранее мне не доводилось участвовать в штурме сразу двух посёлков, и такой ход в тактике я наблюдал впервые, несмотря на его элементарность. Подбежавшие к нам Борзый с расчётом АГС и двумя РПГшниками, тяжело дыша и обливались потом, прислонились к стене дома в тень, переводя дыхание.

— «Панцирь-два»! Осколочно-фугасным, огонь!

Послышался хлопок и треск выстрелов ДШК. Не изобретая велосипед, танк расстреливал стены построек по своему фронту, ведя за собой взвод Мономаха и группу садыков.

Отправив наш Т–72 с группой Гремлина к третьему кварталу и распределив гранатомётчиков по краям квартала, Камрад знаками показал нам прижаться к домам и ждать команды. Я, оказавшись в паре с Вахой, достал флягу и пил воду. Усталость не чувствовалась, хотелось уже, не дожидаясь команды, бежать на зачистку.

— Я, кажется, бутылку с водой проебал, — сказал Ваха, глядя в пустой подсумок сброса, — брат, оставь попить!

— Держи! — протянул я флягу кабардинцу. — Прямо как наши предки в Великую Отечественную, сидя в окопе, пьем из одной фляги.

— Или как в Чиче… — поддакнул Ваха и, немного помедлив, добавил: — На всё воля Аллаха!

У сидевшего неподалёку под стеной Борзого с расчётом АГС ожила радиостанция:

— Камрад, мы в посёлке, выставляю цепь, через пять минут будем готовы к движению! — с небольшими помехами в эфире сказал Мономах.

— Принял, ждём вас! — ответил взводный.

Минут через десять Мономах снова появился в эфире:

— Готовы! «Тройка», рубеж — двести метров! Движение!

— «Двойка»!