и нет? – хмыкнула, подпирая кулаком подбородок. – Ещё недавно ты меня своей девушкой назвал.

Харви, таким низким и таким приятным тембром рассмеялся, что у меня бабочки в животе запорхали. Ну что за чудесный мужчина, а? Неужели это точно не розыгрыш и небеса услышали мои молитвы?

– А я всё думал: насколько тебя хватит, Тея. Долго ж ты держалась.

– Это всё выпивка, – пробурчала, похлопывая по вспыхнувшим щекам. – Если бы не она, держалась бы ещё дольше. А ещё, завтра на работе меня все доконают расспросами о тебе.

– Снова мысли вслух?

– Наверное. Если ты их слышал. Так что? Считаешь, сделал мне одолжение перед этой стервой?

– Ага. Вроде того. Иначе тебе бы пришлось подметать пол.

– Иначе – тебе бы пришлось пить с ней кофе, – парировала я, чувствуя себя необыкновенно смелой и оригинальной.

Может, стоит пересмотреть своё мнение по поводу употребления алкоголя?

Харви сделал глоток воды и наклонился ко мне ближе.

– Расскажи ещё о себе, – попросил.

Фыркнула и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди:

– Не знаю, чего ты ждёшь, парень, но в моей жизни точно нет ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать.

– Заинтересовала меня ты, – ухмыльнулся Харви, насквозь пронзая меня взглядом. – А сейчас я всего лишь пытаюсь узнать тебя поближе.

Я сузила глаза, мысленно констатируя, что я-то об этом парне вообще ничего не знаю.

– Так что? Как ты оказалась в Спрингфилде? Ты говорила, что с четырёх лет там жила?

Удручённо вздохнула. Неужели ему и вправду интересно обо всём этом слушать?

Нет. Разумеется, нет!

Со всем спокойствием посмотрела в икрящиеся золотом глаза.

– Ты ведь просто хочешь знать, откуда у меня это? – коснулась ладонью левой стороны шеи.

Харви никак не отреагировал. Словно застыл на какое-то время.

– Всё нормально, – поспешила заверить. – Нет ничего плохого в любопытстве. Но я не могу тебе ответить, – пожала плечами, – потому что и сама хотела бы знать… откуда у меня это.

Брови Харви нахмурились:

– Ты не помнишь?

– Нет, – просто ответила, не сводя глаз с его напряжённого лица. – Я ведь говорила уже: всё, что у меня осталось от детства – это моё имя. И если бы у меня было больше возможностей, денег и связей, я бы конечно постаралась выяснить, кем были мои биологические родители. Но сомневаюсь, что даже при наличии денег у меня бы это получилось.

– Почему?

Я выдержала паузу:

– Тебе, правда, интересно?

Харви положил руки на стол и наклонился ещё ближе. Взгляд такой, словно собирается сказать «нет», но произнёс другое:

– Я ведь сказал, что хочу узнать тебя. И если бы мне было не интересно, разве стал бы грузить себя подобными разговорами?

Я вновь выдержала паузу, пытаясь поверить в этот его неоправданный интерес, затем коротко вздохнула и ответила:

– Потому что все данные о том кем я была раньше стёрты. И я понятия не имею, кто я такая! Я будто… будто с неба свалилась. Мою личность даже идентифицировать не стали. Ну… это из того, что я знаю. А ещё я знаю, что обычно так не поступают, только если на то не было особой причины. И не самой законной. А это значит, что если кому-то намеренно понадобилось от меня избавиться, то мне теперь никогда не докопаться до истины. – Безрадостно усмехнулась и, почувствовав жжение в глазах, отвела взгляд в сторону. – Иногда думаю, что была кем-то вроде внебрачного ребёнка какого-нибудь известного политика, или же самого президента… Смешно, правда? И от меня вот таким вот образом решили избавиться. Ну что, тебе всё ещё интересно меня слушать? – натянуто улыбаясь, посмотрела на Харви, вновь ожидая увидеть понимающую улыбку, но улыбки не было. Харви отвёл в сторону тяжёлый взгляд, чего обычно не делал, тяжело вздохнул, зарывшись пальцами в волосы, затем будто бы собрался с мыслями и вновь взглянул мне в лицо:

– Тея… Мне жаль. Прости, что…

– Не надо. Не извиняйся, – перебила с горькой улыбкой. – Всё в порядке. Я ведь так и не назвала тебя имён.

– Имён? – вдруг напрягся Харви.

– Э-эм… шутка.

Харви в ответ не улыбнулся, а я ждала этого. И с каждой минутой начинал выглядеть всё мрачнее и мрачнее. А вскоре и вовсе в туалет удалился и провёл там гораздо больше времени, чем у мужчин занимает… м-м… пописать. А когда вернулся, на нём совсем лица не было. Ну вот. Я своего добилась.

Жалкая. Неинтересная. И пьяная.

Пьяная по его вине.

Значит ещё и безвольная. С некоторых пор я употребляю больше одного раза в год.

– Тея?

– М? – заглянула в глубокие пронзительные глаза, которые при здешнем освещении вновь утопали в зелени. А ещё бармен-Харви снова улыбался. Натянуто, но всё же… Резко поднял руку к уху, будто бы что-то достал из него и спрятал в карман.

Я нахмурилась.

– Гарнитура, – ответил на мой взгляд.

– Такая маленькая?

– Новая разработка.

– М-м… Так что ты хотел спросить?

– Как насчёт, – обвёл ресторан придирчивым взглядом, – сменить обстановку?

Обстановку сменили не сразу. Пока ждали счет, я пыталась уговорить Харви взять с меня хотя бы часть растрат, но тот заверил, что если ещё хоть раз заикнусь о чём-то подобном, то придётся ему ради меня сделать исключение из правил по поводу его «маньячной» деятельности и начать убивать не только блондинок.

Но знаете, на самом деле, в голове вертелись совершенно иные мысли: «Почему простой бармен ведёт малознакомую ему девушку в такое дорогое заведение и при этом совершенно не беспокоится о счёте? Нынче у барменов такие высокие зарплаты? Или это Я просто настолько понравилась»?

Ага! Серьезно, что ли?

И он больше не спрашивал ни о чём. Ни о моём прошлом. Ни о настоящем. А о будущем так и вообще ни разу не заикнулся. Харви продолжал вести себя вежливо и обходительно, но я не могла не заметить, что теперь он гораздо реже на меня смотрел, а если и смотрел, то без прежнего блеска в глазах.

Я остановилась у его машины.

– Харви? Можно и мне теперь спросить? – начала неуверенно.

Тот кивнул, открывая передо мною дверь.

– Всё нормально? Потому что…

– Тея, – расслабленно улыбнулся и вдруг взял мою ладонь в свою, – тёплую и немного влажную. – Всё хорошо. Правда. Я отлично провёл с тобой время.

– По тебе не скажешь, – тихо усмехнулась, чувствуя покалывание на коже от прикосновения Харви, и уже знакомую слабость в коленках.

Он не отвечал, а в глазах его стояло замешательство, и не успела я в тысячный раз возненавидеть себя за язык без костей, как вдруг его вторая ладонь