выпрямляется и идет дальше, держа идеально ровную осанку; аромат лосьона тянется за ним королевским шлейфом.

Меня внезапно пробирает дрожь, и я утыкаюсь взглядом в блокнот, раздраженная реакцией своего тела.

В чем мне пойти?

Встряхиваю головой, досадуя на себя за эту мысль.

Нет!

О Тристане Майлзе не может быть и речи.

Прекрати… о чем бы ты ни думала, прекрати сейчас же.

Щеки уже болят от смеха, и жар алкогольного дурмана румянит лица.

Это уже шестая винодельня, заключительный этап нашей экскурсии, а ведь еще только десять часов вечера.

С каждой новой дегустацией мы все больше пьянели и дурели. Когда автобус привез нас сюда, мои одногруппники только что не выпадали из него, хохоча во все горло. Какой славный выдался денек!

Кто бы мог подумать, что эта конференция окажется таким веселым мероприятием? Уж точно не я.

Мой взгляд цепляется за мужчину, который в одиночестве сидит у стойки. Тристан.

Мы сегодня разговаривали только в общей компании, и хотя наши глаза порой задерживались друг на друге, о вчерашнем поцелуе не было сказано ни слова.

– Ну, давайте теперь по десертам и портвейну, – предлагает Джада. – А потом завалимся на пивоварню!

Вся группа хохочет и принимается болтать, планируя продолжение веселья, но мой взгляд не отрывается от сидящего в одиночестве Тристана.

Да подумаешь… просто пойди и поговори с ним. От разговоров вреда не будет. И, кроме того, я начинаю приходить к выводу, что у него, пожалуй, есть и другая сторона, а не только та, которую я увидела вначале.

Хотя это, наверное, просто пьяные бредни. Мои товарищи по группе продолжают болтать и смеяться, а я набираю побольше воздуха в легкие и подхожу к Тристану.

– Простите, у вас не занято? – спрашиваю.

Он поднимает на меня глаза, и по его губам пробегает тень улыбки.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Я сажусь на барный табурет рядом, и ко мне подходит официант:

– Чего желаете?

– Еще бокал шампанского, пожалуйста.

– Конечно. – Он переводит взгляд на Тристана: – Повторить скотч?

– Будьте добры. – Тристан смотрит прямо вперед, сцепив на стойке руки. – А ты не торопилась, Андерсон, – вполголоса говорит он.

– В каком смысле?

Он бросает взгляд на свои дорогущие наручные часы:

– Уже десять вечера.

– Ну, если вы считаете, что разговоры разговаривать слишком поздно, то я, пожалуй, пойду, – дразнюсь я и приподнимаюсь, собираясь уйти.

– Сядь! На место! – усмехается он. – Повезло тебе, что вечер выдался тихий.

Бартендер ставит передо мной бокал с шампанским, и я тут же подхватываю его, стараясь не улыбнуться.

– Это кому еще повезло!

Он хмыкает и чокается со мной:

– За Эперне.

– За Эперне, – шепотом повторяю его тост. Наши взгляды встречаются, и я делаю глоток шампанского. Оно холодное, шипит во рту и разжигает огонь внутри меня.

Глядя мне прямо в глаза, Тристан облизывает губы, смоченные в виски.

– Наверное, тебе не стоит так на меня смотреть.

Электрические разряды проскакивают между нами, и все остальные посетители бара словно проваливаются в небытие.

– Так – это как? – уточняю я.

– Как будто тебе хочется меня съесть.

Внутри меня все вздрагивает.

– Это очень самонадеянное заявление, мистер Майлз.

– Зови меня Тристаном.

Я закусываю щеку, стараясь не улыбаться. Мне нравится эта игра.

– Как хочу, так и буду звать, – одними губами отвечаю я.

Он резко втягивает в себя воздух и поправляет брюки в паху.

Это зрелище – как он прикасается к своему члену – делает что-то странное с моими внутренностями, и мое женское естество начинает пульсировать.

– С чего ты решил, будто я хочу тебя съесть? – шепотом спрашиваю я.

Его взгляд падает на мои губы.

– Потому что я хочу съесть тебя, и по правилам вежливости ты должна ответить взаимностью.

Его дерзость меня смешит.

– Боюсь, вежливости-то мне и недостает.

Нарочито медленно он поднимает свой приземистый хрустальный бокал и улыбается, поднося его к губам.

– И как тебе в образе мученицы?

– С чего это вдруг я мученица?

– Ну… – он небрежно пожимает плечами. – Ты все время говоришь, что я тебя не привлекаю, однако…

– Однако что? – шепчу я.

– Однако я чувствую, – мурлычет он, – как твое тело взывает к моему.

Наши взгляды пересекаются, и воздух покидает мои легкие.

