– А может быть, это ерунда, – продолжала она, твердо глядя на Финча. – Может быть, это так сошлись звезды. Может быть, это изменения погоды. Мир живет в циклах, сезонах, и может, этим все и объясняется. И поверьте – я надеюсь, что вы правы.

Билли выпрямилась, расслабив руку. Теперь она хотя бы привлекла их внимание.

– Но если я права, то мы в опасности – все мы. Может, мы сможем решить эти проблемы, сможем все уладить. Вот почему я пришла. Я видела, что происходит, но не знаю, что делать, – знаю только то, только если мы не сделаем то, что необходимо, и быстро, станет хуже. Наступит время, когда вы уже не сможете игнорировать то, что происходит, как бы вам ни было страшно.

Молчание. Время будто приостановилось; потом наконец Финч потянулся за спину и дернул за толстую бархатную веревку, свисавшую со стены. Где-то далеко прозвенел колокол.

– Кажется, мы услышали достаточно, – сказал академик. За спиной Билли открылись двери, ведущие в зал совета. Она оглянулась через плечо и увидела на пороге коренастого швейцара.

– Да, профессор?

– Могу я вас просить проводить нашу гостью, швейцар.

– Безотлагательно, профессор.

Швейцар отодвинулся в сторону и показал на открытую дверь. Билли посмотрела на него, потом снова оглядела совет.

– Вам правда настолько страшно? – спросила она.

Профессор Финч сцепил руки под мантией и задрал весьма внушительный нос. Прочистил горло в попытке вернуть себе хоть какое-то ощущение власти.

– Мы обязаны Антону Соколову очень многим, – в конце концов прохрипел он, хотя в голосе так и не появилось той весомости, на которую он надеялся, – но вы можете считать, что этот долг оплачен нами сполна. Вам пора идти, и я рекомендую вам не возвращаться.

Голова Билли гудела. Эффект «Зеленой Леди» шел на убыль. Зрение раскололо красно-синее свечение, а Осколок из-за повязки заглянул под завесу реального мира. И волшебная рука ныла от знакомого ползучего холода.

Потом Билли развернулась на каблуках и вышла из помещения.

Вот и все. Миссия провалена.

Теперь она сама по себе.

АКАДЕМИЯ НАТУРФИЛОСОФИИ, БОРДОВЫЙ ПРОЕЗД, ДАНУОЛЛ

4-й день месяца Ветра, 1853 год

После стольких часов в Академии внезапный дневной свет на площади перед массивным зданием показался Билли ослепительным. Она остановилась на верхней ступеньке главной лестницы, чувствуя, как в нее впиваются глаза швейцара, но не торопилась уходить. То, что они не вызвали Городскую стражу, говорило о многом. Они ее боялись, но не хотели скандала. А теперь ее голова болела, а ослепительный свет окрасило в красный и синий, как бы она ни пыталась игнорировать взгляд на мир через Осколок. Вдобавок ко всему она устала и проголодалась.

А еще разозлилась. Впрочем, чего еще она ожидала, в самом деле? Да, она дружила с Антоном Соколовым. Она ему помогла. Спасла ему жизнь. Они были из разных слоев общества, их свели обстоятельства, в которых они оказались не по своей воле, но в сознании Билли не было ни малейших сомнений в том, что их объединяла истинная ментальная связь.

Связь, которую, очевидно, профессор Финч и его подпевалы ценили невысоко.

Билли оглянулась. Швейцар все еще стоял у больших дубовых дверей Академии, крепко сцепив руки перед животом, обтянутым мантией, и, поджав губы, пронзал ее взглядом. Она покачала головой, он хмыкнул и исчез внутри.

Ослы вся эта компашка.

Площадь в ее глазах пошатнулась, края подернуло красным. Осколок Ока Мертвого Бога становился… неуправляемым. Больше чем обычно. Она залезла во внутренний карман куртки и снова нащупала мешочек «Зеленой Леди».

– Мне кажется, с вас этого на сегодня уже хватит, юная леди!

Билли подняла взгляд. На площади под статуей Эразма Кулика стоял старик с белыми, зачесанными со лба волосами до плеч. На нем был потрепанный угольно-серый плащ с черными полосами на рукавах. Он поднял ладонь, ткань опала и обнажила костлявую белую руку.

– Скверная штука это растение, – сказал он. – Здесь продается под названием «Зеленая Леди», но известна она и как «Черный Сорняк Карнаки», что, уверен, ты прекрасно знаешь. Номенклатура варьируется, но суть одна. Мое любимое название – из восточного Морли: «Мечта Дурака». Дурака! В самую точку. Скверная штука. Вызывает зависимость, приглушает чувства…

– И вырабатывает терпимость к таким старым дурням, как ты.

Билли сбежала по ступенькам и бросилась к незнакомцу. Он не сдвинулся, хотя и опустил руку и вцепился в край мантии, запальчиво задрав подбородок при ее приближении. Когда она оказалась рядом, то увидела, что он дрожит, хоть и слегка.

– Я бы спросила, какое тебе дело, – сказала она, – а еще почему ты следил за мной утром, а потом распотрошила бы, как миногу, но я и так уже потратила сегодня достаточно времени впустую.

Она прошла мимо старика, задев его плечом – не сильно, чтобы тот не упал, но, если повезет, понял намек держаться подальше. Однако не прошла она и пары шагов, как он снова ее позвал.

– Это мое дело, юная леди, – сказал он, – просто потому, что я тебе верю.

Она замерла как вкопанная, но не обернулась.

– Ты совершенно права, – сказал незнакомец. – Твои наблюдения проницательны, твои выводы дальновидны.

Билли склонила голову.

– В чем права?

– А, почти во всем. Разломы. Сны. И конечно, ты знаешь, с чего все началось.

Билли медленно повернулась на каблуках. Бросила стальной взгляд на мужчину и двинулась к нему. И снова он не шелохнулся, хотя теперь как будто боялся ее еще больше – резкий контраст выражения лица с уверенным напором в голосе.

Она смерила его взглядом. Стар, возможно, разменял седьмой десяток, а то и еще старше – определенно старше Соколова на момент их знакомства. Тощий, жилистый, гладко выбритый, но с местами пропущенной щетиной на шее. У его белых волос был желтоватый оттенок, и их стоило бы помыть, как и постирать его плащ – теперь Билли видела, что это форменная академическая мантия старшего натурфилософа, такая же, как у членов совета Академии, с которыми она только что встречалась.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом мужчина прочистил горло и оглянулся, посмотрев через плечо на Академию. Билли проследила за его взглядом, но двери все еще были закрыты и поблизости прохожих не было.

– Ну, полагаю…

Билли схватила мужчину за горло и впилась пальцами в дряблую кожу. Потянула его вверх – он был маленьким, легким и старым, но она не собиралась отрывать ему голову прямо на пороге Академии, – так что он был вынужден встать на цыпочки.

– Кто ты? – спросила Билли.

– Ах! – прохрипел мужчина, цепляясь костлявыми руками за рукав пальто Билли – рукав, скрывавший ее руку из черных осколков.