Майя заметила, что Келли в плохом настроении.

— Садитесь, — сказала она. — Расслабьтесь и давайте поговорим.

Патрик сел напротив, и она поежилась под его стальным взглядом. Майя Бейкер прошла суровую школу жизни. На закате бурной молодости она создала сеть борделей и клубов для джентльменов. Эти элитные заведения обслуживали главным образом богатых пожилых мужчин. Майя сколотила немалый капитал, придерживалась строгих правил в бизнесе, и ее боялись не только собственные работники, но и партнеры. Ахиллесовой пятой Майи являлась ее страсть к деньгам. Поэтому Патрик Келли и пришел к ней.

— Ты слышал про Лероя, надеюсь? — начала она.

Патрик утвердительно кивнул.

— Этот грех на мне, — призналась Майя. — Мне надо было устранить его, он стал для меня головной болью. Я не знала, что ты хотел поговорить с ним, а то я отложила бы расчет с ним на несколько дней. Могу ли я теперь чем-нибудь помочь тебе?

Поведение Майи произвело на Патрика впечатление. Она призналась в убийстве, извинилась, предложила помощь, и все в нескольких словах. Большинство его знакомых мужчин потратили бы массу времени, ходя вокруг да около, прежде чем дошли бы до сути. Ему также понравилось то, что она извинилась не за устранение Лероя Холдингса, а только за поспешность, с которой оно было проведено. Однако, раз уж это случилось, теперь им предстояло разбираться в ситуации без Лероя.

— Ты что-нибудь знаешь про Даггона?

— Достаточно. Женщины, главным образом из Восточной Европы, плюс несколько местных бесстыдниц, — ухмыльнулась она. — Он был третьесортным сутенером, Патрик, сам знаешь.

— Как думаешь, почему его убили? Не поладил с Лероем?

Она сцепила унизанные драгоценностями пальцы:

— Ну, кое-что об этом деле я знаю. Собственно, я знаю все, что происходит в Сохо. Лерой собирался расширяться. Подбирал новых девок здесь и там, не обычных, а скорее гастролерш. Ты понимаешь, что я имею в виду: приезжают из пригорода на вечер, немного покрутятся и снова домой. Никто из них не хотел заполнить этим всю свою жизнь. Болтали, что Лерой успешно этим занимался, но он кому-то наступил на мозоль — похоже, тебе и Даггону для начала. Несколько танцовщиц работали на Лероя. Даггона это разозлило, и они поссорились. Такова суть дела. Но у этого маленького говнюка кишка была тонка, чтобы убить Даггона.

— Так что же тогда заставило тебя убрать Лероя?

Майя пожала плечами и закурила папиросу.

— Это мое личное дело, но тебе я скажу. Он снабжал наркотой некоторых моих девиц. Я не раз просила его прекратить это. Тогда он подкупил кое-кого из моих людей. Мне сообщили. Он подвел меня, и я пустила его в расход. Чистая экономика, Пэт, ничего личного.

Келли улыбнулся и сделал вид, что вытирает пот со лба:

— Ура! Тогда все в порядке.

Она усмехнулась:

— Он был дерьмом на наших ботинках. Мы покончили с ним прежде, чем он стал слишком богатым и защищенным.

Патрик кивнул в знак согласия и спросил:

— И все же как ты думаешь, кто мог отправить в расход Микки?

— Не знаю даже, с чего начать. У него хватало врагов и помимо меня. Он искал неприятностей. С ним такое запросто могло случиться. Кроме того, он любил выпить, а в делах это частенько приводит к беде. При его темпераменте выпивка — последнее дело.

— Ты что-нибудь слышала?

— Только предположения. Если услышу что-нибудь конкретное, сразу тебе сообщу.

Патрик потер глаза.

— Я думаю, пока этого достаточно, — сказал он устало.

Майя наклонилась над столом и пожала ему руку.

— С Микки должно было случиться несчастье. Помни: какой бы навар ни сулило дело, сначала приглядись к партнерам и реши, хочешь ли ты вести бизнес с этими людьми. Я всегда так поступаю, и мне это помогает. Кроме того, присмотрись получше к своим постоянным работникам и определи, на тебя они работают или против.

Майя нравилась Келли, но ее постоянные наставления раздражали его.

— Добрый совет. — Он принужденно улыбнулся.

Она тоже улыбнулась:

— Ты знаешь, в этом есть смысл.

Каролина находилась в камере предварительного заключения. Косметика с ее лица сошла, на коже выступили пятна, а сердце билось неровно, заставляя опасаться инфаркта.

Она думала об Айворе, стараясь убедить себя в том, что все еще может кончиться благополучно, но все равно видела его мертвым, изуродованным. В изнеможении она закрыла глаза.

Дверь камеры распахнулась, ей дали кружку крепкого чая и бутерброд, который она с жадностью проглотила. Она поморщилась, почувствовав вкус дешевого маргарина. Пришлось глотнуть обжигающего чая, чтобы прогнать неприятный привкус.

Сержант наблюдал за ней в глазок. Неужели это именно та мамаша? Он удивлялся, куда же идет мир. Когда его младшая дочь стала хандрить, он так беспокоился, что не мог спать целую неделю. А эта женщина куда-то девала ребенка, может даже убила его, и остается спокойной, словно ездила с сыном на пикник.

Однако именно с такими и приходилось иметь дело в последние дни. Мерзавки. Никто из них не замужем. Ни у кого нет постоянного мужчины. Он видел немало таких и раньше, теперь же их число угрожающе росло. Общество разваливалось, но никто и не думал бить тревогу.

Сержант вошел в камеру и забрал пустую кружку, после чего с грохотом захлопнул дверь и с лязгом запер, напомнив тем самым Каролине, где именно она находится и в каком дерьме оказалась.

От этого сержант почувствовал облегчение.

Патрик вошел в свой дом и потребовал у экономки кофе, газеты и бутерброд. Он расположился в оранжерее, в кожаном кресле-качалке, и в ожидании нетерпеливо посматривал на безукоризненно подстриженные лужайки. Этот дом иногда действовал ему на нервы: в нем было слишком тихо, как в библиотеке.

Он взял почту и просмотрел ее. Ничего срочного. Сначала поесть, а потом уж подумать. Вскоре ему придется начать погоню за правдой и получить ответы на все вопросы.

Он открыл на мобильном телефоне записную книжку и стал составлять список людей, с которыми ему следовало встретиться. Кто-то обманывал его, но он не мог догадаться кто.

Он думал о Кейт. Она, конечно, взорвется как бомба, но Патрик полагал, что в конце концов сможет успокоить ее. Он надеялся набраться духу и объяснить ей все еще до того, как кто-нибудь другой откроет ей глаза на его жизнь. Кейт была настолько порядочная, настолько честная, что иногда это огорчало его.

В прошлом он всегда считал подобных ей людей дураками, которых можно использовать. Теперь, однако, он любил Кейт именно за ее порядочность. Кейт никогда не отвернется от друга, он был в этом уверен. Она знала, что Патрик пытался устроить убийство Джорджа Маркхэма, но простила его, сумев понять гнев и стыд отца, который не смог защитить своего единственного ребенка. Кейт видела, как смерть любимой дочери повлияла на Патрика. Ему требовалось освободиться от чувства ущербности, и он сделал это единственным способом, который знал. Он устроил так, чтобы Джордж Маркхэм поплатился жизнью за смерть Мэнди.