– Каждый раз, оказываясь рядом с тобой, я чувствую, как наши тела разговаривают друг с другом. И не говори мне, что ты этого не чувствуешь, потому что я знаю, что чувствуешь, – шепчет он.

Мы долго-долго смотрим друг на друга, и между нами как будто зарождается вихрь.

– Ты дашь ей то, что ей нужно? – спрашивает он, поднося к губам бокал.

Я опускаю голову, сраженная его интуицией.

– Боюсь, что не могу этого сделать.

– Почему?

– Потому что ты не тот мужчина, который…

– …может тебе понравиться? – договаривает он за меня, явно веселясь.

Я прикусываю язык, не желая нагрубить.

– Расслабься, Андерсон; ты тоже не та, кто может мне понравиться. Так что не требуй от себя невозможного.

Я с облегчением улыбаюсь.

– Но… что происходит в поездке, то в поездке и остается, – добавляет он.

Все мое нутро трепещет от перспективы тайно заняться сексом с этим мужчиной.

Он отводит взгляд, глядит прямо перед собой, словно размышляя о чем-то, а потом улыбается и отпивает из бокала.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– Ну, ты же знаешь, что однажды мы с тобой неизбежно… трахнемся.

Я смотрю на него во все глаза, и в воображении мелькает миллион порнографических картинок.

– Такое влечение не проходит просто так, Андерсон.

Руки покрываются гусиной кожей; он действительно тоже это чувствует.

– Так что, как мне представляется, мы можем воспользоваться этой поездкой с пользой для себя…

– Или?.. – подхватываю я.

Его темные глаза встречаются с моими:

– Или можем вернуться в Нью-Йорк и дождаться момента, когда я наконец возьму тебя измором – и тогда я трахну тебя прямо на твоем письменном столе. Это будет жестко, и мокро, и грязно, и еще неизвестно, кому вздумается заглянуть в кабинет и застукать нас.

Я шокированно моргаю. Ничего себе!

– Ну и самоуверенность у тебя!

– Я всегда получаю то, чего хочу, – он улыбается мне неторопливой, порочной улыбкой. – А хочу я тебя.

Все мои нервы превращаются в струны от музыки этих слов.

– Почему?

– Видишь ли… я мог бы сделать вид, что ты мне нравишься, что я хочу с тобой подружиться, или придумать еще какое-нибудь гребаное дерьмо. – Он делает глоток. – А мог бы просто сказать тебе правду.

– То есть?

Наши взгляды вцепляются друг в друга – не оторвать.

– Мысль о том, что ты меня ненавидишь в то время, как я тебя вылизываю, – просто охренеть как возбуждает, – выдает он шепотом.

Пульс громом грохочет в ушах.

Тристан наклоняется ко мне и выдыхает прямо в ухо:

– Я хочу услышать, как ты стонешь, Андерсон. – Его дыхание щекочет мою ушную раковину, запуская по телу миллион мурашек. – Я больше думать ни о чем не могу; мой член изнывал по тебе весь день.

Иисусе!

– Ты же не рассчитываешь мне понравиться, правда? – спрашиваю я, завороженная его требовательным тоном.

– Как друг… которому ты можешь доверить сексуально позаботиться о тебе, – разумеется, рассчитываю.

– И ничего больше?

– Ни в коем случае.

Я пью шампанское, обдумывая его слова.

– Я не из тех женщин, которые пойдут на такое, – шепчу я.

– А я как раз из тех мужчин, которые пойдут, аж бегом. Тебе даже говорить ничего не нужно – я сам все сделаю.

Кажется, будто воздух между нами пронизан сотнями маленьких молний.

Вот он, решающий момент, – он предлагает мне возможность найти в себе женщину, которую я потеряла. Я знаю, что у меня два варианта выбора. Я могу уйти спать в одиночестве и всегда с сожалением вспоминать о несбывшемся. Или могу заняться честным сексом с мужчиной, к которому невозможно сформировать эмоциональную привязанность.

– Мы едем в пивной погребок! – жизнерадостно объявляет за нашими спинами Нельсон, разрушая очарование момента. – Вы как, с нами?

Я оглядываюсь на нашу группу. Они уже стоят у двери, поджидая отстающих, и я понимаю, что пришла пора принимать решение.

– Эм-м… нет. С меня на сегодня хватит, пойду спать.

– А, ну ладно тогда. – И Нельсон поворачивается к Тристану: – А ты едешь?

– Нет, у меня встреча с подругой в этом баре. Она еще не пришла, – лжет он, не моргнув глазом.

Нельсон хмыкает:

– Вот везунчик! Тогда повеселись и за меня. – Он от души приголубливает Тристана ладонью по спине и улыбается нам обоим: – Ну, доброй