В семье все, кроме отца-брюнета, были светловолосыми. Даже отчим. Больше того, все могли похвастаться хорошим высоким ростом. Мужчины выглядели спортивными и закаленными. Женщины же потрясали разнообразием внешности. В детстве Карли не было необходимости играть с куклой Барби: ее мать и сестры в точности походили на белокурую красавицу. Детство, проведенное в доме блондинки, не слишком способствовало повышению самооценки. Девочка обладала достаточно острым зрением, чтобы не считать себя дурнушкой. Но более чем на приятную внешность, по собственному мнению, она просто не тянула. Симпатичная, но ничем не примечательная.

Ограничившись минимальным количеством косметики, Карли оценивающе взглянула на собственное отражение и в качестве эксперимента улыбнулась. Отсутствие бремени красоты можно было расценить как достоинство: во всяком случае, не приходилось постоянно думать о поддержании однажды покоренной вершины. Красивые люди подобны футболистам, от которых болельщики постоянно требуют гола. А выглядеть просто приятной — просто приятно. И не надо напрягаться. Карли снова улыбнулась и послала самой себе воздушный поцелуй.

Ожидая неизбежного, девушка выпила стакан минеральной воды и вытащила из банки несколько орешков. Конечно, она нервничала, но считала, что держится вполне прилично. В эту минуту раздался звонок в дверь, и банка с орешками выпала из рук. Содержимое рассыпалось по ковру. На шум явился Один. Изучив ситуацию, он испытал страшное разочарование, но все-таки решил попробовать пару орешков на вкус.

— Привет.

Судя по всему, Эван тоже старательно готовился к встрече. В раме входной двери он выглядел словно портрет в полный рост: темно-синий костюм и галстук, светло-голубая рубашка и улыбка, от которой дамы, должно быть, падали замертво. Он даже сменил свои обычные простецкие башмаки на пару дорогих изящных туфель. В руках он торжественно держал букет алых роз.

— Добрый вечер. — Карли тоже постаралась не ударить лицом в грязь и улыбнулась самой ослепительной из своих улыбок. А тем временем в душе у нее разгорелась обычная война: холодная логика требовала пристрелить гостя на месте. Разбушевавшиеся гормоны предпочитали разделаться с ним попозже и другим способом. — Входи. Познакомься с родственниками.

Карли проводила возмутителя спокойствия в гостиную, а сама удалилась в кухню вместе с розами. Вернулась через минуту с граненой хрустальной вазой, в которой красовался роскошный букет.

— Большое спасибо, удивительные цветы. — Она устроила розы на кофейном столике. — Только вовсе незачем было это делать. Ведь ты не собираешься устилать дорогу к финишной прямой, так ведь?

— Как жаль, что красивые жесты ты считаешь взятками.

— Все, что исходит от тебя, кажется подозрительным и непременно должно подвергаться проверке.

Гость невольно сморщился, словно от боли, и эта реакция удивила Карли.

— Извини, впредь постараюсь вести себя прилично.

В эту минуту появился Один. Торжественно прошествовал по комнате и взгромоздился на кофейный стол. Обследовав розы и не сочтя их достойными кошачьего интереса, он переключил внимание на чужака. На какое-то мгновение зеленые глаза превратились в две узких щелки: Один рассматривал Эвана так, словно тот представлял собой вполне подходящую пищу. Прошло с полминуты, прежде чем коту наскучило гипнотизировать добычу. Он зевнул и принялся чистить и без того сияющий мех.

— Если вы еще не познакомились, — Карли кивнула в сторону всецело занятого собственной персоной хозяина дома, — то разреши представить: Один, мой кот.

Эван насмешливо прищурился:

— Если честно, то он больше похож на покрытый мехом шар для боулинга.

Насупленные брови и сердитый взгляд Карли выразили нескрываемое недовольство и осуждение.

Эван перевел взгляд с хозяйки на кота. Да, команда гостей явно проигрывала в численности, а возможно, и в силе.

— Я просто хотел сказать, что твой котик очень… очень крепкий и упитанный.

Карли моментально подобрела и улыбнулась. Один тоже расплылся в улыбке.

— Знаешь, когда мне его принесли, он был совсем крошечным, — гордо заявила хозяйка. — Все опасались, что котенок слишком слаб и будет часто болеть, но он всегда чувствует себя просто прекрасно.

Не успела Карли произнести эти слова, как с Одином приключилось нечто странное. Кот начал извиваться и дергаться. От резких движений стол, на котором он сидел, закачался. Ваза с розами оказалась в серьезной опасности. От головы к хвосту одна за другой шли непрерывные судорожные волны. Несколько раз туловище резко сжалось и, словно пружина, стремительно распрямилось. Все эти странные телодвижения оказались прелюдией к приступу рвоты. Кот закашлялся и с громким, напоминающим хлопок звуком изверг скользкий, полупереваренный, покрытый слизью и шерстью орех кешью. Снаряд приземлился точно на правую туфлю Эвана. Покончив с неприятной процедурой, Один преспокойно продолжил то занятие, от которого пришлось отвлечься, а именно тщательное вылизывание правой подмышки.

— Ах, Боже мой! — негромко воскликнула Карли.

Она вскочила с дивана и бросилась в кухню. Через пару секунд вернулась с бумажным полотенцем в руках. Схватив портящий пейзаж предмет, она унесла его в туалет и отправила в путь в залив Санта-Моника. Вряд ли, конечно, подарок Одина, хоть и преподнесенный от всей души, стоило сравнивать с букетом роз. В гостиную Карли вернулась с бутылкой вина и двумя бокалами. Требовалось срочно сменить и обстановку, и тему разговора.

— Так как же продвигается работа над картиной?

Эван сидел, не отводя глаз оттого места на башмаке, куда приземлился покрытый кошачьей шерстью орех. Карли тоже взглянула: да, зрелище не слишком приятное. Пятно явно выделялось — оно выглядело бледнее и светлее окружающей поверхности. Судя по всему, ферменты кошачьего желудка успели разъесть гладкую кожаную поверхность даже за те несколько секунд, пока Карли бегала в кухню.

— Держи. — Карли внедрила наполненный бокал в поле зрения гостя. Даже не повернув голову, он взял вино, мигом его выпил и протянул пустую посуду обратно. Карли снова наполнила бокал.

— Спасибо, — неожиданно произнес Эван, наконец подняв глаза. — Это не картина, а документальный фильм. Совсем разные вещи.

— Да, ты, конечно, прав. Извини.

Ну вот, они квиты. Он оскорбил ее кота, она оскорбила его фильм. Карли поставила бокал на стол и села на диван.

— Так, значит, над твоим фильмом работает Деке Холланд?

— Да. А ты его знаешь?

— Мы давние приятели.

На лице Эвана ничего не отразилось, да и сам он молчал, неторопливо потягивая вино.

Карли ждала ответа и пыталась понять, не сказала ли чего-нибудь лишнего.

— Он действительно замечательный звукорежиссер. Работает весело и очень быстро. Я каждый год заказываю ему свой демонстрационный ролик.