– Хорошо, – согласилась она, – только не смотри на меня, иначе я не смогу.

Он не стал возражать и, легко развернув её в постели, прижал к себе спиной, обхватив руками. Так ей было тепло и почему-то очень уютно, непривычно уютно.

– Я слушаю тебя, девочка – напомнил он.

И она стала рассказывать. Всё, без купюр и без утайки. Без жалости к себе. Просто как фактаж. И чем дальше она говорила, тем больше сводило челюсти у Вадима Алексеевича. Господи, неужели люди могут быть такими жестокими? Их даже зверями не назовёшь, те куда гуманнее. Он, представитель медиа-индустрии, отказывался поверить, что такое возможно в наши дни, в цивилизованном обществе. Но это было. Агата рассказывала так убедительно. Хотя убедительнее всего была реакция её тела. Такую реакцию сыграть невозможно.

– И он сказал, что я десять лет не смогу подпустить к себе ни одного мужчину, – закончила она свой рассказ. – Я и не подпускала, боялась очень. И тебе не далась тоже, прости.

– О нас говорить рано, у нас всё впереди, – уверенно заявил он, – а про этого гада ты мне расскажи поподробнее. Ты свидетельство о разводе получила?

– Нет, – тихонько ответила Агата, – я боялась очень. Он сам больше не появлялся, и никаких известий от него не было. А я искать его не стала. Да и всё равно мне было. Какая разница, если все дороги для меня закрыты.

– Ну, положим, насчёт дорог ты это слишком хватанула, девочка моя, – осмелевший Вадим Алексеевич уже решал вопросы серьёзно, по-мужски, – а свидетельство о расторжении брака я из него вытрясу, не сомневайся даже. Хорошо, если он при этом целым останется.

Агата, повернув голову, взглянула на него с надеждой. Неужели теперь есть, кому за неё заступиться? Он встретил её поцелуем.

– А теперь давай уже займёмся делом, дорогая, – прошептал он прямо ей в губы и принялся целовать, не давая ей времени на размышления.

Агата не возражала. Его поцелуи были очень приятны. Лицо, шея, грудь, живот – всё было обцеловано и обласкано им. Её тело расслаблялось на глазах, его становилось твёрже, особенно внизу.

– Позволь мне потрогать тебя там, Агата, – попросил он, – пока только потрогать.

Она кивнула головой, и мужская рука скользнула в самое сокровенное место, нежно гладя, лаская и… возбуждая. А губы продолжали своё дело, размягчая её волю и вызывая смутные желания чего-то большего. Её тело начало томиться и изнывать, что было для неё новым и непонятным. Но понимание пришло быстро – природа знает своё дело хорошо.

– Я хочу, Вадим, – он поднял голову и заглянул ей в глаза, но она не отвела взгляда, – я хочу тебя всего, сейчас, пожалуйста.

– С огромным удовольствием, радость моя, – согласился он и, глядя ей в глаза, медленно и осторожно сделал то, чего она хотела.

В её глазах он читал смену чувств и ощущений – скрытое опасение, недоверие, удивление, а потом счастливый всплеск удовлетворения, когда первая волна экстаза накрыла её с головой. Тут уж он перестал сдерживать себя и отдался страсти, которая так давно манила его, но не давалась в руки. Сейчас Агата была вся в его власти – открытая для него, нежная, жаждущая и, наконец, удовлетворённая. Он дошёл до своего пика быстро – трудно было ожидать иного после такого геройства, через какое он прошёл. И всё же он смутился.

– Прости меня, девочка, что я такой несдержанный сегодня, – прошептал он, заглядывая ей в глаза, – я исправлюсь, обещаю.

– Ты хочешь сказать, что может быть ещё лучше? – удивилась она.

– О! Гораздо лучше, уверяю тебя, – откликнулся польщённый её высокой оценкой мужчина, – я покажу тебе, милая, вот только чуточку отдохну и покажу.

И он показал. Сказать, что Агата была потрясена, будет недостаточно точно. Она не верила сама себе.

– И так может быть часто? – поинтересовалась она, краснея.

– Хоть каждый день, моя девочка, если ты пожелаешь, – ответил на это мужчина-рыцарь, готовый на всё ради дамы своего сердца. – Я люблю тебя, Агата. Я для тебя звезду с неба достану. Что уж говорить о подвигах в постели.

Растроганная его словами, Агата уткнулась лицом ему в грудь.

– Дай мне немного времени, Вадим, – попросила она, – и думаю, я тоже смогу сказать, что люблю тебя.

– Я ждал тебя слишком долго, чтобы отступить сейчас, радость моя, – прошептал он ей в волосы, – а теперь давай немного поспим. Меня как через мясорубку пропустили, кажется.

Они проспали, обнявшись, до рассвета. А, проснувшись, снова занялись исследованием и изучением друг друга. Агата осмелела и даже потрогала рукой орган, доставивший ей вчера столько удовольствия. Под её руками он ожил, затвердел и гордо поднял голову.

– О! – восхитилась она. – Это я так на него действую?

– А кто же ещё? – рассмеялся Вадим. – Ложись скорее, сил нет ждать.

И он продемонстрировал ей, на что способен хорошо отдохнувший мужчина, оставивший в прошлом все тревоги и сомнения. Она была в полном восторге и заявила, что это занятие не надоест ей никогда.

– Тогда я научу тебя ещё многому такому, о чём ты даже не догадываешься, – обрадовался он. – И мы будем получать удовольствие так часто, как только захотим.

Потом они с большим аппетитом позавтракали у себя в номере – сил-то было потрачено немерено, и даже на выход в ресторан не хватило того, что осталось. Выпили кофе, посидели на балконе, любуясь слегка увядающей августовской зеленью, и снова ушли в постель. Причём инициатором была на этот раз Агата. Ей не терпелось удостовериться, что всё это не сон, что это самая-самая настоящая правда. То, что уже произошло между ними, оставило некоторые неприятные ощущения, как будто саднило немного, но на эту мелочь она не собиралась обращать никакого внимания. Ей сейчас нужен был Вадим – весь, целиком, с его крепким телом и жгучей страстью. Она столько лет была лишена всего этого! Он просить себя дважды, разумеется, не заставил. Её искреннее восхищение его мужской доблестью делало его во сто крат сильнее и разжигало желание до уровня пожара. Он охотно продемонстрировал ей всё, что уже проделывал раньше, и добавил кое-что новенькое, вызвав восхитившее его «О!» на её распухших от поцелуев губах. Всё было не просто хорошо. Всё было замечательно.

Домой они возвращались совершенно другими людьми. В такси сидели, тесно прижавшись друг к другу, крепко держась за руки, и улыбались. А, разъехавшись по домам, несчётное число раз звонили друг другу, что-то говорили, и слова о поцелуях – в самые разные места – и ласках, тоже, разумеется, разнообразных, звучали очень часто.

Утром в понедельник Вадим Алексеевич проснулся с ощущением, что выполнял вчера непосильную физическую работу – всё тело ныло, как после спортивного зала, когда там давно не был. Но на душе было хорошо, а когда он вспомнил всё, что случилось в прошедший воскресный день, стало ещё лучше. Но на всякий случай он решил всё же проверить – а вдруг это ему сон такой приснился чудесный. Не вставая с постели, он потянулся к телефону и набрал ставший сразу знакомым номер. Ответили быстро.