– И вот что, пока ты не надумала выгнать меня через два часа, – предупреждает он. – Утро у меня свободное, так что я останусь в этой постели, пока все не свалят на конференцию, а потом уйду, – и целует меня в макушку.

– Но, если ты останешься, – шепчу я, – я же не смогу притащить в номер другого своего любовника, чтобы быстренько перепихнуться до завтрака!

Он опускает руку и с вывертом щиплет меня за сосок.

– Заткнись, иначе я затрахаю тебя до комы!

Я заливаюсь смехом и ерзаю, пытаясь вывернуться из его хватки.

– Ты и так уже это сделал!

– Ничего, могу повторить.

Группа смеется над словами лектора, который расхаживает по залу.

Сейчас три часа дня, и хоть мне и неохота это признавать, но Марли была права: конференция оказалась именно тем, что мне было нужно. Я чувствую себя посвежевшей и заряженной энергией – и, конечно же, по большей части обязана этим своему ночному компаньону. Но в любом случае это сработало.

Я достигла того, что стремилась обрести, – чистого и незамутненного разума. Готовности собраться и совладать со следующим полугодием. И даже мелькает мысль заранее записаться на следующую конференцию, которая состоится через год, чтобы еще и скидку получить.

– Привет всем, – доносится голос Тристана от входной двери. Мы разом поворачиваемся к нему.

На нем светло-голубой костюм, белая рубашка с галстуком в полоску, дорогие коричневые ботинки. Волосы, как всегда, идеально уложены.

Меня так и тянет улыбнуться, но я сохраняю невозмутимую мину.

– Мистер Майлз, – приветственно наклоняет голову лектор.

– Извините за вторжение – я просто зашел попрощаться, – говорит Тристан, обращаясь к группе.

И действительно: возле двери я вижу черный кожаный чемодан и портплед.

Как?!

Он уезжает?

Тристан выходит на середину зала.

– У меня неожиданно наметилась встреча в Париже, на которой я обязан быть, так что мы с вами больше не увидимся. Через пару часов у меня самолет. Я сейчас еду в аэропорт, – улыбается он, обводя взглядом всех присутствующих.

Что?!

– Поздравляю вас всех с тем, чего вы достигли за эту неделю, – продолжает он. – Вы должны гордиться собой за решение посетить эту конференцию. Успех не сваливается с неба; успех – это психологическая установка, образ мыслей. И я призываю вас применять на практике то, чему вы научились, а также позволять себе радоваться тем маленьким победам, которые вы будете одерживать на своем пути. – Он сует руки в карманы, меря шагами сцену. – У вас есть только одна жизнь. Так что нужно хвататься за нее обеими руками.

Его взгляд путешествует по залу, и я жду, пока очередь дойдет до меня.

Посмотри на меня.

– Аплодисменты Тристану Майлзу, – говорит лектор. – Он очень занятой человек, и то, что он пожертвовал ради нас целой неделей своего времени, – редкость, почти неслыханная в корпоративном мире. Благодарим вас, мистер Майлз!

Все хлопают, и Тристан скромно кланяется. Мое сердце начинает метаться, захлестнутое паникой. Он уезжает.

Посмотри на меня.

Он поднимает руки над головой, аплодируя вместе со всеми, потом разворачивается, подходит к двери и подхватывает чемодан. Еще один, последний раз махнув на прощание, выходит не оглядываясь. Я упираюсь взглядом в дверь, за которой он только что исчез. Что, и даже до свидания не скажет?

Опускаю голову.

Вот блядство!

Конечно, от него только этого и следовало ожидать. Я с самого начала поняла, что он – холодный, бездушный мерзавец, и все же как-то убедила себя, что ошиблась.

Похоже, ошибки все-таки не было.

– Давайте обсудим теорию, предложенную этим утром, – продолжает тем временем лектор.

Мне хочется выбежать из зала и выбранить Тристана за бесчувственность.

Но я не стану. Чувство собственного достоинства этого не позволит.

Мне просто напомнили, кто такой Тристан на самом деле и почему я держала его на расстоянии вытянутой руки. И это было как пощечина. Я же все о нем знала! Я всю дорогу знала, что он – бессердечный бабник, но по какой-то причине мое сознание никак не могло соотнести это определение с тем мужчиной, с которым я спала.

И это ничуть не облегчает моих мучений при мысли о вчерашней ночи.

Поворачиваю голову к окну и смотрю на деревья, которые треплет ветер.

Я чувствую себя… шлюхой, причем дешевой.

