– Правительство Соединенных Штатов, – сказал я своему посетителю, – не имеет никакого отношения к этим займам, и мы только неофициально можем подсказать здешним властям, что нарушение заключенных Рейхсбанком соглашений нанесет ущерб экономическому престижу Германии.

Мистер Роу покинул меня совершенно взбешенный, заявив, что сегодня же вылетает в Лондон.

В этот день мы обедали у Гордонов. За столом собралось около двадцати человек. Было очень скучно.

Понедельник, 17 июля. Сегодня мне нанес визит корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс Луис Р. Лохнер. Он сообщил мне, что один из друзей канцлера Адольфа Гитлера просил его приехать вместе со мной на конфиденциальный обед, во время которого я мог бы побеседовать с самим «фюрером», как здесь величают диктатора.

Вторник, 18 июля. Сегодня ко мне пришли с визитом полковник Джейкоб Уэст, капитан Хью Роуэн, капитан Честер Кеплер и коммодор Говард Боуд. Они были одеты в соответствии с правилами этикета – во фраках и цилиндрах.

В пять часов Нейрат и начальник протокольного отдела пришли ко мне с ответным визитом. Мы говорили о безуспешных попытках германского правительства ослабить существующую в стране безработицу. Нейрат рассказал о неудачных попытках переселения горожан в сельскохозяйственные районы. Он собирался выехать в Баварию, чтобы встретиться с фюрером. В посольстве говорили, что министр иностранных дел будет смещен со своего поста.

Суббота, 22 июля. В 11 часов ко мне зашел германский посол в Соединенных Штатах Ганс Лютер, которого, как полагают, должны скоро отозвать из Вашингтона. Он сообщил мне, что возвращается в Вашингтон, и попросил визы для двух лиц, которые собираются провести в Америке около года. В ходе беседы Лютер подробно рассказал мне о попытках Гитлера добиться восстановления экономики страны. По его мнению, отсутствие свободных земель должно обречь эти попытки на неудачу. Ганс Лютер считал, что всем безработным, которые пожелают эмигрировать (он полагал, что в стране найдется достаточное число таких лиц), всем тем, кто неусидчив и честолюбив, должна быть предоставлена возможность свободного переселения на равнины Восточной Африки или в горные районы Бразилии. Взаимное снижение таможенных тарифов Германией и Соединенными Штатами, сказал он, также содействовало бы успешному восстановлению промышленности. Лютер не проявлял каких-либо воинственных чувств по отношению к Франции и ни словом не обмолвился по поводу Польского коридора.

Мы получили от моих коллег по Чикагскому университету Уильяма А. Нитса и его супруги письмо, в котором они настоятельно просили навестить их знакомых – миссис Генри Вуд и ее семью, проживающих в Потсдаме. В то время, когда супруги Нитс жили в Балтиморе, миссис Вуд была замужем за известным профессором, работавшим в университете, Джоном Гопкинсом. Выполняя просьбу супругов Нитс, мы выехали сегодня после полудня в Потсдам, чтобы посетить семью миссис Вуд. Мы приехали в начале пятого и остановились около их чудесного особняка. На чай было приглашено человек двадцать. Как в добрые гогенцоллерновские времена, все приглашенные, пока они оставались в гостиной, разговаривали стоя и терпеливо ожидали приглашения в столовую – большую комнату, стены которой были сплошь увешаны гобеленами. Нам подали сэндвичи и еще что-то в том же роде. Разговор велся вперемежку на английском и немецком языках. Среди гостей было несколько представителей старинных баронских семей. Хотя беседа была достаточно оживленной, никто из гостей не блистал особым остроумием или ученостью, и, к сожалению, все разговоры велись в явно гитлеровском тоне.

Понедельник, 24 июля. Сэм Макрейнольдс, член палаты представителей от штата Теннесси и член американской делегации на экономической конференции в Лондоне, в сопровождении Джорджа Мессерсмита, Джорджа А. Гордона и других сотрудников посольства отправился сегодня в так называемый Дворец Блюхера – огромное обветшалое здание, купленное государственным департаментом за 1,7 миллиона долларов по рекомендации одной из комиссий конгресса, которую возглавлял член палаты представителей Портер. Предполагалось образовать здесь американскую дипломатическую и консульскую резиденцию, подобно тому, как это было сделано в Париже. В прошлом году бывшие владельцы здания предложили расторгнуть купчую при условии выплаты страховой премии, причитавшейся им ввиду того, что здание пострадало от пожара, во время которого обрушилась большая часть кровли. Однако мой предшественник на посту американского посла в Берлине Фредерик М. Секкет-младший при поддержке сенатора Свэнсона отклонил это предложение. Несмотря на то что все сотрудники посольства уговаривали Секетта и Свэнсона согласиться на расторжение купчей и сберечь таким образом правительству огромную сумму денег, последние настояли на завершении сделки.

Поскольку очередная сессия конгресса намеревалась заняться вопросом о Дворце Блюхера, мы с Макрейнольдсом решили осмотреть его. Около часа мы бродили по этому полуразрушенному зданию и пришли к выводу, что правительство поступит разумно, если продаст его хотя бы за 500 тысяч долларов с убытком в 1,2 миллиона долларов. К этому мнению присоединились все сопровождавшие нас сотрудники посольства.

Несколько позже Мессерсмит пригласил меня к себе на совещание, в котором должны были принять участие также Макрейнольдс и Гордон. Через несколько минут после того, как я зашел к Мессерсмиту, Гордон сообщил по телефону, что не сможет явиться. Ясно было, что он возмущен решением Мессерсмита провести официальное совещание в своем кабинете. По его мнению, я уронил свое достоинство, согласившись принять участие в совещании вне стен посольства. Кажется, Гордон очень усердный, но до мозга костей педантичный кадровый служака.

Среда, 26 июля. Сегодня утром корреспондент агентства Юнайтед Пресс Фредерик Эхснер высказал мне общее возмущение американских корреспондентов по поводу действий нового германского правительства. Вслед за тем меня посетили два представителя «Чейз нэшнл бэнк», чтобы обсудить финансовые отношения с Германией и вопросы, касающиеся погашения ее долгов Соединенным Штатам. Они признавали, что в 1926 году американские финансисты поступили весьма опрометчиво, предоставив Германии миллиардные кредиты под весьма сомнительное обеспечение, надеясь на план Дауэса.

В полдень мне позвонил Эдгар Маурер и пригласил на неофициальный завтрак к себе домой, где я познакомился с молодым фон Мольтке – внуком прославленного генерала и с профессором университета в Бреслау евреем Розенштоком, состоящим теперь на службе в германском министерстве иностранных дел. Оба они проявили незаурядные познания в области истории, и это позволило мне направить разговор в научное русло и не вдаваться в чрезмерную критику правительства, поскольку мои высказывания могут получить огласку.

Во второй половине дня меня посетил профессор Берлинского университета Отто Хёцш, бывший депутат рейхстага и известный интернационалист. Он рассказал мне о своей поездке в Вильямс-таун в 1928 или 1929 году и о своем посещении президента Гувера в Белом доме. Хёцш сказал, что он более или менее доволен гитлеровским режимом. Я заметил, что почти все немецкие ученые дали себя запугать, но совершенно ясно, что это скорее страх перед безработицей, чем добровольное подчинение силе.