Они, конечно, были искренними…

Крестьяне как раз в меньшей степени пошли. Пошли гимназисты…

Конечно, верили. Потому что, если кто читал «Государство и революция» Ленина, эта книга была написана перед революцией, и там совершенно чётко излагалась идея, что «государство – это враг» и идея революции состоит в том, чтобы ликвидировать его необходимость, отменить его, снять его. И там пафос – ориентир на прямую демократию. Но когда реально власть оказалась у революционеров, которые были не только большевики, Ленин внезапно увидел, что в Советах-то не только большевики, а есть ещё и эсеры. И если дать власть Советам по-настоящему, то, собственно говоря, а кто пахал-то? Поэтому он сказал, что – нет, пока подождём, пока государство будет ещё над Советами, рядом с Советами и так далее, давайте с государством не торопиться. Он был не только идеалист, но и реальный прагматик, исходящий из необходимости удержать власть в руках своей партии. Но, конечно, он был искренний человек.

Я могу сказать, что он был занят не проектированием идеального общества, он был занят достаточно радикальной космистской идеей. Ведь в чём состоит дух и сущность ленинизма? Материалистическая идея заключается в том, что материя через сингармонизм сверхсложности развивается, развивается, повышая свой статус до появления ноосферы, а потом эта ноосфера задним числом начинает менять законы материи, начинает преобразовывать эту материю. Это как бы главная материалистическая идея. Ленин переносит это всё в социальную сферу. Аналогом материи является простой «чёрный» народ, которому (помните: «кухарка должна управлять государством») даётся возможность через Советы управлять собственной судьбой. И в итоге народ сам себя вытаскивает за волосы. То есть он приходит к тому, что он осваивает некий «ноосферный» разум. Социум от чёрного перегноя низших классов поднимается до сияющих высот.

Это метафизическая идея. Здесь надо смотреть не на практику (на то, что там были социальные лифты, допустим), не на то, что поднялись такие люди, как Цандер и Королев, а на метафизическую идею самоуправляющейся материи. Она самоуправляется будто бы в космосе, порождая человека и так далее, и она должна самоуправляться в социальном плане. Чёрный народ, кухарки приобретают статус «саморуководящихся». Идея была именно в этом.

Пародия очень чёткая, потому что можно сказать, что пёс трансформируется в человека, а потом становится главным.

Дело не в том, нужно или не нужно. Проектируют и являются жертвами разные люди. Одни проектируют, другие – жертвы.

Мы же должны определить, собственно говоря, что такое общество, и мой тезис заключается в том, что общество – это отнюдь не сумма живущих. Некоторые думают, общество – это семь миллиардов людей на планете. Так вот, общество – это не сумма семи миллиардов живущих. Общество – это сумма живших, это сконденсированное жизненное время мириадов человеческих существ, которые прошли и оставили свой след в виде соборного капитала. Всё, что мы видим – это плод бесчисленных поколений, включая рабов Рима и Древнего Египта: любой камень, любое, на что мы посмотрим, – от станков с цифровым управлением до садов с пальмами, высаженными где-нибудь на Крите, – это всё конденсированное время мириадов существ, которое оценивается, переоценивается (в том числе задним числом). Например, особняк, построенный в XIX веке, сегодня объявляется памятником истории и стоит в сто раз больше, чем он стоил при постройке. Черепок, который не стоил в момент создания кувшина ничего, – через три тысячи лет его достаёт археолог, и это уже на вес золота или дороже, потому что это свидетельство какой-нибудь пупырчатой культуры.

Хозяин жизненного времени умерших. Общество – это «книга мёртвых». И на самом деле этот хозяин – это не человеческий фактор. В целом это некая система, когда живые предстоят сокровищнице смерти, сокровищнице прожитого времени, прожитого бесчисленными поколениями, которые сконденсированы в некоем факте, здесь и теперь поставленном перед нами.

Когда я говорю «хозяин», имею в виду само общество и не имею в виду персонально какого-то хозяина. Я имею в виду Хозяина с большой буквы. Я имею в виду Хозяина, отчуждённого от человеческого фактора. И это он решает, это не кто-то навязывают обществу, это общество ведёт игру, и оно приказывает Америке вести себя так, а России этак, а Ирану и Китаю ещё как-то. Потому что это всё – пешки внутри этого социума. Государства и нации с их цивилизационными матрицами – они как клетки в шахматах.

Это очень хороший вопрос. Мы исходим из того, что социальное бытие съело все реалии большой жизни. В начале времён, в глубокой древности человек типа царя Одиссея или Ахилла предстоял, с одной стороны, природе, виноградникам, морю, с другой стороны – Олимпу. И он обращался к Олимпу с тем, чтобы тот повлиял на эту природу, чтобы она была добра к нему. Было два фактора: природа и Олимп. И вот, этот человек, который перед этим стоял, – индивидуум с экзистенциальным центром. Общество было не более чем посредником между Олимпом и природой – с жрецами, с пифиями и так далее. Но мало-помалу этот посредник стал всё пожирать. Он съел и Олимп, который стал, как я уже сказал, просто институтом внутри этого социума, он съел эту природу, и теперь он хочет, как Цирцея – Одиссея, пожрать и превратить его в какую-нибудь свинью, которая забыла о том, куда она плывёт и какое у неё назначение в жизни. Общество – это не человеческий элемент, это элемент, я бы сказал, инфернальный.