В номер я возвращаюсь уже после десяти вечера. Еле ковыляю по коридору. Ноги гудят, и все мои мечты – только о долгом горячем душе. После дневных мероприятий мы пошли в бар на аперитив, который плавно перетек в ужин. Остальные еще продолжают веселиться, а у меня просто нет настроения.

Добро пожаловать в мир секса без обязательств, Клэр, где единственное правило – отсутствие всяких правил. Вставляю ключ, вхожу в номер и останавливаюсь как громом пораженная. На столе стоит огромный букет красных роз. К красной ленточке аккуратно приколота маленькая белая открытка.

Андерсон

– читаю я, и мое сердце пускается вскачь: это от него!

Взволнованно раскрываю открытку.

У нас есть незавершенное дело.

Приезжай в Париж на выходные.

Целую, обнимаю.

– Что?! – шепотом выдыхаю я.

Плюхаюсь на кровать, не отрывая взгляда от зажатой в пальцах открытки.

Вот уж не ожидала. Какой сюрприз – после того как я весь день мысленно метала в него кинжалы. Перечитываю текст, обдумывая предложение.

Не могу я ехать в этот гребаный Париж. Я должна лететь домой, к детям.

Мысленно представляю, как провожу три дня в городе, в котором всю жизнь мечтала побывать… с ним вдвоем… Это могло бы быть так классно.

Проклятье… хочу поехать!

Нет, не могу. Прекрати, Клэр, не строй воздушных замков.

Длинно вздыхаю и завариваю себе чай.

Коротко пиликает телефон: пришло сообщение. От Тристана.

Ты уже в номере?

С нежностью улыбаюсь и кладу телефон на кофейный столик. Он ждет, что я позвоню и поблагодарю его. Поднимаюсь, подхожу к букету, рассматриваю цветы. Касаюсь лепестков – массивные головки, яркий аромат. Французские розы. Вдыхаю их чудесный запах.

Так неожиданно.

Хорошо отыграно, мистер Майлз. Просто блестяще.

Решаю проверить, как там дети, и звоню матери.

– Привет, милая, – отвечает она. Слышу улыбку в ее голосе.

– Привет, мам. Как вы там поживаете?

– О, мы отлично проводим время. А ты как?

– Хорошо. – Я принимаюсь расхаживать по комнате. Меня переполняет нервная энергия. – Дети дома?

– Нет, все на своих тренировках. Ведут себя как ангелочки.

– Слушай, мам… – прикрываю глаза. Какого черта я творю?! – Мне тут предложили продлить конференцию на эти выходные, в Париже. – Запускаю руку в волосы и тут же добавляю: – Но я вряд ли поеду.

– Почему это?

– Ты и так много для меня сделала.

– О нет! Поезжай, золотко. Мы с мальчиками живем душа в душу. Мне без разницы, когда ты вернешься домой.

– Правда? – спрашиваю я.

– Да, я рада, что могу вволю пообщаться с внуками. Спусти пар и повеселись, Клэр. Кто этого заслуживает, если не ты!

– Но как же Патрик? Он будет волноваться…

– Он в порядке и всем доволен, Клэр, и, как ни жаль мне тебя огорчать, ни чуточки по тебе не скучает.

Я улыбаюсь, чувствуя, как в груди расцветает надежда.

– Ты уверена?

– На все сто.

– Ой… – Я умолкаю, и мысли мои разбегаются во все стороны сразу. – Тогда я еще подумаю. Дам тебе знать завтра, хорошо?

– Конечно. Наверное, у вас там уже поздний вечер. Выспись и позвони мне завтра. Но я тебе вот что скажу: соглашайся. Париж прекрасен, а ты там никогда не была.

– Может быть, – пожимаю плечами, забыв, что мама меня не видит.

В каком-то тумане иду и включаю горячую воду. Чтобы обдумать это, мне необходимо полежать в ванне.

Час спустя приподнимаюсь и снова открываю кран. Я наполняю ванну, а когда она остывает, немного спускаю воду и повторяю все заново. Мои мысли пролетают по миллиону миль в минуту.

Тристан – бездушный мерзавец, который уехал, даже не попрощавшись со мной.

Но, с другой стороны… он прислал мне розы.

Но мне не нужны никакие розы, потому что у нас не те отношения… Но, может быть, это он просто из вежливости, потому что не смог нормально попрощаться?

Он мерзавец… но при этом милый. Или, может быть, это была просто маска, а я купилась на нее с потрохами, заглотив наживку вместе с леской и поплавком.

О боже, совершенно не понимаю, что мне делать.

Если поеду в Париж, мне