— Не стоит тебе ко мне прикасаться… — еле слышно проговорила она — обескровленные губы еле двигались.

Мирей тут же отнял руки, сжав челюсть. Ему казалось… бред. И как он мог подумать, что…

— Я слышу тебя.

— Что? — не понял он.

— Я слышу тебя, когда ты прикасаешься ко мне. Я слышу… Как услышала… это.

Белки глаз, обращённых в черноту, озарились серебром, теряя цвет. Губы затряслись. Похоже, она еле сдерживала рыдания.

Девица, конечно, и так была из впечатлительных, но как ему казалось, быстро собиралась и начинала действовать. А тут… Стоит, ни жива ни мертва, трясётся вся, жути нагоняет. Слова из неё в таком состоянии не вытянешь, это уж точно.

Мирей обречённо вздохнул. Союзники, так союзники — она помогла ему, а он поможет ей. Протянув ладонь, прикоснулся к острому локтю. Как работает эта часть её сил, он до конца не понимал, а потому попытался передать в её голову проговариваемые про себя слова: не бойся. Рядом со мной тебе нечего бояться.

Где-то на периферии его сознания мелькнула мысль, что нет большей странности, чем утешать дочь Неба, но он парировал, утверждая сам себе, что это лишь необходимость. Мысль хмыкнула, вильнула хвостиком и растворилась в небытии.

Сбитое дыхание начало выравниваться. Мерцающий свет затухал, и вот уже в глаза вернулась прежняя зелень. Мертвенный ужас сошёл с лица, оставляя за собой отпечаток горечи и… сострадания? Мирей решительно не понимал, что с ней происходит.

— Стоило сказать об этом раньше, — проговорил он хрипло, отнимая руку.

Губы сомкнулись в одну суровую ленту — осознавать, что тебя бессовестно «подслушивали» неприятно. Возмущение и стыд куснули за душу, оставляя след. Она обманывала его. И тем более обидно, ведь он-то, наоборот, был честен.

— Я хотела. Сказать. Но…

Она не договорила, мелко шевеля губами. «Но» повисло в воздухе.

— Это единственное, о чём ты «недоговаривала», или есть ещё что-то, о чём мне всё-таки стоит знать? Что дальше мне ждать? Как на меня нападёт орава дочерей Неба?

— Нет. Это всё.

Её короткий ответ сбил с него всю воспламенившуюся было спесь. Что ж, он хотел знать больше об её силе — пожалуйста, получите. Желания исполняются, как говорится. Мирей почесал затылок. С одной стороны да, неприятно. С другой — это открывало им новые горизонты в понимании происходящего.

— Ладно, — сказал он, закрывая тему. — Что ты услышала?

— Это трудно описать словами, — покачала она головой, с трудом отводя взгляд от марева. — Туман… живой. У него есть сознание, — прикоснулась она к голове, — и оно чувствует, — рука опустилась к сердцу. — Ненависть и ярость, столь сильные… я не могла им сопротивляться. Едва не потеряла себя в этом… ужасе.

Лицо исказилось. Искреннее страдание отразилось на нём.

— Но эта ненависть… она не просто так. Не из ниоткуда. Ему больно. Очень, очень больно…

Мирей выпрямился, хмурясь. Мысли замелькали в голове, берясь за руки и кружа в хороводе.

— У тварей божественная природа, — сказал он. — Я понял это в первый же день.

— Может ли быть такое… что туман — ещё одно божество? А твари — его дети?

Её догадка казалось абсурдной, но в то же время… За последние две недели с ним произошло столько безумных вещей, что на их фоне её предположение не казалось таким уж невероятным.

— В таком случае нам действительно лучше не соваться внутрь. Сила первородного бога в разы превышает нашу. Ты ведь прикасалась к твари? Что слышала?

— Спутанность мыслей. Мне нужно проверить, прикоснуться к какому-нибудь животному, чтобы сравнить, но… У тварей тоже есть сознание, но оно словно затуманено, прости уж за каламбур. И мысли будто пытаются сформироваться, но не могут — вся вот эта ярость и ненависть, она живёт внутри них. Твари пропитаны туманом, они словно состоят из него, но в то же время они не есть туман. Они им… подчинены?

Липкий озноб прополз по позвоночнику. Знал бы он это заранее, вряд ли с такой лёгкостью залез бы внутрь. Интересно, сколько времени нужно провести в тумане, чтобы он подавил твоё сознание? И может ли он проделать то же самое с детьми богов?

— Получается, твари могут быть кем угодно, угодившим в туман? Не обязательно детьми, порождениями силы?

Дочь Неба молчала. Он обернулся, посмотрев на неё. Бледность так и не сошла с лица.

— Нинель?

Она встрепенулась, несколько раз моргнув.

— Ты как?

— Нормально, — повела она рукой, отгораживаясь от марева. — Нет… нет, не нормально.

Схватившись за голову, она бухнулась на землю.

— Это всё… Какое-то безумие. Если это божество, то оно словно пытается вырваться откуда-то. Всё, что я знала о мире, рушится на глазах… Сначала ты, теперь вот это… Как… что… у меня в голове не укладывается!

Мирею даже польстило, что его выделили в отдельную категорию. Он опустился рядом, подавив желание коснуться руки в успокаивающем жесте.

— Если оно вырвется… — продолжала Нинель. — Поглотит всё. Мы не сможем сдержать всех тварей, они пережрут людей. И, возможно, не только их… Это угроза для всех нас. Может быть… может быть, стоит спросить Матушку напрямую…

— Вот это явно плохая идея.

— А что тогда хорошая идея?! — взорвалась она, буквально прокричав ему это в лицо — не ожидая такого, Мирей опешил. — Ты сам сказал — нам не справится с первородным божеством! Это под силу только Хаосу и Матушке!..

Она внезапно захлопнула рот, а в глубине глаз мелькнул ужас очередной догадки. Мирей выпрямился, глядя в туман.

— Думаешь, они уже сражались с ним? До того, как… чтобы там между ними ни произошло.

— Ох, я уже ничему не удивляюсь! — всплеснула она руками, подскакивая. — Зачем тогда было отправлять нас на землю?! Идти против правил — ради чего? Это же сущая глупость!

— Значит, ей в убийстве тварей есть толк. Послушай, — он схватил её за руку, совсем позабыв о предупреждении. — Я понимаю, она твоя мать, но доверять ей беспрекословно было бы опрометчиво.

— А кому мне тогда доверять?! Тебе?!

Мирей отшатнулся от неё, выпуская руку. Обида ввинтилась в сердце, замерев там острым колом.

— Я тебя хотя бы не обманывал. А у тебя это, видимо, в крови. Подумала бы об этом.

Он резко отвернулся. Смотреть на неё боле не было сил — так сильно задели брошенные столь запросто слова.

— Мирей, я…

— Неважно.

Он жёстко прервал её, остановив поток мямлянья волевым жестом.

— Мы здесь не для этого. Всё, что нас объединяет — общая цель, и ничего более. Войти в туман в поисках тварей мы не можем, остаётся лишь ждать